Если бы я знал

пялились в камеру. Ники сам не знал, зачем согласился купить

снимок, но… на память же.

Отец в последнее время постоянно был дома, а тут опять

уехал на пару дней. И самое смешное, при папе Марина стала

милой и доброй, почти подругой, но стоило ему сбежать, снова

начала бесить и всюду совать нос.

– Ой, это все ваши? - довольно воскликнула она, вытаскивая фото и внимательно его рассматривая. - А ты

говорил, девочек нет.

Никита пожал плечами, ослабляя галстук и поправляя

перед зеркалом чёлку. Димка предлагал сегодня прошвырнуться

по центру, ему нужно было прикупить какие-то подарки перед

Новым годом, а Никита согласился сходить за компанию. Вот и

думал: переодеваться или не стоит.

– И такие красотки, ты чего ещё никого на свидание не

пригласил? Вот, например, смотри. Познакомились уже? -

Марина ткнула пальцем в русоволосую девицу, третью во

втором ряду.

– Вика Зайцева, учится в параллельной группе, - бросив

короткий взгляд на фото, отрапортовал Никита. - У неё и без

меня поклонников хватает.

– Никитка, ты себя вообще в зеркало видел? На тебя же

любая купится, сколько бы поклонников у неё ни было.

– Прямо сейчас смотрю, - флегматично отозвался он.

Марина фыркнула.

– Может, пригласишь её куда-нибудь? Скоро же новый

год, круто будет, если кого-нибудь себе найдёшь к праздникам.

А то всё с парнями гуляешь: то с Димой на каток, то с соседом

нашим в гараже в машине копался. Может, хватит уже?

Никита и сам не понял, как его абсолютное спокойствие

вдруг сменилось безграничным бешенством. Вот только что всё

было в порядке - и как перещёлкнуло… Всё. Хватило одной

мысли, одной фразы - и он был готов рвать и метать. Более

того, он редко матерился, но тут…

– А в чём проблема? - взвился он, оборачиваясь. -

Какого хрена тебя так *бёт, с кем я гуляю и что там у меня с

личной жизнью?

– Да я просто… - пролепетала Марина, но Никиту было

уже не остановить.

Он долго терпел. Он копил тонны сомнений, постоянно

пытался что-то понять, осознать и главное - оставаться

«хорошим мальчиком». Но у любого хорошего мальчика

бывают хреновые дни. У Никиты хреновыми были три месяца.

С того самого дня, как Марина сказала про «станешь таким, как

Джой». А что, если бы она не сказала? Что если бы они просто

поцеловались и… и Ник даже не думал бы о том, что может

разочаровать отца? Решил бы он иначе? Почему эта мысль

только сейчас пришла в голову?

– Что просто? - рыкнул он. - Просто решила меня

задолбать? Хочешь всё контролировать? Надеешься стать

главной в этом доме? Что? Или так печёшься, потому что сама

хочешь меня трахнуть? Так вперёд, давай!

Никита рванул узел галстука, окончательно его стягивая и

отшвыривая на тумбочку, начал расстёгивать верхнюю

пуговицу под ошалелым Маринкиным взглядом. Та, видимо, не

ожидала такого: пискнула, роняя фотографию, и отшатнулась, уставившись на него огромными глазами.

– Ты… как ты… - Смешно, но она растерялась. И, казалось, готова разрыдаться. - Как ты смеешь вообще такое

предполагать, я же тебе почти мать! - очнувшись, взвизгнула

она.

Худенькая девочка «метр с кепкой», несмотря на свои

двадцать восемь и ребёнка. Такие мелкие собачки всегда

остаются щенками. Как Джой.

Разозлённый очередной мыслью о Джое, Никита рявкнул

ещё громче:

– Мать у меня другая, а ты мне никто. Левая баба, живущая в нашем доме. Ты мне, блять, жизнь рушишь своими

придирками. Отъе**сь, слышишь! Хватит. С кем хочу и сколько

хочу, с тем и общаюсь. Нужно - сижу дома, нужно - шляюсь

по клубам. Захочу - буду с Димкой, захочу - с девочками.
–

Он сделал паузу, тяжело дыша и стараясь не смотреть на

Марину, запястье которой успел больно стиснуть, а потом выдал

самое давнее, съедающее изнутри: - Или с Джоем.

Не смотреть старался потому, что Марина плакала.

Взглянул бы - и всё, стух. Почувствовал бы вину, снова бы

промолчал, а он не мог, не хотел молчать. И дома находиться не

хотел. Схватил пальто, сумку с тетрадями (завтра выходной, но

куда он без них?), галстук с тумбочки зачем-то повесил на шею, тоже решив, что без него не обойдётся… Собирался быстро, торопливо.

– Никит, погоди. Ты куда? Давай просто поговорим, -

сквозь рыдания умоляла Марина, цепляясь за него.

– Я. С тобой. Не разговариваю, - отрубил он, выдирая из

захвата руку.
– Отпусти.

– Никит… мы же семья.

Фраза эта поймала его на пороге. Вновь всколыхнула

сотню воспоминаний, сотню мыслей. Крики, придирки, ругань, обиды.

– Мечтай, - выплюнул он, обернувшись. - Ненавижу

тебя, слышишь.

Он не видел, что сделала Марина, потому что рванул в

снег прямо с крыльца. Утонул в разбушевавшейся метели.

– Куда ты в такую погоду?
– только и послышался крик.

Никита замер, обернулся на мгновение и бросил:

– К «этому своему». Взрослый мальчик, имею право.

Вот и поимел. Ведь действительно заявился к Джою во

двор, сел как можно дальше от чужих глаз. Думал, часок тут

проведёт или два, а потом вернётся домой, но не смог. И к

Джою податься в таком состоянии не мог, и возвращаться не

хотел, потому что одновременно испытывал дикий стыд и

удовлетворение. Втайне был рад, что переругался с Мариной, но

понимал, что зря. Никита ведь её не ненавидел, просто

выбесила, просто сорвался - и не только из-за неё. Из-за себя, из-за того, что не мог определиться, понять, что с ним