Если мы будем вместе...

Ничуть не меньше мне самой нравилось дарить своим мужчинам ласки. Я замирала от восторга каждый раз, когда мне доводилось их раздевать (к моему огромному сожалению, случалось это крайне редко, потому как в моем присутствии они чаще всего были без одежды). Дыхание перехватывало, когда, проводя по теплой коже пальцами, чувствовала, как напрягаются мускулы. И ни с чем не сравнимая, упоительная радость, когда заставляешь их стонать от удовольствия. Глядя на своих мужчин, поверить не могла, что это все мое. К такому легко привыкнуть. Слишком легко…

В те минуты, когда Миша зарывался лицом в мои волосы, а Сережа нежно перебирал мои пальцы своими я, зажатая между их сильными горячими телами, тихо млела от счастья и их бесконечной нежности. Я никогда раньше не была такой счастливой, как в те короткие две недели и никогда, наверное, не смогу понять, за что мне было дано ощутить такое счастье. Не находится слов, чтобы выразить, как приятно засыпать и просыпаться в крепких объятьях, запутавшись в четырех руках.

Но даже чувствуя себя бесконечно счастливой, я боялась. Страх, черный и липкий как смола, поселился внутри и никак не хотел покидать завоеванные позиции (да, и до сих пор он время от времени поднимает свою мерзкую голову). Я боялась признаться им в своих чувствах; боялась, что они меня разлюбят; боялась, что я им надоем и они меня бросят. Но еще больше я боялась признаться самой себе в том, что на самом деле чувствую к обоим мужчинам. Вот такой я оказалась трусихой, и за это малодушие было стыдно перед самой собой. Я знаю, что они очень хотели услышать от меня такие простые слова, но никак не могла заставить себя их произнести. Как никто, понимала, что такое счастье не продлится долго и им будет гораздо легче забыть меня, если решат, что с моей стороны настоящих чувств нет и не было никогда. Надеюсь, что будет легче хотя бы им. Потому как мне, точно, легче не будет.

За эти несколько дней мы изучили друг друга вдоль и поперек и не только в плане секса. Еда, напитки, одежда, фильмы, увлечения. Утомленные, мы лежали на кровати (или на диване) и говорили, шутили, смеялись. Интересно было видеть, как Миша, всегда такой серьезный и деловитый, вдруг превращался в веселого бесшабашного мальчишку, подначивал Сергея, затевал шутливые бои. Мы говорили о разных вещах, только не о будущем (я намеренно переводила разговор на другую тему, потому что не хотела омрачать наше короткое счастье такими серьезными вопросами) и не затрагивали тему родителей. Как они отнесутся к такой новости я даже представить не могла. На мнение других людей нам троим было откровенно наплевать, но родители – совсем другое дело. Их нельзя было игнорировать, а то, что они будут, как минимум, шокированы происходящим, это я знала точно.

Однокурсники на удивление быстро сообразили, что к чему. Не то, чтобы мы особо прятались, но и не афишировали сложившиеся отношения. Первыми, конечно, догадались девчонки. Еще бы, едва ли не каждая вторая студентка уже побывала в постели Василенко-младшего, а вторая половина все еще мечтала прибрать к рукам лакомый кусочек в виде сына ректора, о чем мне «по секрету» сообщили в первый же день моего появления в университете. Меня немного напрягала его чрезмерная популярность, но я утешала себя тем, что, во-первых, все эти девицы были до меня и сейчас он ими никак не интересовался, во-вторых, ни с одной из них он не проводил больше одной ночи, а со мной расставаться пока не планировал.

Сереже практически не давали прохода и он, как настоящий джентльмен, решил «спрятаться» за моей спиной. Он несколько раз демонстративно носил меня на руках по универу и шептал мне на ушко всякие пошлости о том, что они вместе с Мишей будут делать со мной дома, от этих слов я краснела (хотя, после всего, что между нами было, краснеть было как-то поздновато), а глаза начинали лихорадочно блестеть. Все это не укрылось от любопытных глаз окружающих и о нашем «треугольнике» шептались все, кому не лень. Женская половина университета завидовала мне, мужская – моим парням. Кто-то называл меня шлюхой, не в глаза, конечно, жить еще никому не надоело. А один особо отчаянный идиот даже предложил принять его в нашу компанию четвертым. Миша с Сережей посмотрели на него так, что он без слов понял – четвертый лишний и ретировался раньше, чем кто-то из моих мальчиков успел подойти к нему ближе. После этого к нам больше не подходили, оставляя при себе все идиотские вопросы и предложения.

В общем, равнодушных не осталось и университет гудел, как разворошенный пчелиный улей. Благо, Дмитрий Сергеевич уехал на какой-то то ли симпозиум, то ли семинар и вернуться должен был только к концу недели. А по возвращении его ожидал огромный сюрприз. Только Сережу это, кажется, совсем не волновало. По крайней мере, вида он не подавал. Я же была настроена не так оптимистично.

О Савельеве Андрее Васильевиче слышали, наверное, все. Ну, если не все, то многие (и это не удивительно – в наше время от всевидящего ока прессы не спрячешься). На мое счастье, в этом универе не связывали меня с ним и не догадывались, что он мой отец. Сам он находился далеко отсюда, так что никакие слухи до него дойти не могли. Даже не знаю, как бы он отреагировал на мои отношения сразу с двумя молодыми людьми. Он, конечно, всегда меня очень любит и на многие вещи закрывал глаза, но сейчас…

О Мишиных же родителях я знала совсем мало, только то, что у него одна мама. Отец погиб, когда мальчику было 5 лет и Миша помнил его очень смутно. А однажды я случайно подслушала его разговор с мамой по видеосвязи. Это было поздно вечером. Сергей уже давно спал, да и я бессонницей не страдала (какая уж тут бессонница, когда рядом с тобой ТАКИЕ! мужчины, умаешься так, что просто проваливаешься в сон). Проснулась только от того, что мне стало прохладно. Протянула руку, ощупывая кровать, и поняла, что Миши нет. Я выбралась из постели, стараясь не разбудить Сережу (благо, кресло всегда стояло рядом с кроватью) и отправилась на поиски второго своего мужчины, толстый ковер скрывал звук. В ванной и гостиной его не было, а из-за неплотно прикрытой кухонной двери пробивался свет. Я уже хотела открыть дверь, но услышала звук телефонного соединения и Мишин голос (он звонил по видеосвязи). С одной стороны, не хорошо подслушивать чужие разговоры и мне следовало уйти. С другой – в моей ситуации нельзя было доверять никому, мало ли с кем и о чем он может разговаривать среди ночи. По крайней мере, именно так я пыталась объяснить себе, почему не отправилась обратно в постель. Я подъехала ближе и прислушалась. Видеть собеседницу (а это была женщина) я, конечно, не могла, но слышала хорошо. Голос у нее был очень приятный. Таким голосом малышам на ночь сказки надо рассказывать. Уже после первых слов стало понятно, что это его мама, но тут меня одолело женское любопытство и я уже не смогла заставить себя вернуться в постель.

– Привет, мам.

– Мишутка, привет! – Голос был полон неподдельной радости. – Я так ждала твоего звонка!

– Прости, но ты же знаешь, что я на задании и звонить чаще не могу. Мне и сейчас не следовало этого делать, но я очень соскучился.

– И я по тебе скучаю. Расскажи, как твои дела?

– У меня все хорошо, мам. – Секундная заминка. – Знаешь, я встретил одну девушку. Я хочу вас познакомить. Она тебе обязательно понравится.

– Ты никогда не знакомил меня со своими девушками. Кроме той, на которой жениться собирался. – Миша собирался жениться? Вот так новость. Невесть откуда взявшаяся ревность полоснула по сердцу. Но, суды по тону, мама явно не испытывала добрых чувств к несостоявшейся невестке.

– Даже не напоминай…

– Слава Богу, что она к другому ушла… А эта, наверное, особенная, если уж ты решился мне ее показать?

– Да, она замечательная. Лучше нее нет больше никого на свете.

– Ого, похоже, что она тебе очень нравится. – Мама была искренне удивлена.

– Не просто нравится. Я люблю ее. Очень. Знаешь, как это – хотеть все время быть рядом, прикасаться, делать счастливой. Это невозможно описать словами. Мне нужна только она. – В глазах защипало и я быстро их закрыла, загоняя слезы поглубже. Но горький осадок в душе никуда нельзя было спрятать. Это сейчас он так говорит, а пройдет какое-то время и он уже не будет так уверен в своих словах. Кому я такая нужна? На время – да, на всю жизнь – никогда.

– Я понимаю тебя, Мишенька. У нас с твоим папой так и было. Мы и на минуту не могли оторваться друг от друга. До сих пор не понимаю, как его тогда в магазин одного отпустила, всегда ведь вместе ходили. Если б я была с ним, то может и не случилось этого несчастья…

– Или мы бы погибли все вместе. А так мы с тобой живы. И все опять наладится, как только мы справимся с твоей болезнью.

– Наверное, ты прав. – Судя по голосу, она согласилась с ним, только чтобы успокоить, а на самом деле, так не думала. – Но, если эта девушка тебе действительно дорога, береги её и ни за что никому не отдавай.

– Конечно, мам, я буду бороться за нее до последнего.

– Ты сказал, что любишь ее. А она тебя? – Повисла пауза. Наконец он ответил:

– Не знаю… мне бы очень этого хотелось. – Голос Миши был настолько печальным, что у меня защемило сердце. Захотелось ворваться к нему, прижаться к горячему сильному телу и рассказать, как сильно его люблю. Но я подавила в себе этот порыв. Рано или поздно, он оставит меня, чтобы создать полноценную семью с нормальной девушкой. Ему легче будет уйти, не зная моих настоящих чувств.