Если мы будем вместе...
Шрифт:
После этого мы перешли к обсуждению еще одной проблемы – наблюдатель. Я предложил нейтрализовать его, но эту идею быстро «отмели» – вместо него всегда могли прислать другого, третьего, десятого... После недолгих обсуждений, пришли к выводу, что лучше пока делать вид, что ничего не происходит.
Я подробно описал Маше парня у подъезда и тут вспомнил про фотку, которую смог сделать, когда он смотрел в мою сторону. Качество, конечно, было не очень хорошим, но Маша, едва взглянув на фотографию, побледнела и, прижав ладонь к губам, прошептала:
– О, Боже! Этого не может быть. – Руки ее, судорожно вцепившиеся в телефон, заметно дрожали.
– Что такое, Манюня? – Я встревожился не на шутку. Такой я ее еще никогда не видел. – Кто это такой? Ты знаешь его?
– Да, – она кивнула, – да, я знаю этого человека. Это сын папиного совладельца
– Пока?..– поторопил я. Она странным взглядом посмотрела на меня и продолжила.
– Ваня всегда был избалованным и жестоким ребенком. Замучить уличную кошку или свернуть шею птенцу, выпавшему из гнезда, для него было самым большим весельем. Я всегда плакала из-за его выходок, а он только насмехался и дразнил меня. Когда нам было лет по пятнадцать, он связался с нехорошей компанией. Вернее сказать, это были избалованные отпрыски богатых родителей. Они считали себя хозяевами жизни и всегда получали все, что хотели. Он прогуливал школу и плохо учился, начались приводы в полицию сначала за мелкие правонарушения, но, чем старше он становился, тем серьезнее были обвинения. Дядя Коля постоянно откупался, так что Ваня еще ни разу не понес наказания серьезнее штрафа и домашнего ареста. А потом он подсел на наркотики, да так крепко, что до сих пор родители не могут его из этого вытащить. С тех пор он скатывается все ниже. Несколько раз лечился в частных клиниках, но едва выходил оттуда – все начиналось сначала. Ему было семнадцать лет, когда они своей компанией изнасиловали какую-то девушку. Тогда никого не посадили потому, что Николай Владимирович в очередной раз откупил сына от обвинения, так же как и родители остальных ребят. Мне кажется, что это был не первый такой случай, но единственный, о котором мне стало известно. Да и то лишь потому, что девушка через месяц после изнасилования покончила с собой, а родители запоздало начали искать виноватых и приходили к папе. Примерно полгода назад Силов отправил своего Ванечку в Англию. Якобы учиться. Но я думаю, что сынуля натворил что-то серьезное и сейчас скрывается за границей от правоохранительных органов. – Она немного помолчала. – Теперь понятно, о чем говорил твой начальник, Миша, когда предостерегал папу, что убийца очень близко. Если Иван здесь, то заказчик скорее всего его отец. Видимо, решили больше не полагаться на других, а все сделать самостоятельно. – Маша посмотрела на нас. – В голове не укладывается, как такое может быть.
– А не может он сам быть организатором? Без ведома отца?
– Думаю, что нет. – Она покачала головой. – Во-первых, у него не хватило бы мозгов, чтобы все это провернуть. Во-вторых, у него нет таких денег. Так что, остается только Силов-старший.
– Кто вообще такой этот Силов и насколько он близок с твоим отцом? – Я должен был это знать, чтобы иметь полную картину происходящего.
– Силов Николай Александрович – папин самый близкий друг. Они познакомились, еще в старших классах в школе и сдружились. Родился 5 декабря 1965 года. Женат на Силовой Олесе Александровне. Как я уже говорила, есть сын Иван. Когда-то у них была дочь, но она умерла от какой-то болезни, кажется, в 1995 году. Ей тогда года два было, наверное. – Машин растерянный взгляд остановился на мне. – С папой они очень близки, Сережа, как братья. Понимаешь? Вместе закончили училище, вместе начинали этот бизнес в 1995. Все проблемы и успехи поровну делили. Да что там! У них одна выходная рубашка на двоих была и костюм, они эти вещи по очереди на деловые встречи надевали, пока не начали прибыль получать с предприятия. Силов – исполнительный директор и заместитель, то есть первый человек после папы. Папа всегда доверял ему как себе. Я даже представить не могу, зачем дяде Коле могло понадобиться нас убивать. Для чего?
– Не знаю, Манюня. – Я задумчиво поглаживал ее по руке. – Чаще всего причиной бывает банальная зависть и жадность. Но истинные мотивы мы сможем узнать только от самого Силова.
– О, Боже! – Моя девочка опять резко побледнела, вырвала руку и попыталась встать. – Папа! Он ведь ничего не знает. Этот страшный человек рядом с ним и в любой момент, может сделать, что-то плохое. Папа в опасности! Надо срочно его предупредить! Мне нужен телефон, я должна срочно позвонить.
– Не надо. – Я опять взял ее за руку и вернул на место. – Твой отец
в безопасности, пока ничего не подозревает. Если бы Силов хотел причинить ему физический вред, то у него для этого был миллион возможностей. А вот если Андрей Васильевич узнает, кто именно его предал, сгоряча может наделать глупостей. Ты же не хочешь, чтобы у него были проблемы с правоохранительными органами? – Маша мотнула головой. Нет, конечно, она ничего подобного не хотела. – Нам всем сейчас надо быть очень осторожными и хорошенько взвешивать каждый шаг. От этих людей можно ожидать все, что угодно. Миша, сообщи своим новую информацию.– Уже иду. А когда вернусь, будем думать, что делать дальше.
Когда Миша вышел в другую комнату, Маша повернулась ко мне:
– Мне очень страшно, Сережа.
– Не бойся, родная, мы не дадим тебя в обиду. – Я обнял ее и крепко прижал к себе.
– Ты не понимаешь, – Маша покачала головой, – у меня нехорошее предчувствие, как будто должно произойти что-то ужасное.
– Это просто нервы, моя хорошая, – я ласково гладил ее по голове, успокаивая как ребенка, – ты столько пережила, что нет ничего удивительного в том, что ты боишься. Но я тебе обещаю, что все будет хорошо. Верь в нас. Пока мы вместе, все будет хорошо. Мы никому не дадим тебя обидеть.
– Мои предчувствия еще никогда меня не обманывали. То же самое было перед похищением.
– Теперь мы рядом с тобой. Все будет хорошо, – снова повторил я. Машенька кивнула, соглашаясь, но по-прежнему была напряжена. Мои слова ее не убедили. Я и сам чувствовал, что хорошо не будет. Точно не в этот раз. Так же паршиво было на душе и перед тем, как мы с ребятами попали в засаду. Постарался отогнать дурные воспоминания. Да, куда там! Навязчивые мысли, как назойливые комары все крутились в голове.
Миша вернулся через несколько минут и выглядел смурнее тучи.
– Что случилось? Ты говорил со своими?
– Говорил, – кивнул он и взъерошил свои короткие черные волосы, – черт возьми, они там, видимо, совсем из ума выжили! – Миша с силой ударил кулаком в стену, так что Маша подпрыгнула от неожиданности. Стена выдержала, а у Миши на разбитых костяшках выступила кровь, но он, похоже, этого даже не заметил.
– Успокойся! Ты пугаешь Машу. Расскажи толком, что происходит?
Он провел рукой по лицу и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
– «Ловля на живца», вот что они хотят!
– Твою ж мать! Они соображают, чем это может обернуться? – Мне тоже захотелось хорошенько кого-нибудь стукнуть, Мишиного начальника, например. Ему повезло, что он был сейчас далеко.
– Объясните-ка мне – это означает именно то, что я думаю?
– Уверен – ты думаешь правильно. Черт! Мы должны дать Ивану возможность на тебя напасть – вот, что это значит.
У Маши округлились глаза:
– Но зачем? Разве Миша не должен меня охранять?
– Чтобы предъявить ему обвинения, нужны веские доказательства. То, что он ошивается возле нашего дома – не преступление. За это нельзя арестовать. – Миша подошел к нам и сел на диван рядом с Машей с другой стороны. – Я позвонил вовремя: наши собирались брать Николая Владимировича, но тогда спугнули бы Силова-младшего, а на него тоже кое-что есть. Ты была права, милая, – он взял Машину тоненькую ладонь в свою большую и мозолистую. У меня мелькнула мысль, что он мог бы с легкостью сломать изящную ручку, если бы захотел. – Он не просто так «свалил» за границу – его подозревают в очень серьезных преступлениях: похищениях, принуждении к занятиям проституцией, распространении наркотиков. Доказательства есть, но не много. С хорошим адвокатом он легко избежит серьезного наказания. Если мы возьмем его с поличным, то он уж точно не отвертится.
– И они хотят подпустить эту мразь к Маше? Как им вообще могла прийти в голову такая мысль? Ублюдки! – Я вскочил, не в силах усидеть на месте, и принялся мерить шагами ковер. – И ты на это согласился?
– Нет, не согласился. Но меня никто и слушать не стал. У меня есть приказ – брать Силова с поличным, и я не могу его ослушаться. Местных уже предупредили и они при необходимости помогут, но… черт возьми! Я не представляю, как мы подставим Машу под удар этого урода?
Я понимал его как никто другой. Ты обязан подчиняться приказам, не зависимо от того нравится тебе это или нет. Я проходил через такое десятки раз, пока служил в спецназе, выполнял то, что от меня требовали, наступая на горло своим принципам и убеждениям. Но сейчас… сейчас совсем другое дело. Не тогда, когда на карту поставлена жизнь любимой девушки.