Если мы будем вместе...
Шрифт:
К концу следующего дня мы составили более или менее приемлемый план, как спровоцировать Силова на активные действия при том, что он сам не должен был заподозрить, что находится на крючке. Мы проинструктировали Машу как вести себя в самых разных ситуациях. Без конца напоминали, что ее главная цель – выжить и дождаться помощи. Еще раз повторили с ней приемы самозащиты как с ножом или любым подручным средством, так и совсем без ничего. А я про себя молился, чтобы они ей пригодились и она «вырубила» Ивана до того, как он смог бы причинить ей вред. Начинать действовать решили на следующий день после юбилея университета – нет смысла тянуть и давать противнику время хорошо подготовиться. Я предупредил своих и местных служителей закона о наших планах, получил одобрение от Ситникова и разрешение на использование любых средств и ресурсов, для поимки преступника с минимальными
Трудно сказать сколько раз за эти два дня я хотел схватить свою любимую, увезти как можно дальше и спрятать от всего мира, пока семейство Силовых не «возьмут за жабры»; сколько раз я клялся себе, что никуда ее не отпущу, не отдам на растерзание придурку-наркоману. В то же время, я прекрасно понимал, что Маша сама не захочет и дальше «отсиживаться в кустах». Ей до чертиков надоело прятаться. Она желает возмездия гораздо больше нас с Сергеем (она столько потеряла из-за этих людей) и рвется в бой.
До начала операции у нас оставался только один день. Мы предусмотрели все, что можно и были готовы к любому развитию событий. По крайней мере, мы так думали…
В субботу к половине шестого вечера мы были готовы отправиться на праздник. И я, и Сергей переоделись в строгие костюмы, соответствующие случаю, и сидели в гостиной, ожидая Машу, которая уже давно должна была нас позвать. Тишина за дверью спальни напрягала и нервировала: как там наша девочка сама справляется? Обычно ей помогал одеваться кто-то из нас или мы оба сразу. Вообще, одевать Машу, а потом раздевать ее было нашим любимым занятием, ну, еще мытье, конечно. Да… Я с головой ушел в мечты о том, как хочу раздеть свою любимую, унести ее в душ и делать с ней всякие приятные вещи, наслаждаясь ее стонами... Наконец прозвучал негромкий голос, оторвавший меня от сладких грез:
– Сережа, Миша, я готова!
В считанные секунды мы уже были у двери, с шумом, буквально ввалились в комнату… да так и застыли с открытыми ртами. Сказать, что Маша выглядела великолепно, значит, ничего не сказать. Она была обворожительна, потрясающа в офигенном платье глубокого тёмно-синего цвета из кружева, расшитого мелкими камешками, похожими на кристаллы, так что в электрическом свете казалось, будто звезды сверкают на ночном небосклоне. Платье обтягивало тонкую фигурку девушки, как вторая кожа, расширяясь от бедра к полу. Если на лифе кристаллов-звездочек было совсем мало, то самый низ подола был покрыт ими полностью, создавая необыкновенный эффект, будто Маша парит в воздухе. Волосы, собранные на затылке, открывали вид на точеную шейку, делая и без того глубокое декольте еще более откровенным. Образ дополнялся изысканным макияжем, каплевидными серьгами с бриллиантами и крошечной сумочкой, способной вместить только тюбик помады. На кровати лежала короткая меховая накидка – ходить в одном легком платье в середине октября чревато проблемами со здоровьем.
Я изумленно выдохнул, сообразив, что на несколько минут забыл, как дышать, пока смотрел на свою девушку.
– Вот это да! – Раздался рядом с моим ухом голос Сергея. – Ты просто невероятная!
Маша нервно провела руками по платью и неуверенно спросила:
– Ну, как? Нормально?
– Нормально?! Да ты фантастически красивая! – Сергей не сдерживал эмоции, а я просто кивал в такт его словам как китайский болванчик, даже не пытаясь подобрать слова. Для меня красивее Маши нет никого на свете, но я и не представлял, что наша малышка может быть ТАКОЙ. Аж дух захватывало. – У меня нет слов! До тебя даже дотронуться страшно!
– Эй, а кто меня тогда понесет? – Маша с облегчением рассмеялась. – Вы же не думаете, что я надела двенадцатисантиметровые каблуки, чтобы на них ходить? – Она чуть приподняла подол платья, демонстрируя нам изящные ножки в чулках, обутые в туфельки на высоченном каблуке. Да, хорошо, что ей не придется в них ходить, потому что у меня не хватило фантазии, чтобы представить, как можно передвигаться на ЭТОМ! Взгляд задержался на ножках.
– Оружие взяла? – Серега ни на минуту не забывал о деле. Маша приподняла подол еще выше, к левой ноге, чуть ниже колена, специальными ремешками были пристегнуты ножны с острым армейским клинком. Это выглядело настолько сексуально, что в моей голове мелькнула мысль послать к чертям собачьим это дурацкое празднество (и чего я там не видел, в самом-то деле?) и заняться
именно тем, о чем размышлял несколькими минутами ранее в ожидании Маши, то есть раздеванием любимой девушки. Я глянул на Серегу. Судя по его задумчивому виду и слегка прищуренным глазам, его мысли текли в одном направлении с моими, а еще он обдумывал, что ему будет от родителей, если мы не придем на юбилей. Машенька, верно расценив наши переглядывания, резко опустила юбку и поспешно сказала:– Даже не думайте об этом! Мы разве не опаздываем? А с тебя, Сережа, родители три шкуры спустят, если нас там не будет. – Два разочарованных вздоха стали ей ответом.
Праздник шел своим чередом. Торжественная часть, состоявшая из десятка нудных хвалебных речей, награждения университета, ректора и некоторых особо выдающихся сотрудников, давно завершилась и гости развлекали себя вкусным ужином, размеренными светскими беседами и танцами под аккомпанемент живого оркестра. Скукотища смертная, как и всегда на подобных мероприятиях. Тем более, когда почти никого не знаешь.
Единственный плюс этого мероприятия – хорошая еда, очень много хорошей еды. Не иначе, как Анна Васильевна за это отвечала. А так как мы не танцевали, то с удвоенным энтузиазмом поглощали закуски. Вернее, мы с Серегой. То ли из-за нервного напряжения последних дней, то ли по какой-то другой причине, но Маша почти ничего не ела, если не считать за еду фруктовый салат, который она немного «поклевала», и позволила себе лишь пару бокалов шампанского.
Она держалась отлично: сразу было понятно, что в светском обществе девушка не впервые. Вообще, надо сказать, она произвела настоящий фурор. Едва наша троица вошла в переполненный гостями зал (Машенька с видом королевы восседала у меня на руках), как все внимание переключилось на нас. Откровенные и призывные взгляды женщин не отрываясь следили за мной и Серегой. Я такое внимание никогда не любил – наглые женщины меня с некоторых пор раздражают. А Сергей, видимо, давно к такому привык, поэтому мы упорно их игнорировали, заодно бдительно оберегая свое сокровище от наглых посягательств других мужчин. Вот уж когда моя ревность взыграла в крови на полную силу. Эти кобели разве что только слюни на нее не пускали. Я готов был голыми руками разорвать каждого придурка, который раздевал глазами Машеньку. Серега тоже едва слышно матерился сквозь зубы, проклиная всех идиотов вообще и каждого в отдельности, и волком глядел по сторонам. Наши с Серегой злобные гримасы отпугивали даже самых смелых и разгоряченных алкоголем «поклонников» и пока никто не спешил переходить от разглядывания к более активным действиям. Дмитрий Сергеевич даже попросил своего сына сделать лицо попроще, чтобы не распугать всех потенциальных спонсоров и партнеров. На что получил короткий но очень емкий ответ: «Черта с два, пока они не перестанут так смотреть на Машу!»
Сделав пару глотков шампанского из своего бокала Машенька сказала, что плохо себя чувствует: голова кружилась, в глазах все расплывалось, а руки плохо слушались свою хозяйку, да и выглядела она очень бледно. Я еще раньше заметил, что ей нехорошо, хотя она не жаловалась и старалась вести себя так, будто ничего не происходит. От предложения уехать домой она отказалась, сославшись на то, что по правилам хорошего тона уходить еще не положено. Но, когда она не смогла поднять стакан с водой, опрокинув его на стол, мы решили, что дальнейшее празднество прекрасно пройдет и без нашего участия и, вообще, уже поздно и пора домой.
Пока мы прощались с родителями Сергея, он пошел вперед, чтобы подогнать машину поближе ко входу. Минут через десять мы вышли на улицу, ни его, ни автомобиля видно не было. Мы прождали у дверей еще минут пятнадцать, но он так и не подъехал и на телефонные звонки не отвечал. Маша встревожилась не на шутку. Да и я уже понимал, что-то пошло не так.
– Что-то случилось, – повторяла она, едва не плача, – с ним что-то произошло. Я чувствую. – Она уже с трудом удерживала голову и, как пьяная, едва ворочала языком. Что ж такое? От двух бокалов шампанского она не могла настолько опьянеть.
– Милая, пожалуйста, успокойся. Давай я оставлю тебя с родителями Сергея, а сам пойду проверю, что там происходит. Ты только не переживай. Может колесо спустило и он меняет. – Я и сам в это не очень-то верил, но должен был хоть как-то успокоить любимую.
– Почему тогда не берет трубку? – Резонный вопрос. Я попытался вернуться обратно в зал, но она с такой силой вцепилась в мое плечо, что потом, наверняка, останутся синяки. – Я не останусь здесь одна! Пожалуйста, я сойду с ума от беспокойства.