Есть ли жизнь после отбора?
Шрифт:
– Ты правда считаешь, что кто-то из столичных боевых магов способен представлять для меня угрозу?
– Я думаю, что угрозу для тебя представляет чрезмерная самоуверенность,- проворчала я, создавая плюшевого бассета. – Будь…
– Осторожен? – Гамильтон легко соскочил на пол и вернул свой привычный размер.
– Будь собой,- смирилась я. – И не попадайся.
– Ха! Быть мной это и значит не попадаться,- горделиво приосанился он и искоса посмотрел на Ауэтари.
– Скажи это тетушке Тарии,- хохотнула Тина,- и тому блюду с котлетами!
– Она не могла тебе этого рассказать!
На
– Рассказать, как ты повадился таскать котлеты и не заметил простейшую ловушку из ниток и пустых кастрюль? Или что нитки зацепили за пуговицы жилета и волочились за тобой следом несколько метров? Или…
– Хватит!
Мне было искренне жаль компаньона, но история и правда стоила того, чтобы ее рассказать. И похохотать, разумеется. Одна из любимых историй тетушки Тарии о Гамильтоне.
– Почему никто не говорит о моем сражении с грамрлами? Когда они подобрались к стенам крепости и я, я это заметил,- пробубнил Гамильтон.
– Потому что это грустная история,- я присела с ним рядом,- потому что мы едва тебя не потеряли. Ты сражался один и победил, но был изранен так, что… Что вспоминать об этом не хочется.
– Но из-за этого вас послушать, так я только и делаю что ем,- Гамильтон, уже отошедший от обиды, состроил хитрую морду,- а я, может, хочу послушать о своих подвигах.
– Вот все закончится, там и поговорим о подвигах,- пообещала я.
Укутавшись отвлечением внимания, Гамильтон выскользнул из зала Славы, а мы продолжили обход. Через несколько минут мы услышали шаги.
– Игнорируете веселье, леди Фоули-Штоттен?
Это был виконт Руани. Виконт, с которым что-то уже успело случится – нездорово бледная кожа, тени под глазами и обветренные губы.
– С вас маскировочные чары слетели,- задумчиво сказала Тина. – Вы к целителям обращались?
Он бросил на нее нечитаемый взгляд, создал зеркало, скривился и, развеяв стекляшку, пожал плечами:
– Было трудно успеть к этой ночи. Могу ли я вернуть вам очарование вечера? Что-то заставило вас перестать веселиться.
– Трудно веселиться, когда в темном алькове умирает юная леди,- я пожала плечами и вернула на руки иллюзию перчаток,- стыдно признаться, но за все время отбора мне так и не довелось побывать в этом зале.
– Старые портреты, фрески,- виконт с презрением огляделся,- никому не нужная рухлядь занимающая красивейший зал. Думаю, для всего этого найдется хранилище попроще.
А я… Я вдруг в виконте увидела бастарда. Надо же, как легко люди перенимают черты других людей. Этот надменный прищур, змеиная ухмылка и абсолютное неприятие всего связанного с предыдущими поколениями Дарвийских.
– Отец лорда Рентийского не порадуется,- осторожно ответила я. – Отчего он не присутствует на балу?
– Занят,- оскалился было виконт и тут же попытался исправиться,- так я говорю лишним людям. Но вам, миледи, признаюсь – старый лорд приболел.
– При дворе порядка пятнадцати целителей, трое из которых имеют высшую степень квалификации,- припомнила я. – Должно быть, это очень серьезное «приболел», иначе ничем не объяснить настолько открытое пренебрежение. Люди могут подумать, что старый
лорд недоволен новым Правителем.– Некогда им думать,- в глазах виконта промелькнула неприятная тень,- вернитесь в зал, леди.
– Я не закончила. Обзорный путь…
– Вернитесь. В зал,- с нажимом произнес виконт. – Если не хотите, чтобы я сорвал зачарованные тряпки с вашего друга.
Я бросила осторожный взгляд на Талиса и принужденно рассмеялась:
– Полегче, виконт. Немногие разделяют подобные пристрастия, так что… Поищите друга в ином месте.
– Шутить изволите? – видя, что мы идем к выходу, виконт ощутимо расслабился,- шутите. Пока можете. Вы не на Окраинах, баронесса.
– Но я баронесса,- мягко усмехнулась я.
После чего, перехватив у слуги очередной бокал вина, отошла к резным скамеечкам.
– И не жалко тебе продукт переводить? Опять в руках повертишь и где-нибудь оставишь,- хмыкнула Тина, присаживаясь рядом. – Веселье набирает обороты.
И действительно, лорды и леди танцевали так, будто находятся не во дворце, а в одном из увеселительных заведений столицы. Это… Это пугало. Никто и никогда не позволял себе настолько разнузданного поведения в стенах дворца.
– Потанцуем? – передо мной появился какой-то помятый, изрядно пьяный повеса.
– Пошел вон,- я разожгла пламя на кончиках пальцев,- не видишь, что леди отдыхает?
Парень, стремительно трезвея, отскочил в сторону и, бросив едва слышно «Ненормальная», ухватил у слуги сразу два бокала с вином.
– Никто не счастлив,- Тина сощурилась,- посмотри, большая часть девушек ненавидит происходящее.
– Большая часть девушек либо наши бывшие соученицы, либо те, кто сейчас заканчивает обучение,- хмуро ответила я. – Они могли бы окоротить почти любого в этом зале. Да, пылкое пламя под нос Правителю – не лучшая идея. Но вот такому вот ничтожеству… Почему нет?
Тина с грустью посмотрела на меня:
– Потому что мама с папой не поддержат? Они ведь еще не все поняли. Знаешь, как это выглядит с точки зрения старшего поколения? Как небольшой кутеж. Всех ценных и важных уберегли от зарвавшегося Правителя. На остальных он выпустит пар и заживет уже более спокойной жизнью.
– Что-то сомневаюсь, что он остановится,- сощурилась я, глядя на танец Правителя и его супруги.
Бастард кружил свою жену как куклу. Волосы Лилианы выбились из прически, а одна прядка даже прилипла к губам. Красные пятна на скулах и шее говорили о том, что ей уже нехорошо, что она устала, но… Правитель продолжал веселиться. И, устав, передал свою жену виконту. Сквозь секундную тишину я услышала обрывок фразы:
– …любит танцевать, так не дай же моей супруге заск…
Заскучать? Наверное, да.
Но, по меньшей мере, виконту хватает ума не воображать себя Повелителем. Он ведет танец легко, скользит, придерживает Лилиану за талию и…
– Какой контраст,- тихо выдохнула Тина. – Видишь?
– Да,- кивнула я и нервно сжала плюшевую игрушку,- вижу.
Руани и Лилиана были единственными, кто танцевал. Остальные уже просто бесновались, а безумная, быстрая музыка лишь добавляла всему происходящему безумия.