Это было у моря

— Мне-то это на что, дед?

— Сдается мне, ты сам знаешь, на что. И ненавистью от любви не закроешься — если это любовь, она все равно пролезет. Как, вон, солнышко. Видишь: дымка ушла — а оно все равно светит. Твоя ненависть уйдет — но что останется за ней? Вечное затмение?

— Ой ладно, всё, и ты туда же: философствовать, поучать. Пойду я, вина, вот, твоего выпью. Этот твой продукт мне куда нужнее.

— Иди-иди. Дурень ты, однако. Но чужой-то головой не поумнеешь.

И винодел, больше не обращая внимания на Пса, уткнулся в свою книгу. Пес со вздохом — и тут умудрились ткнуть мордой все в ту же кучу — вышел на залитый солнцем пустырь. Магазин уже открылся после обеденного перерыва. Пес поплелся туда за сигаретами. Купив для верности четыре пачки, он сел на привычную лавочку под акацией — тут даже в такое, как сейчас, пекло, был относительный тенек. Он закурил и основательно приложился к бутылке. Посидит тут. А дальше — еще где-нибудь. А там и вечер. Что будет вечером, Псу и думать не хотелось.

Скамейка скрипнула, Пес обернулся: к нему подсела старая шлюха, которая так часто околачивалась на пятачке, что можно было предположить, что она вообще тут живет.

— Привет, красавец. Поделишься сигаретой с дамой?

— Привет, сама ты красавица. С дамой — непременно.

Старуха жадно затянулась и выпустила дым через нос. Пес хмыкнул. У нее, видно, был счастливый день — в руке была зажата бутылка дешевого рома, и еще две поблескивали в авоське, брошенной в траву.

— Ну и как твои дела? Давно ты сюда не заглядывал. Мы уже и соскучились. Тут разве сыщешь нормальных мужиков? Все козлы какие-то недоделанные попадаются. Не тебе чета.

— Дела были — работа, знаешь же. У меня только раз в неделю выходной.

— И как охраняется? Цел пока твой подопечный певчий блондинчик? Моя дочка младшая от него без ума, денег тут на концерт выпросила. Все ходит у вас под забором, надеется получить автограф. Рыженькая такая, может, видел. Замолви уж за нее словечко, а?

— Да, автограф она от него знатный может получить. Кроме шуток, держи свою дочь от него подальше. И от него, и от забора. За этим забором такие попадаются твари, что может не уцелеть.

— Спасибо за предупреждение. Может, выпьешь со мной? Скучно одной-то.

— Я, видишь, вино пью.

— Ну, вино, батенька, — разве ж вином догонишься? В вине только недотрах топить. У меня вот есть ром. Это уже другое дело.

— С недотрахом у тебя, как видно, проблем нет. Хорошо, выпью с тобой рома. Стакан у тебя есть?

— Ну уж и стакан ему нужен, лорд какой отыскался! Давай так: одна бутылка — мне, другая — тебе, а третья — мне на завтра, похмелиться. И никаких стаканов не нужно. Но ты, чур, делишься сигаретами, идет?

— Ладно. Прямо тут пить будем?

— Ну, хочешь, пойдем в беседку, вот туда, за жимолость.

— Вот и не знал, что там есть беседка.

— А тебе зачем? Ты в своих хоромах пьешь, с видом на прилив.

— Да, хоромы у меня знатные. Три на два шага, как склеп.

— Ты еще и жалуешься? Я вот сегодня вообще на улице ночевала, на полянке, а тебе, небось, какая-нибудь шалава еще и белье постельное каждый день меняет.

— Ну, не каждый день, положим, а раз в неделю.

— Вот-вот. Так идем, что ли, в беседку?

— Да ну ее, беседку твою! Если вдуматься, и тут неплохо.

Ром, несмотря на опасения Пса, пошел быстро и легко. Через час они уже выпили каждый свою бутылку и перешли к третьей. Перед дискотекой уже начинала топтаться молодежь, и они решили, что все же будет лучше убраться от лишних взглядов подальше.

В беседке уже кто-то был. Пес было дернулся — он не любил пить уж в совсем в незнакомой компании, особенно ему не хотелось этого сегодня. Разговор со старухой приятно расслабил его — все равно, как после треклятого костюма влезть в любимые разношенные джинсы. Мысли, тяготившие его, таяли в запахе рома и сигаретном дыму. Бледный образ Пташки отступил, хотя бы на время.

— Да ты не напрягайся, это ж Веник, он местный дурачок. Он глухонемой. Ничем он нам не помешает. Можно ему даже налить.

— Почему Веник?

Ром был крепче, чем казался на вкус, — язык у Пса ворочался с трудом.

— А он все время выпрашивает веник у винодела и метет пыль на площади. Очень ему это дело нравится. Вот и прозвали Веником.

— Веник так Веник. Если он будет молчать…

Они дошли до беседки. Земля вокруг нее была усыпана окурками, а под одной скамеек, приветливо щерясь острым оскалом, лежало отбитое дно бутылки. «Улыбка у этого донышка прямо как у Джоффри», — заметил про себя Пес.

— Эй, Веник, дружок!

Веник сидел к ним спиной — щуплый, в грязной, порванной рубашке. Старуха энергично потрясла его за плечо, он обернулся, демонстрируя им черное, заплывшее от гигантского синяка на щеке, лицо. Собственно, лица-то видно не было — один сплошной кровоподтёк.

У Пса кровь прилила к затылку, бешено стуча в ушах. Это был один из двух. Тот, которого он смял конем. Который держал Пташку за плечи, пока другой урод лапал ее. Он уронил в траву бутылку и прошипел сквозь зубы старухе:

— Иди отсюда, быстро.

Старуха бросила настороженный взгляд на помертвевшее лицо Пса.

— Что случилось-то? Ты словно покойника увидел.

— Так и есть. Только он еще не знает, что он — покойник. Но скоро узнает. Не хочу, чтобы ты смотрела, так что уйди, говорю тебе, пожалуйста!

— Вот и не уйду я никуда! Объясни, что на тебя нашло. Буду тут стоять.

— Вот упертая дура, Иные тебя побери! Что мне, силой тебя убирать?

— Вот и попробуй, убери! Я тебе не твоя шалава из дворца, и не лыком шита! Тоже, напугал! Ты что же, на этого дурачка взъелся, как зверь? Ты посмотри на него: он же убогий! И так его уже кто-то отделал. Да и что он тебе мог сделать?

— Он знает, что. Ты уйдешь или нет?

— И не подумаю! Ничего он не знает! Он даже имени своего не знает. И где живет — тоже. Таскается за кем попало — как бродячая собака за тем, кто ее погладит. Что он против тебя? Ты одним ударом его убьёшь, чудище ты этакое! Убогих нельзя обижать! Грех на душу брать не боишься?

— Много ты знаешь про грехи! Мой грех — не твой же! Я с этим вполне справлюсь.

— Это тебе сейчас так кажется. А я вот греха на душу не возьму и бить его не дам! Или тогда мочи уже и меня заодно! Тебе все равно, должно быть. Но скажи сперва: за что убивать будешь? Просто ради интереса. Если уж пришла пора помирать от твоей руки, то хоть узнать, какому праведному делу ты служишь?

— Я сегодня спас от него и его дружка одну девочку. В лесу. Маленькую. Они хотели ее…

— Трахнуть они ее хотели, ты хочешь сказать? Эка невидаль! И у них не получилось, я так понимаю.

— Не получилось, потому что я помешал. А так бы твой дурачок отлично бы поразвлекся.

— Да что, у тебя глаза не видят, олух ты здоровый? Этот друг даже штаны не может снять без посторонней помощи, так в них и делает под себя. Он этого ничего не понимает. Уж мне-то поверь, я с первого взгляда вижу, на что мужик способен. Случайно он там оказался. Девок он любит, правда. Сестра у него была, померла об прошлом годе от передозы. Вот он ее и ищет, подходит ко всем девкам на дискотеке, берет за плечи и нюхает, мол не она ли.