Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Долларов? Евро?

– Рублей. Но прошу тебя, не говори отцу! Лучше позволь хоть изредка приходить… Я не буду тебя звать, если ты меня стесняешься. И близко подходить не стану. Просто постою вдалеке, полюбуюсь тобой. Мешать тебе не буду. Обещаю. Ты меня даже не заметишь… Можно? Пожалуйста…

– Я не могу тебе запретить. Хочешь – приходи, твое право. Но давай проясним сразу. Мне жаль, что ты больна. Правда, жаль. Но нежных сыновьих чувств от меня не жди. Этого не будет. Для меня существует только отец.

Она каждому слову смиренно кивает, низко склонив голову. И больше ничего не говорит.

Я встаю из-за стола,

и она поднимает на меня глаза. Слезящиеся, полные отчаяния и немой мольбы.

– Увидимся, – бросаю я и выхожу.

33. Лена

Только дома до меня вдруг доходит, что мы общались с Горром почти по-дружески. С Горром!

Из школы я вышла с мыслью, что ненавижу его, что он – враг, а за двадцать, ну пусть тридцать минут, что мы с ним шли, а затем стояли возле наших ворот, от ненависти и враждебности не осталось и следа. И я даже не поняла, как это произошло.

Скажу больше, я не просто не чувствовала ненависти к нему – я ощущала странное волнение. Не тревогу, не беспокойство, а именно волнение. И в этом было даже что-то приятное. Может быть, потому что я вдруг увидела в Горре человека, обычного парня. Ладно, не такого уж и обычного, но, во всяком случае, не то ужасное чудовище, каким его всегда считала.

И разговаривал он со мной ничуть не высокомерно, а благодушно. И даже когда усмехался, это не выглядело едко или зло, а как-то просто и естественно.

А еще он спросил, целовалась ли я с Чернышовым. Интересно, почему он это спросил? А ведь он же еще предлагал сначала до дома подвезти, ну и, в конце концов, сам, можно сказать, проводил.

Это так странно... Горр просто сам на себя не похож, честное слово. Но и я тоже хороша – стою, мою посуду, вспоминаю наш путь до дома, и сама себе улыбаюсь…

И чего, спрашивается, улыбаюсь?

Даже бабушка заметила.

– Ты сегодня, Леночка, наконец ожила. Даже светишься вон вся, – радуется она. – А то ходила как в воду опущенная. С Петькой, что ли, помирились?

И у меня сразу внутри все опускается…

В ту пятницу, когда Горр привез меня из кафе, я, конечно, жутко перепугала бабушку. На ватных ногах тогда переступила порог и рухнула на колени прямо у двери. Она бросилась ко мне, а я опять в слезы. Хорошо хоть без приступов обошлось. Потом бабушка, конечно, допытывалась, что случилось, но я почему-то не могла сказать правду. Стыдно было, хотя умом понимаю, что не я должна стыдиться Петькиной подлости, а все равно…

В конце концов сказала, что мы с ним поссорились. И то лишь потому, что она собралась подняться к ним и у него выспросить, что произошло.

Ну как ей сказать, что Петька, которого бабушка знает с пеленок, который пропадал у нас днями напролет, который мне как брат, а ей как внук, сделал такое? Да она бы просто не поверила. Я и сама никак не могу поверить в его вероломство. И думаю об этом постоянно, только вот сейчас, с Горром, ненадолго забылась.

– Не помирились пока, да? – заметив мое скисшее лицо, спрашивает бабушка. – Ну ничего, помиритесь.

Я не отвечаю. Вспоминаю, как утром вышла из дома. В школу. И успела услышать, что Петька как раз начал спускаться вниз, а затем остановился. Затаился. Не двигался и не издавал ни звука. Потому что услышал, что я выхожу.

Я тоже на несколько секунд замерла, прислушивалась: может, он просто стоит, ну, там шнурок

поправляет или еще что, а не вот так прячется от меня. Но нет, он именно притворялся, что его нет, чтобы со мной не встретиться один на один…

Я потом всю дорогу до школы шла и глотала слезы – казалось, будто он второй раз меня предал. Ну а в классе Петька делал вид вместе со всеми, что меня нет…

А я ведь думала, что Петьку тогда как-то вынудили, заставили… думала, что он сразу же, как только сможет, придет объяснится, попросит прощения. А он…

Увы, Горр был прав на его счет.

В горле опять комом стоит обида и боль. Я с трудом сглатываю и перевожу разговор на другую тему:

– Бабушка, помнишь, я тебе про Германа Горра рассказывала?

– Как не помнить? – смеется она. – Он же ваш демон-искуситель.

– Нууу… не совсем. Он просто очень своеобразный. А сегодня мы с ним были в паре на ОБЖ, я как будто ногу сломала, а он оказывал помощь…

Я рассказываю ей, что происходило на уроке, а сама вспоминаю, какой Горр был сосредоточенный и серьезный, как смотрел на меня, хмурясь, пока привязывал к моей ноге свой галстук. Я, конечно, весь процесс пребывала в полуобмороке, особенно когда он меня касался. Но и сам Горр, между прочим, тоже выглядел каким-то напряженным. И вообще, меня не покидало странное ощущение, будто мы с ним участвуем в чем-то запретно-интимном, а вовсе не в тренировке по оказанию первой помощи.

Про его мать тоже думала. Горр и тут прав – я все-таки любопытная. Что уж скрывать, охота было, конечно, узнать, что у них случилось, почему она такая и, главное, почему Горр с ней такой жестокий…

***

Утром мы едем с бабушкой в больницу. Я бы лучше одна сходила, не маленькая. Да и бабушку жалко. Сейчас, в начале марта, такой гололед по утрам, и она идет и переживает, что если упадет, то не поднимется. Но нам в пятницу позвонили, сказали, что нужно прийти оформить квоту на обследование в диагностическом центре.

Весь наш поход занимает от силы часа два, и я даже думаю, не пойти ли в школу, на последние уроки, но бабушка уговаривает остаться:

– Ложись, еще поспи. Ты и так бледнее обычного.

Обследование нам назначили на конец марта. Бабушка расстраивается – почти месяц ждать, а я даже рада, что очередная больничная эпопея оттягивается. И целых три недели можно ни о чем таком не думать. Не люблю больницы.

На другой день подхожу к школе, замечаю машину Горра и… не знаю, опять ощущаю легкое волнение. И первая мысль: «О, он здесь уже». Потом себя одергиваю: да какая мне разница, где он? Подумаешь, поговорил со мной один раз по-человечески. Может, бзик на него какой-то нашел. А сегодня, может, опять будет взирать на всех и на меня, как на букашек.

Но встречаю его в фойе и улыбаюсь на его «привет». И чувствую, что краснею помимо воли. Но это лишь потому, что Горр так на меня посмотрел. Он как будто ждал меня. Стоял в холле, опершись о подоконник и скрестив ноги в лодыжках, и со скучающим видом наблюдал за центральным входом. А как увидел меня, его взгляд прямо загорелся сразу же. Ну как тут не смутиться?

Он отлепляется от подоконника и направляется ко мне. И в класс мы заходим вместе. У наших на меня реакции ноль, будто я – невидимка. Ну а его, конечно, встречают оживленно. Со всех сторон слышу: Герман, здорово, Герман, привет…

Поделиться с друзьями: