Это не любовь

А второй приятный момент – Анварес высадил её почти у самой двери общежития. Для кого-то это мелочь, а для неё, безусловно, хороший знак. Многообещающий. Да и попрощались они очень нежно. Долго сидели в машине, почти до самого закрытия. И Анварес держал её за руку. А как смотрел! А целовал как!

Юлька уснула самой счастливой на свете. Но вот утром страхи и сомнения повылазили из всех щелей и атаковали с новой силой.

Она беспрерывно поглядывала на часы, изводилась, прикидывая, встретил, не встретил, поговорили, не поговорили. Зачем-то накручивала себя: а вдруг он передумает? Нет, конечно, не должен! Он не разбрасывается обещаниями, но вдруг что-то произойдёт, что заставит его передумать? Откуда-то же взялось это нехорошее предчувствие… А вдруг эта Лариса выкинет какой-нибудь фортель? Например, сочинит, что беременна? Всякое ведь бывает, а уж эта «причина» – просто классика жанра.

Анварес, конечно, умный, но он ни черта не понимает в женщинах. С чего вот он взял, что она его отпустит легко и просто? Юлька видела её раза три от силы, но чувствовала – не отпустит. Во всяком случае, не легко и не просто.

В какой-то момент Юлька не выдержала – отправила ему смску: «Скучаю».

Ну просто, чтобы напомнить о себе. Или, может, поддержать, если разговор выдался тяжёлый.

Ответил он не сразу, спустя час с лишним. Ответил коротко, но именно то, что ей было сейчас так нужно: «И я».

Юлька тотчас воспрянула духом и начала бодро собираться в институт. Несколько часов уж она потерпит, а вечером Анварес расскажет ей сам, как всё прошло.

Однако встретиться вечером не удалось. Они лишь раз, ещё днём, пересеклись в столовой, обменялись многозначительными взглядами и потаёнными улыбками. Но потом его допоздна задержали на работе дела. И пришлось довольствоваться лишь вереницей смсок:

«У нас совет. Буду позже»

«Прости, задерживаюсь»

«Всё ещё совещаемся…»

«Прости, наверное, сегодня уже не увидимся…»

Про Ларису упомянул лишь вскользь. Уложив буквально в одну скупую фразу ответ на миллион вопросов, которые её терзали весь день:

«К сожалению, поговорить с Ларисой не получилось. Объяснюсь с ней завтра, сразу с утра, перед работой».

Юлька, конечно, приуныла. Ведь чувствовала заранее – не пройдёт всё это гладко. И ещё неизвестно, какие там всплывут трудности. Но решила заранее душу не травить. Уж завтра они точно с ним встретятся – вот всё и прояснится.

И как финальный аккорд, как маленькая трогательная нотка напоследок:

«Скучаю».

Это он от неё, конечно, перенял. Раньше он такого не писал, раньше «скучала» только она. И вот надо же! Между прочим, очень приятно. Одним слово он унял тревогу, успокоил, а то бы Юлька и не уснула…

102

Юлька укладывала плойкой волосы, предвкушая, как увидит Анвареса на лекции, когда телефон пронзительно заголосил. От неожиданности она вздрогнула и обожгла шею.

Номер был незнакомый. Раньше звонки с неизвестных номеров она игнорировала, но последнее время принимала все – вдруг это весть от Анвареса, мало ли. Но это оказался Лёша.

– А-а! Так ты меня в чёрный список внесла, да? Я сто раз тебе позвонил, всё время занято…

Юлька раздражённо поморщилась. Какого чёрта Степнов забыл? Они не созванивались, не списывались и вообще никак не общались с того самого дня, как он приходил в общежитие в сентябре.

– … я, может, к тебе со всей душой. А ты ведёшь себя как стерва.

– Да пошёл ты, – выругнулась Юлька, сбросив вызов.

Алая полоска от ожога здорово саднила. Мама учила: чтобы ожог прошёл быстро и без всяких волдырей, надо немедленно обработать его марганцовкой. Только вот марганцовки у неё не нашлось, а других способов она не знала, так что помазала просто тем, что есть – зелёнкой. Едва закончила – как телефон снова взвыл. И снова это был Степнов.

Юлька опять сбросила и внесла в чёрный список ещё и этот номер.

Вот привязался же! Юлька посмотрела на часы – следовало поторопиться, чтобы не опоздать на первую пару.

Она переоделась в свитер с высоким воротом, чтобы не сиять изумрудным пятном на шее, заколола волосы крабом… как с улицы донеслось: «Аксёнова! Аксё-но-ваааа!».

Чёртов Степнов орал под окнами. Орал дурным, срывающимся голосом. Даже не глядя, Юлька поняла – Лёша пьян вдребезги. То-то он и по телефону говорил так визгливо и истерично.

И снова вопль: «Аксё-нооо-ваааа!».

Видимо, его, пьяного, в общежитие не пустили, вот он и стал горланить и позорить её на всю округу, идиот.

Ей даже неинтересно было, что ему надо. Хотелось лишь, чтобы он замолк немедленно и убрался прочь. Но Лёша настроился решительно и орал-орал-орал.

Юлька психовала. Если она сейчас выйдет, то этот идиот наверняка увяжется за ней. Будет тащиться следом до самого института, нести какую-нибудь пьяную чушь, ну а потом его не пропустит охрана. И до свидания. В принципе, несколько минут потерпеть можно. Руки-то он всё равно распускать не станет. Не такой он.

Юлька сдёрнула с вешалки пуховик, как вдруг за спиной раздался грохот и звон, а в комнату посыпалось битое стекло.

Она оторопело подошла к окну. В стекле зияла остроугольная дыра, от которой паутиной расходились трещины и надломы. В дыру со свистом задувал холодный ветер.

– Вот сволочь! – она выскочила на балкон, но Лёши внизу уже след простыл.

А через пару минут в комнату постучали.

Точнее будет сказать – яростно долбили, норовя снести дверь с петель.

Юлька отомкнула хлипкий замок. Роза Викторовна, комендант, ворвалась, чуть не сбив её с ног.

– Это как называется?! – взревела она. – А я ведь тебя предупреждала! Пеняй теперь на себя!

– Но это же не я окно разбила! – возмутилась Юлька.

– Я прекрасно знаю, кто его разбил. Дружок твой тут у вахтёра сначала буянил, к тебе рвался. Еле вытолкали его. Хотели уже полицию вызывать. Ты что нам тут устроила, а?!

– Но я-то здесь причём? Не я же буянила! И он мне не дружок.

– Нет, вы только посмотрите на неё! Ни при чём она! Я предупреждала, что мужиков, тем более пьяных, сюда приваживать нельзя? Я предупреждала, что за порчу имущества отвечать будешь сама? Я предупреждала, что за нарушение вылетишь вон?