Это все - я!

С этими словами Арба отходит от меня, а я чувствую, что мне становится трудно дышать. Да, я перестала воспринимать девчонок, как своих соперниц, но я даже подумать не могла, что это может восприниматься так…

И теперь я даже не знаю, на что мне следует обижаться: на резкость слов Арбы или на желание Контрада указать мне мое место?..

Ведь совершенно очевидно, что здесь, в Сарамнии у меня просто НЕТ моего места. Я не местная. И к королевскому трону я не имею никакого отношения — не имею и не должна иметь.

Я улечу отсюда сразу же, как только пойму механизм работы магии.

Так с чего мне так погано сейчас?..

Поднимаю взгляд на Контрада: тот полностью поглощен созерцанием смущения на лице Гиги. Кажется, его искренне забавляет ее реакция на него.

Отхожу к столику с напитками. Пусть отдыхает. Да. Он заслужил эти несколько часов спокойствия. И Гиги действительно не самый плохой вариант.

Я бы даже сказала — хороший.

Опрокидываю в себя бокал игристого вина.

— Это бред какой-то! На ее месте должна была быть ты!

Оборачиваюсь и смотрю на стайку невест, окруживших Клеандру.

Та стояла у самого края стола, с бокалом вина — как и я, и, не отрываясь смотрела на Гиги. Я не могла понять выражения ее лица, но когда мы случайно встретились глазами, мне отчетливо стало ясно: внутри она чувствовала себя такой же пустой, как и я.

Не знаю, с чего — но мне вдруг стало очень жаль ее. Наверняка Клеандра из кожи вон лезет, чтобы понравиться Контраду, но в итоге каждый раз остается ни с чем. И не ее вина, что она такая глупая. Это все гребаные обстоятельства, сложившиеся в Сарамнии, и конкретно — в этом королевстве. Девушки здесь почти не имеют шансов развиваться и самосовершенствоваться, потому что они со всех сторон ограничены. И эти ограничения возложил на них Контрад, когда решил отдать свою душу за свободу людей.

И это касалось не только представительниц женского пола…

Мужчины в Сарамнии — не лучше…

Это прям мир дураков. Без шуток.

Бежать отсюда надо. Как можно дальше. Желательно — обратно на землю.

Прикрываю глаза.

— Леди Марьянелла.

Открываю глаза, смотрю на графа Дроттера.

— Добрый вечер граф, — склоняю голову.

— Вы чем-то расстроены? — граф берет мою ладонь и осторожно целует.

— Я просто устала. Думаю, от вас не осталось в секрете мое дневное приключение, — произношу негромко.

— Да, я слышал о недостойном поведении Архимага. В течении нескольких дней он прибудет во дворец, и король решит его участь.

— Вы довольны? — смотрю на него.

— С чего бы? — спокойно интересуется граф, — Да, мы не были друзьями, но лучше иметь старого, хорошо знакомого врага, чем нового и неизвестного.

— Вы так уверены, что у вас тут же появится новый враг? — спрашиваю я.

— Что бы ни случилось с Анваром, на его место придет новый Архимаг, и он будет ненавидеть мой народ также сильно. Вот только его методы будут отличаться, и мне придется потратить время на то, чтобы разгадать все его ходы, — без эмоций произносит граф Дроттер, — вы ведь уже знаете, кто я?

— Да, моя память… освежилась, — аккуратно подбираю слова.

— Тогда вы должны понимать, что эта ситуация — безысходная, — протягивает граф.

— Думаю, выход есть всегда, — произношу дипломатично, — Вот скажите, чего бы вы хотели?

— Я бы хотел, чтобы меня не считали монстром, — отзывается граф, глядя на танцующих невест. Праздничный бал уже начался…

— Никто из них не считает вас монстром, — замечаю, справедливости ради.

— Они не знают о том, кто я, — мягко отрезает граф.

— Они нужны вам? Все? — смотрю внимательно на его лицо.

Граф Дроттер разворачивается ко мне. Смотрит на меня также внимательно.

— Нет. Не все. Думаю, мне бы хватило одной единственной, — произносит он; не знаю почему, но я краснею, — но вы же понимаете, что я не могу думать только о себе. У меня есть народ, который практически лишен возможности заводить семью. Это тяжело — жить столько, сколько живем мы, и не иметь шанса разделить эту жизнь с кем-то.

— Вы бы предпочли избавиться от своей силы? — спрашиваю у него прямо.

Лицо графа меняется. Я вижу, что мой вопрос застает его врасплох: со своей силой он явно не готов прощаться.

— Почему-то мне кажется, что когда-то давно представители вашего народа предпочли силу, — протягиваю негромко, — и владыки Сарамнии отняли у вас возможность рожать детей. А сейчас, спустя сотни лет, вы пытаетесь увеличить свою популяцию за счет людей, полагая, что вы незаслуженно притеснены и это ваше законное право.

Взгляд графа становится пристальным.

— Признаюсь честно, мне не нравятся ваши речи, — произносит он.

— Прошу за них прощения. Но это взгляд со стороны — взгляд человека, незаинтересованного в том, чтобы становиться вампиром, — отвечаю ровно, не отводя от него глаз.

Челюсти мужчины сжимаются.

— Правильно ли я вас понял… — начинает он.

— Марьянелла, — Арба появляется рядом как раз вовремя.

Чувствую, еще минута в присутствии графа — и моя внезапная откровенность, возникшая на фоне депрессии, сыграла бы с мной злую шутку.

— Прошу прощения, граф, — склоняю голову.

— Мы не закончили разговор, — замечает мужчина, обжигая недовольным взглядом лицо Арбы.

— Поверьте, ваш разговор, итак, слишком затянулся, — удивительно стойким голосом отвечает та, — как советник короля, вы должны быть более предусмотрительны, — добавляет Арба едва слышно, наградив графа странным взглядом.

Перевожу взгляд на короля и вижу, что он неотрывно смотрит на меня. На нас с графом. Он слушал наш разговор?..

— А вы очень смелая, — замечает граф, пристально глядя на Арбу, — И очень прямая.

— Я не стану извиняться за свое воспитание, — отрезает девушка и берет меня под руку, — но я признаю, что это мой недостаток. А что оправдывает вас?

— Что вы имеете ввиду? — прищурившись, переспрашивает граф.

— Не думайте, что все вокруг также слепы, как большинство невест короля, — бросает через плечо Арба и уводит меня в противоположную сторону. Мы останавливаемся возле дальней стены, после чего брюнетка награждает меня серьезным взглядом, — это твой ход, да?

— Что? — не понимаю я.