Эвис: Неоднозначный выбор

Он обрадовался. Добрался до кучи лапника, застеленной плащом, лег, с наслаждением вытянув ноги, и… еще полтора часа, открыв рот, наблюдал, как я гоняю Найту и своих вассалов…

…Следующие три дня пути были похожи один на другой, как капельки росы. Подъем на рассвете, часовая тренировка, завтрак, дорога с редкими привалами, обустройство лагеря, еще одна часовая тренировка, ужин и сон. Стеша, которая нас вела, выбирала маршрут таким образом, чтобы заросших лесом участков было как можно меньше, а полей и перелесков — как можно больше. Но перебирать ножками нам это не мешало — минимум треть пути я, Найта и мои вассалы проделывали пешим по конному, то есть, бегом, держась рукой за стремя.

Весь второй день наследник престола наблюдал за этими пробежками, тихо дурея. И, кажется, с нетерпением ждал момента, когда, наконец, хоть кто-нибудь да взбунтуется. Не взбунтовался никто. Мало того, на вечерней тренировке все те, кто «весь день» несся по полям «со скоростью лошади» выкладывались так, как будто бездельничали месяц-два и соскучились по нормальным нагрузкам. А на следующий день бежали так же бодренько, как и накануне!

Террейл задумался. А когда поймал чей-то насмешливый взгляд, решил делать то же самое. И хотя пробегал относительно немного — по полкилометра за каждый подход — к вечеру плавился от гордости.

Еще одним небольшим отличием последующих дней от первого были темы лекций: все промежутки между пробежками я рассказывал «вассалам» об экономике. То есть, объяснял, откуда берутся те вещи, которые мы используем в обычной жизни, сколько стоит вложенный в них труд, какую длинную цепочку рабочих рук проходит, скажем, кусок руды для того чтобы в конечном счете превратиться в меч и так далее. Кроме этого, рассказывал и о налогах, заставляя спутников прослеживать процесс накопления средств от тех, кто что-то выращивает или производит, до королевской казны.

Тем было много, и все разные. Но их объединяла одна-единственная мысль, кстати, ни разу не высказанная мною вслух: «Крестьяне и ремесленники — фундамент благосостояния благородных. А тот, кто посягает на их имущество, здоровье или жизнь, является наиглавнейшим врагом короны».

Вообще лекции, подготовленные Амси, были очень интересными и невероятно образными. Благодаря этому все, что я озвучивал, само собою откладывалось в памяти. И вынуждало задавать вопрос за вопросом. Само собой, не меня, а вассалов. А ответы на них расставляли акценты именно так, как требовалось. Видимо, поэтому к концу четвертого дня ежедневного воздействия на мозги все те отдельные фрагменты, которые я описывал, вдруг собрались в общую картину и поразили и меня, и Найту, и парней до глубины души. А наследника престола сподобили сформулировать ту самую мысль, к которой его подталкивали. Правда, получилось у него это несколько сумбурно.

— Арр Нейл, а можно вопрос? — подал он голос минут за сорок до завершения дневного перехода. А когда я кивнул, хрустнул костяшками пальцев: — Все то, что вы рассказывали эти дни, звучит логично, но совсем не так, как мне когда-то объясняли наставники. Если отталкиваться от ваших слов, то получается, что любое королевство, прежде всего, богато чернью, а это утверждение не лезет ни в какие ворота!

— Скажи, Тарг, чем закончилась недавняя война между Реймсом и Гельдом? — спросил я.

— Гельд потерпел поражение в нескольких сражениях, а потом… — тут принц нахмурился, — … отдал Реймсу приличный кусок территории!

— И победителя это устроило, не так ли? — усмехнулся я. — Хотя ни одним благородным, которые считают себя фундаментом королевства, это королевство так и не приросло. Наоборот, потеряло в битвах некоторое количество частей этого самого «фундамента» ради того, чтобы наложить лапу на «никому не нужный» кусок земли, но почему-то сочло такой обмен выгодным!

Принц задумался. Минут на пять-семь. А потом разродился умной мыслью:

— Ну да, какой бы ежегодный доход ни приносил этот кусок территории, король Гельда его уже не получит. А значит, не сможет выучить, вооружить и прокормить некоторое количество воинов. Или укрепить стены какого-нибудь пограничного города. Или закупить достаточное количество стрел для лучников. То есть, станет немного слабее! А когда реймсцы заселят эту землю и начнут получать с нее доход, их королевство станет чуть сильнее. И… постарается забрать очередной кусок!

Что интересно, этот вывод его не удовлетворил — все время, пока мы обустраивали очередное место ночевки и тренировались, он заново разбирался в причинах и последствиях самых крупных недавних войн. А после ужина задумчиво пробормотал:

— Арр Нейл, а ведь вы были правы! Отец говорил, что основной причиной войны между Торреном и Реймсом, случившейся шесть лет назад, была необходимость сократить количество дурной молодежи, подросшей в благородных родах. А про крестьян и ремесленников не сказал ни слова!

— За свою жизнь средняя благородная дама рожает три-четыре ребенка, из которых выживает три четверти. Средняя крестьянка рожает раз шесть-восемь. Только из ее детей выживает в лучшем случае треть…

Озвучив эту фразу, я ужаснулся. Конечно же, не показав и виду. А наследник престола аж подпрыгнул на месте:

— Почему так мало?!

— В крестьянских семьях нет личных лекарей. Да и условия жизни с нашими не сравнить. Кроме того, будущая мать работает до последних дней беременности, чтобы помогать мужу, поэтому не всегда дохаживает полный срок. В результате частенько рожает в поле, а роды принимают либо члены семьи, либо деревенские знахарки. Надо ли говорить, что у крестьянок огневица начинается куда чаще, чем у благородных? — хмуро объяснила Найта. — Поэтому они мрут. И мрут их дети. Причем не только во время родов, но и в неурожайные годы, во время работы, от лесного зверья…

— От зверья? Как?!

— Дети крестьян пытаются помогать родителям хоть чем-нибудь, поэтому собирают грибы, ягоды, дикий мед… — подал голос Сангор. А когда принц повернулся в его сторону, добавил: — Позапрошлым летом в одной из деревенек манора ар Маггор четыре девчушки восьми-двенадцати лет отправились собирать малину и нарвались на медведя, раненого, но не добитого какими-то недоумками. Года четыре тому назад, зимой, после восьмидневной метели, трое мальчишек пошли в лес за дровами, но наткнулись на оголодавшую волчью стаю…

— В прошлом году за одно лето в деревеньке по соседству с Лоусом покалечилось двое парней. Одного придавило лесиной во время лесозаготовок, а второй надсадился на мельнице, таская мешки с мукой… — поддержал его Лоннер.

Принц удивился:

— Мешки? Как? Они же не такие уж и тяжелые!

— Для нас — да! А для двенадцатилетнего мальчишки, которого сносило ветром от слабости после голодной зимы, они оказались неподъемными…

Подобных историй Террейлу рассказали предостаточно, поэтому все время, пока мы тренировались, и еще половину ночи он сосредоточенно думал…

Рассвет пятого дня пути наследник престола встретил не выспавшимся и злым, как цепной пес. И не только из-за тягостных мыслей: настроение испортил как ночной поход в кусты по нужде, во время которого бедняга еле ковылял из-за боли в мышцах ног, так и моросящий дождик, начавшийся в середине ночи и успевший промочить все то, что не было накрыто. То есть, только его вещи. Поэтому, встав и натянув на себя сырую куртку, Тарг оглядел лица моих вассалов и взбесился еще сильнее: парни, готовившиеся к утренней тренировке, не обращали никакого внимания на висящую в воздухе водяную взвесь и весело перешучивались. А когда на полянку вернулась Найта и от избытка чувств поцеловала меня в щеку, вышел из себя: