Эвис: Неоднозначный выбор

Крикун находился метрах в пяти-шести от двойки Сангора и Террейла, поэтому успел не только разбудить весь лагерь, но и набросить тетиву на лук. А вот со стрельбой у мужчины как-то не задалось — Найта приморозила его «стужей», а я всадил ему в правое подреберье болт из наручного стреломета, разработанного Сарджем специально для нашей семьи.

Несмотря на то, что по сравнению с нами, упившимися зелья кошачьего глаза или пользующимися тепловизорами Ушедших, степняки были, по сути, слепыми, сражались они очень даже неплохо. Для начала, зелье выпили все до одного, хотя прекрасно понимали, что подействует оно далеко не сразу. Далее, при любой возможности собраться хотя бы в пару, собирались; любым доступным способом, включая собственную смерть, старались дать сородичам время набросить тетиву на луки; использовали пленниц, как живые щиты, временные укрытия и так далее. Но мои парни действовали, как на тренировке, то есть, холодно, расчетливо и без суеты. А еще превосходили противников ростом, длиной рук, массой, уровнем подготовки, привычкой сражаться пешими, а не в седле, и, главное, скоростью реакции. Поэтому рубили одного за другим и сразу же добивали, дабы раненые не ударили в спину.

Мы с Найтой, закончившие зачищать свой сектор ответственности раньше всех, особо никому не помогали. Я, убедившись, что предводитель, на которого Стеша на всякий случай поставила метку, уже мертв, отстреливал тех несчастных, которые пытались добежать или доползти до лошадей, но напарывались на жала «чесночин». А Дарующая, подстраховывавшая Террейла, один-единственный раз приморозила его противника, после чего прирезала двух тяжело раненых степняков, как-то уж очень хорошо притворявшихся мертвыми.

Когда двойка Тамора и Тавора зарубила последнего противника, каждая пара еще раз добросовестно обшарила свой сектор и, заодно, отделила головы незваных гостей Маллора от их бренных тел. Потом парни поснимали с себя маскхалаты, доложили о состоянии здоровья и рванули успокаивать и развязывать пленниц. Все, кроме принца — этот, прогулявшись по всему лагерю, подошел к нам с Найтой и ошарашено выдохнул:

— Их было четыре с лишним десятка — а у нас ни царапины! Мало того, вы с арессой Найтой толком и не дрались: вырезали своих шартов еще до того, как те сообразили, что надо бы взяться за оружие, а потом только наблюдали. Как хорошие доезжачие[2] за подросшими щенками!

Я пожал плечами:

— Если я буду убивать всех противников своих вассалов, то они никогда и ничему не научатся…

…К моей безумной радости, у пленниц оказалось выбито только одно плечо[3], правое. Видимо, для того чтобы днем девушки могли держаться за стремя, а ночью толком не сопротивлялись. Поэтому ближе к рассвету, когда небо на восходе только-только начало светлеть, мы покинули лагерь степняков на трофейных лошадях. Не забыв прихватить с собой все более-менее ценное, включая головы всех «самых умных» представителей народа шартов. Минут через сорок добрались до своих лошадей, пересели на них и двинулись дальше.

Первые часа четыре спасенные, чудом избежавшие плена, то плакали от счастья, то смеялись. Но ближе к полудню вспомнили о погибших и о разоренной деревне, задумались о будущем и помрачнели. Обещание Террейла отправить их в свой манор пропустили мимо ушей. Вернее, встретили его слова кривыми усмешками. А когда принц, слегка разозлившись, потребовал объяснений, заговорили:

— Спасибо и за помощь, и за доброе слово, и за желание позаботиться, арр! Только вот кто нас отсюда отпустит? Особенно невинных и потому не подвергшихся насилию?

— Не понял? — нахмурился наследник престола. — А кто вас может не отпустить?!

— Тимо ар Олунг по прозвищу Клещ, управляющий арра Глонта, кто же еще?! — хором ответило ему сразу девиц шесть-восемь. — Он считает всех, кто проживает на земле его сюзерена, своей личной собственностью!

— Я — Тарг ар Эвис, вассал Нейла ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья! — напомнил принц.

— Клещу плевать на всех, включая короля! — криво усмехнулась одна из девиц. — Его мать из Биеров, и он приходится какой-то там родней главе Разбойного приказа!

— И что с того?!

— Как это «что»? — загомонили девушки. — В прошлом году, ссильничав дочку мельника из Холмово, не достигшую возраста согласия, он отправил Чумной Крысе четверку белоснежных гельдцев[4], а потом обвинил ее отца в краже и повесил!

— В позапрошлом попортил сразу двух дочерей олунгского булочника — и тоже ничего!

— Да он половину манора перепортил! — равнодушно буркнула белобрысая и статная, явно с примесью торренской крови, девушка лет восемнадцати. — И не только девок — вон-а, в начале весны, грят, жену старшего мытаря подмял по пьяни и ничего! А зимой вааще забавлялся с первой меньшицей начальника городской стражи…

Пока девушки пересказывали «подвиги» этого самого Клеща, наследник престола потихоньку багровел. Причем одновременно от гнева и от стыда. А когда истории иссякли, и девушек снова начало охватывать отчаяние, с мольбой посмотрел на меня.

Я отрицательно помотал головой, запрещая ему называть свое настоящее имя, а затем заговорил сам:

— Этого вашего Тимо можете не бояться: если Тарг сказал, что отправит вас в свой манор, значит, десятины через полторы-две вы там и окажетесь.

«Торренка» посмотрела на меня взглядом, полным неизбывной грусти:

— Спасибо за желание помочь и вам, арр, но под Клещом не только вассалы арра Глонта, но и вся городская стража, Олунгский Разбойный приказ, пять сотен воинов из Дитренской тысячи, наемники и мытари!

Тут не выдержал Сангор:

— В самом начале весны нашему роду объявило войну посольство Хейзерра. Эта война закончилась Первым Весенним Ненастьем, во время которого ВСЕ хейзеррцы, имевшие хоть какое-то отношение к нападениям на нас, БЫЛИ УБИТЫ!

— А самая выносливая хейзеррка, как-то пережившая… э-э-э… внимание арра Нейла, была отправлена к Геверу Гленну с соболезнованиями! — хохотнул развеселившийся принц. — Что интересно, с тех пор прошло два месяца, но Похотливый Старикашка до сих пор не прислал королю Зейну даже возмущенного письма!

— Так вы те самые Эвисы, которые… — оглядев всех нас по очереди, недоверчиво начала самая старшая из девиц, черноволосая и голубоглазая красавица лет двадцати. Потом наткнулась взглядом на Найту и сглотнула: — Ага, те самые: вот и аресса в костюме торренской наемницы!

— Аресса Найтира по прозвищу Метель! — с настоящей гордостью и в голосе, и в эмоциях представил Дарующую принц. — Одна из трех инеевых кобылиц, которых объездил Нейл Повелитель Ненастья!

— Она самая! — подтвердила моя Тень. — И раз мой муж сказал, что Тимо Клеща вы можете не бояться, значит, так оно и есть…

…Несмотря на полученное обещание, в середине следующего дня девушки подъезжали к Олунгу, сотрясаемые нервной дрожью. Увидев на воротах мытаря и десяток воинов в цветах Глонтов, опустили взгляды, вжали головы в плечи и постарались сделаться как можно незаметнее. Чем, естественно, привлекли к себе внимание доброй половины вояк.

— О-о-о, какие девчушки! — заулыбалась щербатая орясина с не единожды перебитым носом и порванной нижней губой, потом заметила, что «девчушки», собственно, не одни, и грозно нахмурила брови: — Хто такие? Куда претесь?