Эвис: Неоднозначный выбор

— В тот день наследник престола и наш будущий сюзерен сначала чуть не умер от зависти, а после проигрыша в дуэли с Алькой затаил на нас зло. Поэтому натравил на нас Занозу и Задиру с Забиякой. И на всякий случай вложил в уста последних слух о том, что все заслуги нашего рода — результат былых заслуг Тины перед Шандором…

— Каких заслуг? — не поняла Лана.

— Ее покойный муж жаждал власти. Поэтому много лет назад вынудил Тину какое-то время побыть фавориткой Зейна… — объяснил я.

Эмоции Ланы полыхнули ненавистью:

— Твари! Оба!! Ненавижу!!!

— Занозу мы заткнули, Задиру с Забиякой зарубили, но слух разошелся по всему Маллору. И стараниями наших недоброжелателей начал меняться и обрастать подробностями. Как ты, наверное, понимаешь, не очень приятными. И вот результат… — сказал я, и показал анализ изменения отношения высшего света Маллора к роду Эвис с момента появления этого слуха и до «гибели» Тины.

Лана разобралась и с ним. И сделала правильный вывод:

— То есть, вместо уважения и страха мы начали вызывать пренебрежение и презрение?

Я утвердительно кивнул. И тут же добавил:

— Как ты, наверное, понимаешь, слухи нельзя заткнуть, покалечить или убить — до тех пор, пока есть те, кому выгодно их распространять, они будут жить…

— … а значит, любые наши достижения будут приписываться тем самым «былым заслугам»?

— Да. Поэтому мы решили, что Тина нам мешает, а значит, должна умереть. Для всех, кроме нас. То есть, обзавестись новым лицом, новым телом и новым прошлым.

Пока я озвучивал эти предложения, в душе Ланы вспыхивали эмоция за эмоцией — непонимание, ненависть, недоверие, надежда и безумная, умопомрачительная радость:

— То есть, Тина стала Дайной?!

— Ага!

— Ты ведь меня не обманываешь, правда?! — посмотрев на меня взглядом затравленного волчонка, жалобно выдохнула она.

— Не обманываю! — улыбнулся я. — Это она и есть…

— Кто, кроме тебя, об этом знал?

— Все… — виновато вздохнул я. — Не сказали только тебе, так как сомневались, что ты сможешь сыграть горе достаточно правдоподобно и невольно перечеркнешь все, что мы сделали.

Девушка полыхнула обидой, закрыла глаза и замолчала. А через какое-то время глухо спросила:

— Твоя поездка в Торр-ан-Тиль и война с ворами и убийцами — звенья все той же цепи?

— Да. Дайна должна была появиться на свет в присутствии свидетелей, чье слово имеет вес, и как можно дальше от места смерти Тины. А саму ее смерть мы решили использовать, как предлог для мести и возвращения почти утерянного уважения.

— А за что вы выкрали и казнили Генора ар Ниера?

— За решение убить Майру.

Лана до смерти перепугалась:

— Майру?!

Вместо ответа я показал запись разговора главы рода Ниер с послом Торрена в Маллоре.

— Кошмар… — выдохнула она и уставилась мне в глаза взглядом, в котором полыхала Ненависть: — Когда умрет Талвар ар Аннер?

— Он пока не согласился. Поэтому будет жить. Но если решится на такую глупость, я его убью.

— Но он же обсуждал такую возможность!!! — взвыла Лана.

— Открою страшную тайну: возможность нашего убийства обсуждалась в десятках родов и в каждом из посольств не одну сотню раз. Но мы убиваем не тех, кто мечтает, а тех, кто решил или попробовал это сделать!

— Я поняла… — через некоторое время сказала она. А потом вскочила на ноги: — Где сейчас Дайна?

— На острове. Сидит на лавочке и ждет, когда мы договорим.

— Я хочу ее увидеть!

— Идем…

От спальни до бани Лана шла, как на эшафот. Полыхала то надеждой, то неверием, то страхом. А еще чуть ли не на каждом шаге прислушивалась к моим эмоциям, чтобы найти в них хоть какие-нибудь признаки обмана. Пока открывали тайник и спускались к телепорту, она тряслась, как листок на ветру. А когда оказалась в подвале под пляжным домиком и почувствовала знакомые эмоции, сорвалась с места, взбежала вверх по лестнице и, влипнув в объятия метнувшейся навстречу Дайны, заревела от счастья…

[1] Золотая книжка на поясе — символ советника главы рода.

Глава 19

Десятый день пятой десятины первого месяца лета.

В сознание я пришел как-то сразу, рывком и, почувствовав, что уже не засну, прислушался к звукам, доносящимся со двора. А когда сообразил, что меня разбудили вассалы и слуги, начавшие тренировку без нас, и уже накручивающие круг за кругом по полосе препятствий, зауважал их еще больше. Правда, нестись на улицу и не подумал — слишком большое напряжение, в котором я пребывал несколько дней подряд, основательно вымотало, поэтому хотелось спокойного отдыха. По возможности, без «лишних» движений. Открыв глаза и обнаружив в своих объятиях Найту, тоже не удивился, ибо почти привык к тому, что она старается помогать при любой, даже самой мелкой возможности. Поэтому благодарно прикоснулся губами к ее щеке, сдуру плеснул в женщину чередой эмоций, которые можно было бы понять, как фразу «спасибо, я счастлив, что ты у меня есть», мысленно кляня себя за торопливость, осторожно слез с кровати и унесся справлять нужду. А когда вернулся, обнаружил, что Тень стоит у открытого настежь окна так, чтобы ее нельзя было заметить с улицы или со двора, и, зябко обхватив себя руками за плечи, смотрит наружу.

В ее эмоциях царили счастье, умиротворенность и самая капелька одиночества, поэтому оглядев остальных девочек и убедившись, что они сладко спят, я подошел к ней, обнял за талию и уткнулся носом в растрепанную гриву.

Найта полыхнула такой искренней радостью, что у меня екнуло сердце. И захотелось сказать ей что-нибудь приятное:

— Ты самая теплая, заботливая и надежная Тень во всех мирах! И мне безумно приятно чувствовать тебя частью своей души…

Дарующая растаяла, вжалась в меня спиной и еле слышно спросила:

— Тогда почему ты каждый раз удивляешься, проснувшись и обнаружив меня рядом?

— Я удивляюсь не тому, что ты рядом, а тому, что ты приходишь к нам не под утро, не ночью, а в тот неуловимый промежуток времени, когда мы, окончательно угомонившись, начинаем проваливаться в сон.

— Не «вы», а «ты»! — уточнила она. — Ибо в этот момент ты отдаешь тем, кто рядом, всего себя, плавишься от любви, благодарности и счастья. И, что сводит меня с ума больше всего, радуешься моему возвращению не разумом, не душой, а чем-то гораздо более глубоким, приятным и чистым…

— Чем лучше я узнаю каждую из вас, тем больше убеждаюсь в том, что у нас действительно невозможная семейка… — закрыв глаза, сказал я. И тут же услышал грустный вздох:

— А знаешь, почему Амси нас так называет?

Я отрицательно помотал головой.

— Самый первый прогноз, который сделали искины рейдера «Эквисс» после того, как их объединили в одно целое, испугал его команду до дрожи в коленях. Ведь из расчетов выходило, что в самом лучшем случае они смогут перейти в свой мир через двести пятьдесят лет!