Евсения. Лесными тропками

– Евся, - выступил он на встречу, перегородив собой проход.
– Я дождался. Дальше вместе идем?
– вот ведь, оптимист.

– Ага. Только, не к реке. Мы ведь с тобой поговорить должны?
– прищурилась я на него сквозь мелкие фиолетовые цветочки. Лех в ответ, сразу сник:

– Ну да... Значит, будем разговоры разговаривать?.. Что ж, пошли, - и первым свернул вдоль внешней изгороди. Я же понуро поплелась следом, успев лишь отметить, как запнулась, провожая нас взглядом Рексана. И где в этой жизни справедливость?..

Вскоре, из высокой травы мы выгребли на обкошенную полянку со стоящим на ней, прошлогодним, "общипанным" стожком. У него парень и приземлился, кивком пригласив туда же меня. А когда оба уселись, друг напротив друга, выжидающе застыл. Так, это и правильно - у него-то на грядущую ночь совсем другие фантазии были. Значит, мне и начинать:

– Скажи, Лех, почему ты ко мне... прилепился?
– после глубокого вздоха открыла я, наконец, рот.

– Так, я не только "прилепился". Я ведь жениться на тебе хочу, - обиженно фыркнул тот.

– А жениться почему?

– Почему?
– недоуменно переспросил парень, видно, посчитав, сей вопрос - очередной бабьей дуростью.
– Потому что ты... пригожая. Самая пригожая в нашей веси. Да и не только в ней. Я же много, где бывал.

– Ну, предположим.

– Чего мы с тобой сделаем?

– Допустим. То есть, хорошо, - спешно поправилась я.
– А еще почему?

– Ну-у...
– на этот раз на обдумывание ответа ушло времени больше и парень, в пылу старания, даже выдернул из стожка соломину, а потом ее в рот засунул.
– Потому что ты... бойкая. И-и... Да, Евся! Неужто, тебе мало? Ведь всем дОлжно когда-нибудь обженяться? Вот я тебя и выбрал, давно, еще в десять лет. Всем надо от родичей своих отходить, жить своим домом и детей делать. Потом, хозяйство свое завести. Какие еще тебе нужны причины?

– Действительно...
– сдвинула я брови.
– А если я не хочу?

– Чего не хочешь? Ты себе кого другого приглядела? Евся, говори! Кветана этого, прыщавого або Лесьянку - дудкодува голоштанного?!

– А что это ты так раскричался?
– вскинулась и я в ответ.
– А если я вообще, в принципе, да, тьфу, просто, не хочу обженяться? Ни с кем?

– Евся, ты часом, не рехнулась, против бабьей судьбы переть?

– Бабьей судьбы?.. Может и рехнулась. Да только, это мое окончательное и бесповоротное решение.

– Да неужто?
– недоверчиво сощурился на меня Лех.
– Ты гляди, я тебе все одно, здесь ни с кем любоваться не дозволю.

– Да больно надо. Я, может, вообще, в отшельницы уйду, на Охранное озеро. И буду там одна жить. А ты, лучше весь свой пыл к другой примени. Лех, я тебе по дружбе советую. Вон, взять, хоть, Рексану. Ведь она давно с тебя глаз не сводит. И тоже хочет и детей... наделать и дом, и хозяйство чтобы. С тобой, Лех. А про меня забудь. Иначе, я уже по-настоящему разозлюсь. Так и знай.

– Рексану?
– рассеянно переспросил парень.
– Нет. Она мне не люба. У нее твоих глаз нет и... волос и... губ и...
– медленно опустил он взгляд еще ниже.
– Евся, мне ты нужна.

– Лех, ты чего?
– попятилась я от нависающего надо мной мужчины.
– Лех, зашибу ведь.

– А пусть, - решительно ощерился он.
– Пусть, хоть один раз, хоть последний, но, будешь сегодня моей. В такую-то ночь все зароки нарушаются. Да ты и сама, после моих ласк от дурости своей уж точно избавишься.

– И ты ради этого готов насильником стать?
– как можно спокойнее уточнила я, уперевшись спиной в стог.

– Насильником?.. Я?..
– видно, это был очередной мой "дурной" вопрос, поставивший под сомнение его могучие мужские чары.

– Лех, ты ведь знаешь, что силой со мной не выйдет. Я еще в детстве от тебя всегда угрем выскальзывала. И знаешь, что обязательно поплатишься потом за свою пох... прихоть. Но, раз уж сегодня такая ночь... Погоди! Дай договорить... Раз уж сегодня... Давай, чтобы все по хорошему было?

– Евся, так я к тебе со всей моей...

– Да погоди же! Мне от тебя слово надо - настоящее. Нерушимое.

– Все, чего пожелаешь. Хочешь, на Сварожьем обереге побожусь?
– сунул Лех пятерню в ворот рубахи.

– Нет, просто пообещай... что, в любом случае, доволен ты мной останешься или нет, со следующего утра навсегда от меня отлипнешь.

– Так мы с тобою всю эту ночь? До самого рассвета?.. Евся... Евсения, клятвенно тебя заверяю, что отстану от тебя... если ты, конечно, сама этого потом захочешь. А теперь...

– Лех!

– Да что еще то?!

– Погоди. Чай, не каждый день я себе такое позволяю. Мне надо... настроиться. Настоем любистника [23] . Он у меня с собой.

– Евся, так, ежели, ты меня сегодня решила "побрить", для кого ж тогда зелье прихватила?
– пораженно распахнул рот парень, глядя на мои манипуляции с извлеченным из узелка флаконом.

– Лех, рот свой закрой. Какая теперь-то разница? А лучше, присоединяйся, чтобы уж, наверняка всё... удалось, - сделала я первый, мелкий глоток...

23

Народное средство, повышающее "желание".

Священная купальная ночь окутала своим благосклонным покровом всю округу. Да что там, округу? Весь большой мир она сейчас "благословляла". Вот только не знаю, горят ли еще где-нибудь в эту ночь так же жарко, как на здешнем берегу, уходящие в небо, костры. И слышна ли еще в каких других краях такая же, эхом разносимая по реке музыка, хохот и много иных, допустимых лишь сегодня звуков. Кто его знает? Уж точно, не я.

Я стояла на небольшом, пологом бугре и, усердно щурясь, пыталась разглядеть в толпе танцующих и веселящихся людей дорогую подружку и ее верного грида. Стояла и думала: "А может, прямо сейчас взять, да вернуться в свой лес? Плюнуть на всё и с разбега, голышом, занырнуть в ночное, только мое, озеро. А потом раскинуться на спине, на тихой водной глади и, медленно водя руками, смотреть на луну?.. А ведь, год назад, я, возможно, так бы и сделала. Но, только не сегодня. Не в эту ночь". Ветер, почти ощутимо, подтолкнул меня в спину, и я понеслась с бугра, ворвавшись со всего маху в сумасшедший танец у одного из костров:

– Любоня!.. Лю-бо-ня!!!

– А-ась?!
– откликнулась на мой крик, прыгающая у самого огня подружка и тут же подхватила меня за руки в кружение.
– Ты где была? И Леха куда дела?

– Я?.. Колыбельную ему пела у стога за Теребилиным огородом, - с удовольствием включилась и я в веселье, залившись беззаботным смехом.

– Колыбельную?
– не сбавляя темпа, открыла Любоня рот.
– Ох, и злыдня ты, подружка. А как проснется, да виновную кинется искать?