Эйфория

Норман опоздал и тайком пробрался на своё рабочее место. Он молился, чтобы никто не заметил, чтобы никто не поднял шумиху по этому поводу. Конечно, по крайне мере один человек должен был обратить внимание на его непунктуальность. Он нахмурился, сканируя глазами пустую комнату: где же агент Донахью? Он помнил о том, что у него был хороший повод избегать её, кой в данный момент вылетел у него из головы. Ощущая невыразимую, щемящую боль паники, Джейден поднялся на ноги, намереваясь прогулкой по штаб-квартире дать пинок своему апатичному мозгу и заставить его работать.

И возможно, найти в процессе Донахью.

Коридор снаружи был пустынным. Норман доверился своим инстинктам, и его инстинкты приказывали ему найти кофе. Сейчас, когда он патрулировал внушающие своей тишиной страх коридоры, что всегда – по крайней мере, для него – были пугающе похожими на коридоры больниц или сумасшедших домов (даже когда их наполняли снующие тела, шёпоты или торопливые, тайные дела), его рассудок был странно спокойным.

Только испорченные, только безумные ходят по этим коридорам.

Он повернул за угол одного из крупнейших конференц-залов, ближайшего к кафетерию, и заметил автомат с кофе. Около полдюжины людей толпилось около него (кто стоял, прислонившись к стене, кто беседовал в маленьких группках): работники урывали редкие моменты передышки от безумной профессии.

«Люди никогда не меняются», — думал Джейден. Даже те, чья профессия была самой взыскательной и уважаемой в мире, тратили бесценные минуты из своего расписания на общение у кулера. Человеческую природу не перехитрить.

Норман услышал её прежде, чем увидел. Она разговаривала с другой женщиной, её медовый голос то возвышался, то падал в естественном ритме дискуссии, отчего-то звуча точно на той частоте, на которую он был настроен, глуша всю прочую невнятную болтовню. Она и её собеседница были в противоположной стороне широкого коридора, и не заметили его. Направившись к автомату с кофе, он повернул лицо так, чтобы оно не попадало в поле их зрения.

— Это другое, — произнесла Мелисса. — Совсем другое. На это нужно больше времени, и оно кажется чем-то более важным, словно внимание всего мира в самом деле приковано к этому месту.

— Определённо это то, к чему потом привыкаешь, — кивала другая женщина с видом знатока, умудрённого годами опыта. Норман узнал в ней ещё одного специального агента.

— Не уверена, что успею. Я не планирую здесь надолго задерживаться. Всего лишь временная переброска, как мне сказали.

Беседа подошла к концу. Агенты разошлись, вежливо прощаясь друг с другом, направляясь каждый своей дорогой. Норман не сводил глаз с пластикового стаканчика в своих ладонях, пока кофе выдавалось непривлекательной коричневой струйкой. Когда ёмкость наполнилась, он сунул одну руку в карман и зашагал обратно к кабинету неспешной походкой. Снова она была там — нехватка ментальной активности, заставляющая неметь тело, белая вьюга в его сознании. Он прошёл мимо окна и увидел апатичную массу серого неба, не воспринимая её. Хотя Джейден и не мог признать этого тогда, но если бы был способен, он осознал бы, что такое состояние его разума было последствием его собственного добровольного молчания и упрямого отказа принять всё то, что случилось с ним за прошедшие несколько дней. Будто бы его разум обрушивался сам на себя, продолжая играть в шарады, систематически отрубая свои области.

Норман вошёл в кабинет. Тогда он увидел её, и был способен проникнуться всею ею, стоящей прямо впереди, повернувшись спиной так, что была видна её длинная шея, и когда услышала, как захлопнулась дверь, она обернулась к нему лицом. В её глазах промелькнуло и затем было подавлено удивление. Это была единственная непроизвольная реакция, которой было позволено так внезапно подкрасться со спины. Конечно она ждала его, зная, что его прибытие было гарантированно временем, гадая, что могло послужить причиной подобной задержки.

— Пришел, — произнесла она бесхитростно.

— Извини, опоздал, — ответил он также просто.

Её челюсть немного дёрнулась, а затем она кивнула. В бесконечно малое мгновение нечто проскользнуло между ними: соглашение разумов, что было сильнее любого выраженного словами договора по его негласной природе, простое, но одновременно предельно благоразумное и логичное в своей взаимовыгодности. Они не станут вспоминать о случившемся в квартире три ночи назад. Даже если бы он всё ещё мог чувствовать вкус её губ на своих губах, даже если бы она помнила то, как настойчиво прижималась его кожа к её. Ни один из них не хотел, чтобы его постыдное чувство было выужено из глубин. Будучи признанным, оно росло бы, и они не имели ни малейшего понятия, как бы управились с ним. Но этот момент был так силён от того, что был исполнен так тонко, от того, что ни сказав ни слова, оба наверняка знали, о чём думал другой, и от того, что для них обоих бессловесное соглашение было более обязывающим, чем какой-либо юридический договор.

— Теперь, когда вы здесь, агент Джейден, мы должны вернуться к материалам дела, — её голос был словно стекло, пытающееся преломить оттенки эмоций.

Он знал, что она имела ввиду.

Верно, обратно к делу.

Потому что их зацепки иссякли, и всё, что им осталось — начать с чистого листа.

Норман сел за стол, пока она собирала разнообразные бумаги. Она развернула свой стул передом к нему так, чтобы между ними было сдержанное, профессиональное расстояние и тоже села; её лицо было строгим, ничего не выражало, а то золотое сияние в её глазах, присутствие которого он когда-то вообразил, теперь погасло, рассеялось, исчезло.

— Давайте ещё раз пробежимся по делу, сначала. Мы можем прояснить наши головы и добиться свежего взгляда на вещи.

Он сидел, пока она говорила. Иногда она могла передать ему бумаги, и он сухо смотрел на них, принуждая себя к этому. Донахью прошлась по всем пунктам, по каждой возможной улике или зацепке, каждой частице информации, что смогла выудить из раздутой базы данных ФБР, вспомнила всё с самого начала, с того самого момента, когда Форрестер передал материалы дела в протянутые в ожидании руки Нормана. Он закрыл глаза и попытался сфокусироваться. Ещё раз, о чём было дело? Это было несколько дней назад, а казалось, что прошла целая жизнь.

Нарко-контрабандисты и героин. Танкер из Китая.

Ум притупился от его собственных внутренних блокад.

Голос разрезал дымку вязких мыслей:

— Агент Джейден, вы слушаете?

Он снова открыл глаза и сфокусировался на ней, сидящей напротив него: её взгляд прошивал его, словно пули, видя сквозь всю его ложь, зная больше, чем следовало.

— Извини. Думаю, мне нужно немного воды, — он собрался встать.

— Нет. Погоди минутку, — внезапно она оказалась перед ним, над ним, окружала его со всех сторон. В её голосе были острые как бритвы нотки, когда она смотрела вниз взглядом на нечто, что должно было представлять из себя жалкое зрелище: этот падший агент, этот серый призрак, глядящий утомлённым взглядом и вздрагивающий, шаря пальцами в кармане; его разум уплывал всё дальше от него, даже когда она смотрела. — Мы провели несколько дней вместе, и я успела кое-что узнать о тебе, так же как ты, без сомнения, обо мне, — небо было таким серым, что свет не проникал через окно, отчего её глаза были в тени, и Норман не мог сказать, о чём она думала. Она, казалось, пыталась сформулировать что-то, подбирая слова с лёгким сомнением. — Нет, позволь мне сказать. Я заметила твою нервозность. Тебе сложно сконцентрироваться. Ты не до конца отдаёшься этому делу. Мы оба не дураки, Норман, и я могу считывать сигналы также хорошо, как и ты. Если у тебя проблемы по какой-то причине – если что-то мешает тебе быть в своей наилучшей форме, – тогда, думаю, тебе нужно кому-нибудь дать знать об этом и получить помощь. Ты обязан сделать это для Бюро и для самого себя. Ты слышишь, что я говорю, Норман? Я думаю, что тебе нужна помощь.

Первой мыслью, несущейся по морю его сознания и своей ужасностью леденящей кровь, было: «Она знает! Господи, как она смогла узнать?». Кто-то сказал ей? Могла ли она догадаться? Расскажет ли она другим? По его вискам текли ручьи пота, но ему необходимо было оставаться спокойным и отрицать невозможное.

Никто никогда не должен узнать.

— Это обвинение? Ты обвиняешь меня? Со мной всё в абсолютном порядке, — выпалил он, его язык еле ворочался.

— Норман, успокойся. Я пыталась быть рациональной, действительно пыталась, но это нелепо, — она пристально глядя в его глаза сверху вниз, заполняя всё поле его зрения, и ему не оставалось ничего, кроме как смотреть на неё. — Я пытаюсь помочь тебе.