Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 2

действительно давно задумал роман, писать который он был не в силах при своих

редакторских обязанностях в "Гражданине", но что теперь, отдохнувши и

поправивши наперед здоровье, он намерен приняться за него {12}.

160

Но, несмотря на это сообщение своей супруги, Федор Михайлович

продолжал обращаться ко мне все-таки с таинственным видом.

– А мы с вами ненадолго расстаемся, Михаил Александрович... Мы опять с

вами что-нибудь будем печатать, и, может быть, скоро... У меня есть кое-что в

виду.

– Не думаете ли свой журнал издавать, Федор Михайлович? Вам бы можно

и следовало бы даже, - сказал я.

– Журнал не журнал, а что-нибудь в этом роде... Ну, посмотрим. Я думаю,

что скоро; может быть, у Траншеля же и будем печатать. Увидимся!.. Я ведь

непременно к вам приду.

Загадка эта разрешилась только через полтора года: Федор Михайлович

говорил о своем намерении продолжать "Дневник писателя" и печатать его в виде

самостоятельного периодического издания. При осуществлении этого намерения

Федор Михайлович сдержал свое слово и относительно меня.

IX

В следовавшие засим полтора года я виделся с Федором Михайловичем не

много раз у В. Ф. Пуцыковича (в редакции "Гражданина"), которого он не

оставлял своею моральною, а впоследствии даже и посильною материальною

поддержкою... {13} При этих-то свиданиях он и осведомлялся о моей

литераторской деятельности... Сам же я, не имея прямо деловых отношений, не

бывал за это время у Федора Михайловича ни разу.

В начале 1875 года в "Отечественных записках" уже печатался его новый

роман "Подросток", а в конце того же года роман этот печатался отдельным

изданием в типографии Траншеля (издавал его книгопродавец Кех-Рибарджи); но

меня там в это время уже не было: с самого начала 1875 года я, вместе с

"Гражданином", перешел в типографию князя В. В. Оболенского.

В конце же 1875 года в газетах появилось объявление об издании с

наступающего 1876 года "Дневника писателя" Ф. М. Достоевского м. Вскоре

после появления этих публикаций в контору типографии кн. В. В. Оболенского, помещавшуюся в подвальном этаже дома N 8 по Николаевской улице, вошел

Федор Михайлович и сказал, что желает видеть меня. Это было в обеденное

время, и потому меня в типографии не было, но в конторе, кроме служащих, был

сам владелец типографии князь В. В. Оболенский.

На заявленное Федором Михайловичем желание видеть меня ему

ответили, что я буду в типографии от 4-х до 9-ти часов вечера. При этом князь В.

В. Оболенский напомнил ему, что он с ним встречался на четверговых

литературных вечерах у князя В. П. Мещерского, и потому несколько знаком с

ним {Князь В. В. Оболенский незадолго до того занял в периодической

литературе довольно видное положение рядом своих статей по земским вопросам, сначала под псевдонимом "Земца". (Прим. М. А. Александрова.)}. Потом, упомянув о появившемся в газетах объявлении о "Дневнике писателя", предложил

услуги своей типографии по печатанию этого издания, на что Федор Михайлович

ответил, что он для этого-то и пришел сюда, "но не потому, - примолвил при этом

161

он, - что считаю вашу типографию за очень хорошую, а потому, что тут у вас

находится дорогой для меня человек - Михаил Александрович Александров, и вот

с ним-то я желал бы иметь дело".

Князь В. В. Оболенский был дилетант-любитель типографского дела, чего

ради только и держал типографию. Он объяснил Федору Михайловичу, что я,

согласно его желанию, могу вести его предполагаемое издание, но что я буду

вести его лишь как метранпаж, то есть сделаю набор, исправлю корректуры,

приготовлю набор к печати, и только, относительно же всего остального, как-то: чтения корректур, печати, денежных расчетов и проч., ему, Федору Михайловичу, придется иметь дело с конторою типографии, с которой он может обо всем

условиться теперь же. На это Федор Михайлович возразил, что никаких условий

он заключать не намерен, потому что не любит их и считает излишними в

сношениях между людьми, хорошо знающими друг друга. Князь поспешил

разъяснить Федору Михайловичу, что под словом "условиться" он разумеет не

какие-либо формальности нотариальные, а просто предложение осведомиться о

ценах работы и о порядке сношений с типографиею. На это Федор Михайлович

согласился. Давая при этом необходимые для составления сметы сведения, он

сказал, что образцом формата и вообще внешнего вида своего "Дневника" он

избрал издание Гербеля ("Европейские классики в переводе русских писателей"), но более крупным шрифтом и с большими промежутками между строк. Однако ж

для окончательного переговора обещал прийти вечером, когда буду в типографии

я.

В назначенное время Федор Михайлович пришел в типографию вторично.

Князь В. В. Оболенский был опять там, поджидал его. Меня вызвали в контору.

Поздоровался со мною Федор Михайлович очень приветливо, по-дружески. Я,

разумеется, был рад чрезвычайно этому свиданию, сопровождавшемуся столь

определенно засвидетельствованным - как мне лично, так и окружавшим меня в

типографии лицам - вниманием ко мне знаменитого писателя.

После кратких приветствий мы стали говорить о предстоявшем деле. Тут к

нам присоединились князь-типограф и его конторщик со сметою, которая уже

была-таки составлена и, как всегда в этой типографии, отличалась умеренностию.

Но Федор Михайлович мало интересовался сметою. Он был очень возбужден, и

из первых же его фраз было видно, что его в то время озабочивало определение

внешнего вида его издания; все же прочее, в общих чертах, уже было обдумано и

взвешено им ранее. Поэтому я предложил ему к завтрашнему же дню изготовить