Факультет бытовой магии

— Жуаны, — ведьмочка указала наверх, — работники теплицы открыли двери, они и вылезли.

— Как это вылезли? — вспомнив, как выглядит сей цветочек с пастью, как у крокодила, я отступила к выходу.

— Ну, не ножками же, — ведьмочка развела руками, — стебли с цветками в коридор высунули и попытались кого-то тяпнуть. Говорят, решается вопрос о закрытии на время теплицы. Декан факультета ботаники и магии земли пошёл на поклон к ректору, а там уж, что он решит.

— Я, вообще, не понимаю, зачем это выращивать здесь.

— Ну, а где ещё культивировать магические растения, наделённые каким-никаким разумом, как не в теплице академии. Просто у них неудачный период оплодотворения. Бывает. Переживают цветочки.

— Да и пусть бы себе переживали, — я покосилась на жалостливую подругу, — только подальше от нас.

— Злая ты, Злата! Совсем цветочки не любишь.

— Люблю. Вот очень люблю, но исключительно те, что тихо сидят в горшке и смиренно ждут, когда их польют. А это, — я ткнула пальцем в показавшийся над потолком цветок,

— нужно держать от людей подальше.

— Не драматизируй, Злата.

Я поморщилась, но разговор закрыла. Не любила я ботанику, вот именно из-за того, что не знаешь, какой лютик полевой или одуванчик-переросток тебя цапнет.

Наконец, домовые справились с этой премерзкой, хищной, вечно голодной жуаной, и мы проследовали в аудиторию.

Началась скучная лекция.

Преподаватель со знанием дела разъясняла нам классификацию растений. Подробно описывала места обитания хищных, плотоядных видов, а я всё косилась через стеклянные двери на второй этаж, где продолжали бесноваться эти мухоловки перекормленные.

— Закрываем тетради и переходим к демонстративному материалу, — услышав это, я покрутилась на месте. Оказалось, что пока я выглядывала в оранжереи, Агата уже успела протиснуться к столу и занять ближайшие от молодой поросли место.

Присоединяться к ней я как-то не спешила.

Не нравился мне тот одуванчик, что выглядывал из горшка. Больно вид невинный.

Хотя, признаюсь, хотелось дунуть на него, как в детстве, чтобы семена разлетелись в разные стороны.

Протиснувшись между ребятами из боевого факультета, встала в сторонке.

— Что, сестрица, цветочки не любишь? — услышала я над собой.

И оборачиваться не нужно было, чтобы понять, кто там.

— Твоё, морковка, какое дело? Ты, как я посмотрю, тоже не в первых рядах ботаников.

— Не-а, я не люблю это дело. У нас в саду росли хрезары. С них напиток варят, отец его очень любит. Так вот, они меня в детстве постоянно кусали. Так что с ботаникой у меня сразу не заладилось.

— Бронислав, ты уж извини за невежливость, но я не хочу знать ничего ни о тебе, ни о твоём отце, ни о ваших хрезарах.

— Ты всё ещё злишься на меня за то, что сдал тебя отцу и что сразу ругаться прибежал? Ну, был неправ, признаю. Мама мне уже давно рассказала, что у отца была другая женщина, но я не ожидал, что есть ещё и дочь.

— Морковка, я не хочу с тобой разговаривать.

— Даже шанса извиниться не дашь?

— А оно тебе нужно? — я обернулась и взглянула на его лицо. — Что ещё задумал?

— Да, ничего, — он примирительно развёл руками.

— Вот и славно.

— Валевски, Миленина, не отвлекаемся, — учитель, недобро на нас покосилась. — Что вы там спрятались? Ну-ка к столу.

Деваться было некуда, мы вместе поплелись к Агате. Та расцвела как роза.

— Смотри, он сейчас семена сбрасывать будет, — зашептала она, тыкая в одуванчик пальцем. Я лишь тяжело вздохнула.

Цветочек выпрямился и отряхнулся так, что во всё стороны полетели маленькие еле заметные семена.

Стоило мне сделать вдох, как в носу страшно защипало. Я чихнула раз, затем второй.

— Миленина, из кабинета! Как я уже говорила, на Трисипун бывает сильная аллергия.

Дважды мне повторять не пришлось. Я, чихая, поспешила к двери, плохо разбирая дорогу. Зажав нос ладонями, снова разразилась чихом.

Дверь передо мной открыли, и кто-то, подхватив меня под локоток, вывел в коридор.

— Продышись, — узнала я голос Бронислава.

— Да что ты пристал, — мои глаза заслезились ослепляя. — Где выход?

Он осторожно развернул меня в нужную сторону.

— Всё, спасибо! Дальше сама.

— Злата, ну давай хоть выйти помогу.

— Сама справлюсь, ноги на месте.

Утирая потёкший нос, я заторопилась в сторону стеклянной двери, смутно различая её очертания. Почти добралась, когда сверху что-то зазвенело и меня обсыпало мелким стеклом. Встав в ступор, я осмотрелась и подняла голову.

— Злата, беги, — закричал за моей спиной Бронислав, но было поздно. Ко мне выпушенной стрелой неслась жуана, разинув рот.

Сглотнув, я даже испугаться не успела.

Глава 56

Темно и больно. Секундное замешательство сменилось паникой. Что-то нестерпимо обожгло внутреннюю сторону ладоней и колени.

Но испытывая жуткий страх, я старалась не обращать на это внимания.

Ползая на коленях в кромешной темноте, наконец, упёрлась в стенку цветка.

Да, я была здесь от силы минуту, но она казалась мне вечностью.

— Злата, ты меня слышишь? — донеслось до меня снаружи. — На середину ползи. Я отожму ей пасть.

Закрутившись волчком, я громко вскрикнула: что-то вязкое мазнуло плечо, и стало вдруг так больно. Словно ужалили.

— Злата, делай, что говорю.

Закивав самой себе, я поползла скорее на голос. Под моими ногами появилась маленькая щель. Внутрь тонкими рассеянными лучиками проник свет. Теперь я могла хоть что-то рассмотреть. Сверху послышалось лёгкое бурление.

Странный звук, словно у кого-то несварение.

Дрожа от страха, я подняла голову и что было сил завизжала. Надо мной буквально над самой макушкой извивались змеями многочисленные тычинки, а посередине, словно пасть гигантского червя, пульсировало рыльце этого цветочка.

Мерзкая жуана собиралась меня переварить или попросту сожрать, впитав в себя.

— Бронислав!!! — взвыла я сиреной. — Вытащи меня, пожалуйста!!!

— Успокойся, — тут же ответил он ледяным голосом, — возьми себя в руки. Дави что есть силы там, где свет.