Fallout: Большие грехи маленького города

К моему удивлению, помимо гангстера в подсобку вошли и Стиффен с патрульными. Им-то что здесь надо? Хотя, мне так даже лучше.

– Вот как? Ну, обязательно посмотрим, а пока что, парни, пакуйте этого и в участок, я приду допросить его, когда закончу здесь, - приказал я.

Но выполнять моего приказа парни не спешили. На лице детектива появилось такое же насмешливое выражение, как и у Мэйсона.

– Стрелецки, с тобой все в порядке? – спросил он. – По-моему ты не в адеквате.

– Чего? – не понял я.

Он сделал шаг ко мне, запустил руку в карман, и через секунду достал оттуда использованную капсулу из-под винта. Я прекрасно знал, что ее там не было. Более того, если бы мне вдруг пришло в голову употреблять винт, я бы выбросил капсулу там же, где и ширнулся. Вот ведь ублюдок!

Кровь ударила мне в голову и я, что было сил, свободной левой рукой зарядил в челюсть Стиффена, сбивая его с ног.

Один из патрульных бросился на меня, выворачивая ладонь с пистолетом. От боли пальцы разжались, и оружие упало на землю, а еще мгновение спустя меня били в четыре руки.

Я пытался сопротивляться, но сделать ничего толком не смог. Не прошло и тридцати секунд, как меня скрутили, завернув руки за спину и поставив в унизительную позу.

– В участок его, - махнул рукой Стиффен, потирая челюсть. – Посадите в камеру, я с ним потом разберусь.

Меня протащили через заднюю дверь. Натренированные патрульные держали меня так, что я даже дернуться не имел возможности. Хорошо, что до участка довели быстро, благо, было недалеко, но, когда так меня обшарили на глазах у всех сотрудников департамента, отобрали значок и второй пистолет, а потом бросили в одну из свободных одиночных камер… Такого унижения я никогда не забуду.

Сначала я колотил в дверь и требовал выпустить меня. Я орал, угрожал, ругался. Честно говоря, даже не помню, что именно я тогда говорил, но, возможно оно и к лучшему. Потом плюнул на все и улегся на единственной имеющейся в камере койке.

Не знаю, сколько конкретно времени прошло: может, час, а, может пять или шесть, но внезапно для меня дверь камеры распахнулась, и в нее вошел карцлер Брюс, как обычно одетый с иголочки. Я ожидал увидеть Каноля, может быть, Барнса, но уж никак не самое главное должностное лицо НКР в этом проклятом городе. Он смотрел на меня по-отечески добрым взглядом. Я поднялся и присел на край койки.

– Михаил, - проговорил он, удивив меня уже тем, что правильно произнес мое имя. – Я понимаю, что у тебя появились вопросы. Поэтому пришел поговорить.

– Вопросы? – невольно вырвалось у меня, и я понял, что вот-вот взорвусь. – Если честно, то только один. Какого хрена полицейские работают на Семьи?

– С чего ты взял? – спросил канцлер, не меняя выражения лица. Похоже, что его ни капли не задел мой тон.

– С того, что Галлас работает на Бишопа. А Стиффен – на Сальваторе. Этот ублюдок подкинул мне в карман капсулу из-под винта, чтобы был повод притащить меня сюда, и не дать мне разнести по камешку этот гребаный бар.

– Ни Галлас, ни Стиффен не работают на Семьи, - помотал головой Брюс. – Знаешь, я не должен тебе об этом рассказывать. Но я тебе верю. Потому что вижу, что ты честный человек, хоть и импульсивный. А Стиффену потом поставь пиво, потому что он тебя спас. Если бы его не было на месте, то тебя потащили бы не в участок, а прямиком на Голгофу. В безымянную могилу.

– Что? – я вдруг почувствовал, что моя картина окружающего мира переворачивается с ног на голову

– Не перебивай меня, будь добр, - мягким, но сильным голосом остановил меня канцлер. – Никто из них не работает на Семьи. Все они работают на меня, и на Республику. Ты же знаешь, есть такой прием как работа под прикрытием. Вот и все эти парни трудятся под прикрытием. И для них всех выгодно, чтобы не только боссы Семей, но и окружающие считали их продажными. Поэтому нужны такие как ты, как Каноль – те, кто честно готов исполнять свой долг.

– Но Галлас при мне застрелил человека, только потому что так сказал Бишоп, - попытался я выдать последний оставшийся у меня аргумент.

– Не разбив яиц, омлет не сваришь. Это большая политика, сынок, и тут приходится идти на жертвы.

И тут все сразу стало ясно и понятно. Копы внедряются в Семьи, и постепенно втираются в ближайший круг к боссам. Постепенно собирают информацию и улики, оповещая обо всем Брюса. И постоянно ждут момента, чтобы нанести удар, которым можно будет свалить с ног прогнившую структуру, а уже потом строить вместо нее новую.

Но тут явно не было места для меня.

– Сэр, я не хочу больше работать здесь, - проговорил я.

– Как хочешь, сынок, - кивнул канцлер. – Если хочешь, я похлопочу о твоем переводе куда-нибудь, где поспокойнее, подальше от политики. Может быть в Джанктаун? Тихий фермерский городок. Дадим тебе звезду помощника шерифа, будешь помогать Даркуотеру?

– Спасибо, канцлер, - ответил я. – Думаю, я так и сделаю. Все равно, я больше ничего не умею, кроме как ловить преступников.

– Ты хороший полицейский, - Брюс улыбнулся мне. – Я думаю, один из лучших в Рино. Кстати, если хочешь, ты можешь поучаствовать в нашем деле. Терренс все равно провалился, и не смог втереться в доверие Райтам. Ты сейчас сможешь прийти к ним и рассказать, что нашел их товар у Сальваторе. Как тебе?

– Нет, сэр, я не собираюсь играть в такие игры, - я помотал головой. – Моя работа – раскрывать преступления. Охранять закон.

– Ты можешь и этим заняться, никаких проблем. Если не захочешь уезжать, то всегда можешь забрать свой пистолет и значок у капитана. А пока что посиди здесь и остынь немного. Ты же сам понимаешь, что можешь глупостей натворить, - он повернулся, чтобы выйти, но остановился и бросил через плечо. – Насчет Сальваторе можешь не волноваться. Я с ними договорюсь, тебя не тронут.

Канцлер ушел, и я поймал себя на том, что хочу ему верить. И он в целом-то нормальный мужик, хоть и вел себя странно во время перехода. Надо же, понял, что я хочу свалить, и предложил должность, да еще и в самом спокойном городке Республики, по совместительству в самой большой дыре. Да и неглупый, судя по сложности схемы, которую затеял. Только как бы его самого не сожрали, боссы Семей это ведь сами те еще интриганы.

Только вот… Фрэнки все равно убьют ведь, и я ничего не могу с этим сделать. Из клетки не вырвешься. С другой стороны, что для меня вообще важнее: жизнь одного человека, хоть и очень хорошего, или благо Республики?

Давай возьмем менее абстрактно. Жизнь Фрэнки или Танди?

Я не задумываясь выбрал бы Танди. Более того, если бы потребовалось, я бы отдал и свою жизнь. Только вот, чего же на сердце так хреново, почему есть ощущение, что я сотворил какую-то подлость?

Нет, действительно, валить надо, пока этот город меня не переварил. На хрен его и на хрен политику.

***

Выпустили меня только глубокой ночью, после чего отправили домой, хоть я и предпочел бы остаться в участке. Не хотелось идти домой мимо магазинчика Фрэнки, не хотелось видеть то, что там произошло. Я ведь прекрасно знал, что меня там ждет.