Fallout: Большие грехи маленького города

– Пятеро, - паренек на секунду успокоился и спросил. – Вы мне поможете?

– Ты видел у них оружие? – проигнорировал я его вопрос.

– Только ножи и биты.

– Веди, - махнул я рукой, доставая из наплечной кобуры пистолет. – Попробую помочь тебе.

– Что? – он, кажется, не поверил моим словам. – Зачем вам это?

– Я полицейский, - ответил я, достав из кармана значок, с которым по-прежнему не расставался. – Да, если такое случится еще раз, то вместо того чтобы сидеть в подворотне и реветь, можешь обратиться к любому мужчине в синей форме. Помогать людям в таких случаях – наша работа.

Мальчишка не ответил, но в глазах его все и так читалось достаточно ясно похоже, что впервые кто-то из посторонних людей проявил к нему участие и пообещал помочь.

Он повел меня через подворотни к своему дому. Шли мы недолго, едва ли пару минут, но алкоголь уже начал выветриваться у меня из головы. Все из-за сухого и холодного ночного воздуха пустыни.

– Вот наш дом, - указал мальчишка на развалюху, ничем не выделяющуюся из нескольких таких же.

Когда-то это наверняка был относительно престижный таунхаус, но за следующие двести лет время превратило его в уродливого монстра. Стены были покрыты графити в множество слоев, похоже, что тут тренировалось не одно поколение придурков, называющих себя «уличными художниками». Окна давно разбились и были закрыты импровизированными ставнями из подручного материала. Лужайка, которая когда-то наверняка была предметом гордости хозяина дома, напрочь выгорела, да была еще и порядком захламлена.

И что это уродство вообще делает в самом центре города? Чего его не снести, да не выстроить что-нибудь нормальное? Хотя, кому оно надо-то…

На улице был слышен лай собак, откуда-то издалека, да шум толпы, гуляющей через квартал. Из дома не раздавалось ни звука. Входов в него помимо главного не имелось, и даже в окна было не взглянуть – все наглухо законопачены.

– Жди тут, - сказал я пареньку. – Я попробую разобраться.

Что меня развели, я понял за долю секунды до того, как что-то увесистое, скорее всего, бейсбольная бита, ударила мне по спине. Именно это меня и спасло от мгновенной потери сознания: похоже, что тот из бандитов, что сидел в засаде у двери, не рассчитывал на мой высокий рост, вот и взял слишком низко.

Впрочем, больно все равно было безумно, а от толчка я споткнулся и завалился на грязный пол, только чудом не выронив оружия. Мне повезло, что солнце уже село, и глаза мои хоть немного привыкли к темноте, иначе, оказавшись в комнате, я бы тут же оказался слеп, словно крот.

Передо мной мелькнул силуэт, обладатель которого, судя по всему, заносил биту для второго удара. Я дважды выстрелил из пистолета, послышался стон, а я понял, что ослеп от нехилой дульной вспышки Кольта.

Оставаться на месте было никак нельзя. Я перекатился в сторону, заодно ударив кого-то по ногам, выстрелил вслепую, понимая, что зря расходую патроны. Секунду спустя, кто-то свалился на меня слева, похоже, споткнувшись об упавшее тело бейсболиста.

Я дважды ударил его рукояткой пистолета и, судя по глухому вскрику, попал. Но тут же получил ногой по бедру, а потом еще раз, гораздо больнее, по пояснице. Как раз в районе почек.

Кто-то захватил мою правую руку, пытаясь выкрутить из нее пистолет. Левая по-прежнему была заблокирована свалившимся на меня бандитом, поэтому все, что мне осталось, это вновь утопить спусковой крючок.

Пистолет выпустил остатки патронов в магазине и замолк. К несчастью, я ни в кого не попал, а вот в борьбу со мной вступил еще один бандит, набросившись на меня сзади и попытавшись придушить.

Пришлось отпустить оружие и резким движением ударить отморозка кулаком по лицу. Хрустнул сломанный нос, откуда-то сверху брызнула кровь, бандит громко закричал, но захвата не ослабил.

Я изо всех сил вдавил язык в небо, напрягая мышцы шеи и заколотил куда-то наугад. Справа вхолостую щелкнул курок пистолета и выстрела, естественно не последовало, а запасной обоймы у нападавших не имелось. У них, похоже, вообще не было оружия кроме холодного, или они боялись пользоваться им в темноте, чтобы не перестрелять друг друга.

Перед глазами запульсировали кровавые круги, поле зрения постепенно затянулось темной пеленой, и я понял, что, несмотря на все старания, все-таки теряю сознание. Движения рук замедлились, будто я оказался в воде, а потом конечности и вовсе прекратили мне повиноваться.

Я все-таки отключился.

Привели в себя меня не самым приятным образом – ударом ноги в область живота. Желудок сжался, а я не выдержал и изверг все, что успел выпить за вечер в баре. В нос ударило кислым, от вони желудочного сока меня замутило.

Что-то зашипело, а потом комнату осветил красный свет фальшфейера в руках одного из бандитов. Судя по сломанному носу, как раз того, что и умудрился угомонить меня удушающим приемом.

В углу комнаты лежал труп одного из бандитов, того в которого я выстрелил первым. Еще один зажимал грязной тряпицей ссадину на голове. Помимо них в помещении было еще трое: здоровый мужик, что бил меня, еще двое бандитов, и тот самый мальчик, что привел меня сюда. И ни избитого отца, ни изнасилованной матери. Черт, да этот дом вообще не был жилым, пол был покрыт слоем пыли и крысиных фекалий.

И как я только мог попасться в настолько простую ловушку?

– Очнулся, легавый? – спросил у меня тот, что держал в руках фальшфейер и светил разбитым носом. Он же, очевидно, и был главарем банды. – Ну-ка, долбани ему еще раз, чтобы жизнь сахаром не казалась.

Здоровяк не преминул выполнить приказ, снова пнув меня в живот. На этот раз я успел приготовиться и напрячь мышцы, но тряхнуло меня все равно сильно, даже зубы щелкнули.

– Встать на колени! – на этот раз приказ был обращен уже ко мне. – Живо!

Мне пришлось подчиниться. Похоже, что ублюдок собирался с лихвой отплатить мне за нанесенный ущерб. Еще бы, врачей, чтобы могли вправить сломанный нос, раз два и обчелся, так что, скорее всего, щеголять ему теперь орлиным клювом. И оглашать окрестности храпом, мешая спать всем остальным.

– Держи, - протянул он фальшфейер тому, что зажимал рану на голове и обратился к бугаю. – Отойди-ка, я ему пробью хорошенько.

Места для разбега тут было предостаточно, так что удар должен был получиться не хуже, чем в соккере. А если он ударит в грудь или в лицо, то мгновенная смерть мне обеспечена.

Я наклонил голову, сделав как можно более скорбную мину, и уселся, поджав ноги. Вытянул руку назад, и нащупал на щиколотке рукоять револьвера. Бандиты были явно неопытными, потому что будь у них хоть какие-то понятия, то они прикончили бы меня еще, когда я валялся в отрубе. Ну или связали перед тем, как начать издеваться. А так – отобрали пистолет, и решили, что лишили всех средств защиты. И что-то подсказывало мне, что они все сейчас смотрят именно на главаря, который собирался выместить на мне злобу за убитого товарища и сломанный нос.