Fallout: Большие грехи маленького города

Еще вчера, узнав об этом, я бы просто покончил с собой. Но сегодня я почувствовал приступ дикой злобы. Мне очень хотелось поговорить с ним, рассказать ему и о долге, и о всем остальном. А потом расстрелять ублюдка или еще лучше медленно и методично забить кулаками. Чтобы прочувствовал всю мою боль. Чтобы понял.

– Хорошо, - я поднялся с места. – Я никому не скажу.

– Правда? – интендант даже на секунду перестал плакать.

– Да, - кивнул я.

Он медленно встал с кресла, протягивая мне руки, то ли собираясь пожать мне руку, то ли заключить в объятиях. Глядя на взрослого мужчину в таком виде: зареванного, в соплях и слюнях, я почувствовал омерзение. Жалко было даже руки марать.

Но я себя преодолел.

Я врезал ему с правой и тут же с левой, размазывая нос в кровавую кашу и отправляя обратно в кресло. Подошел, взял пачку денег, повозил в растекающейся по морде интенданта крови.

– Знаешь, чем это пахнет? – спросил я. – Знаешь? Это кровь. Это кровь наших ребят, которые из-за тебя не получат положенных им препаратов. Сколько из них умрет после этого, из-за того, что ты – крыса, сдал этот гребаный груз мафии?

Он ничего не отвечал, только смотрел на меня расширившимися от ужаса глазами и тихо поскуливал. Это вообще больше был не мужчина, а какое-то трусливое нечто, захватившее человеческое тело и подчинявшееся только низменным инстинктам и страху. Он даже не сопротивлялся, казалось, что его конечности вообще отказались подчиняться ему.

Схватив интенданта за воротник так, чтобы он передавил ему горло, я вытащил ублюдка ко входу в кабинет и резким толчком сбросил с лестницы. С криком он полетел вниз, перевернулся через голову и остался лежать внизу с неестественно вывернутой шеей.

***

Когда-то я испытывал сожаления по поводу убитого наркокурьера, сомнения по поводу того, стоило ли вообще так поступать. Сейчас же убил человека, поддавшись приступу ярости, буквально раздавил, как жука. И не почувствовал абсолютно ничего, будто превратился в робота и подчинялся написанной кем-то программе.

Интендант был вредителем, хуже любого дутня или гнуса. Он заслуживал такой смерти.

Вышел со склада, коротко пересказал патрульным суть нашего разговора с интендантом, соврав, что он набросился на меня, а когда понял, что силы неравны, попытался сбежать, но, запутавшись в собственных конечностях, сверзился с лестницы и сломал шею.

Потом отправился в администрацию. Пора было и там провести дезинсекцию.

Секретарша у Брюса была очень красивой женщиной, но красива именно той вульгарной красотой, что заставляет большинство мужчин подвывать на них, будто койтов на Луну. Блондинка с длинными ногами, огромной грудью, которая чуть ли не вываливалась из лифа платья, и объемистой задницей.

С первого взгляда мне стало ясно, что Брюс ее трахает.

Показав ей значок, я рявкнул что-то невразумительное, после чего ударом ноги открыл дверь кабинета, не обращая внимания на крики девушки.

Кабинет был под стать своему хозяину: весь в показном лоске. На стенах были тяжелые зеленые виниловые обои, на полу – идеально ровный паркет из черного дерева. Стол превосходил роскошью даже тот, что стоял у Бишопа, а кожаные кресла и диван были идеально отполированы.

Черт, да даже пресс-папье тут было из малахита, а рядом лежал футляр с ручкой довоенного производства. Я почему-то был уверен, что с золотым пером.

А вот самого канцлера на месте не наблюдалось.

Зато я мгновенно заметил кое-что другое: ключ в дверце сейфа. Заперев дверь на щеколду, я бросился к нему, открыл и замер, не зная, за что браться в первую очередь. Времени у меня не было, сейчас секретарша бросится за помощью, и тогда меня не ждет ничего хорошего.

В нижнем отделении находились деньги: очень много, с виду несколько сотен тысяч долларов. Будто этого не хватало, на самом дне лежало два золотых слитка немалого размера.

А вот в верхнем он хранил деловые бумаги. Я взял и принялся читать первое, что попалось в руки. Это было письмо, деловая переписка между Аскорти – мэром Рэддинга и Брюсом. Они обсуждали переход Реддинга под руку НКР, причем Аскорти очень просил поспособствовать сохранению его должности, а в перспективе расширению полномочий до канцлерских. И в качестве подарка, а если говорить прямо, то взятки, передавал долю во владении одного из золотых рудников.

Просмотрев еще несколько бумаг, я понял, что именно мне попало в руки.

Свидетельства о собственности, договоры с главами Семей и группировками наемников, которые должны были участвовать в планах по дальнейшей экспансии НКР на север, что-то о рейдерских нападениях на Город Убежища.

У ножки стула лежал кожаный дипломат. Я схватил его и принялся перекладывать туда бумаги с полки. Когда закончил, не утруждая себя тем, чтобы закрыть сейф, двинулся к выходу. Открыл дверь, выглянул в приемную.

Секретарши на месте не было, видимо, ушла за помощью. Сделав вид, что так и надо, я спокойно спустился вниз, на первый этаж, вышел из здания и пошел дальше по улице.

Но, стоило мне свернуть за угол, я побежал, что было сил. Бежал, не разбирая дороги, постоянно меняя направление, пока совсем не выдохся. Когда перед глазами заплясали круги, и мне стало казаться, что легкие сейчас разорвутся, свернул в первую попавшуюся арку.

Там остановился, прислонился к стене и медленно сполз по ней, прижимая к себе дипломат.

В нем – все, что нужно, чтобы утопить Брюса. Но для этого нужно добраться до Шейди Сэндс и попасть в приемную президента. Даже если они в курсе о делишках канцлера, даже если они выдали ему на это полномочия, уверен, что не в таких масштабах.

Но самостоятельно мне из города точно не выбраться. Впрочем, этот же дипломат может оказаться для меня и билетом на свободу.

Глава 7

Отчаяние. Нет ничего хуже, чем чувствовать отчаяние, причем, неважно по какой причине. Думаю, что все испытывают его одинаково: будь ты шахтер, попавший под обвал и ждущий смерти от нехватки кислорода, фермер, который вернувшись из города, обнаружил, что всю его семью вырезали рейдеры, или дикарь, которого схватили работорговцы и тащат в ближайший лагерь, чтобы там научить покорности, а потом продать.

Именно отчаяние делает из человека зверя. Вопрос только в том, какая из эмоций возьмет верх: страх или гнев. Кем он станет – безжалостным психопатом или трусливой крысой. Вот в этом-то и разница.

Ситуация была хуже некуда. Вот ведь дебил – полез чистить администрацию от коррупционеров без подготовки. Даже более-менее приличного запасного логова не оборудовал.

Хотя, я ж не знал, что слечу с катушек и пойду наводить порядок прямо вот так, сходу. Может быть, если бы немного подумал и остыл, то продумал бы и места, чтобы спрятаться, и пути для отхода из города. Да и оружия бы прикупил с патронами, и одежду, которая подошла бы для путешествия через пустыню лучше, чем деловой костюм.