Фамильяр

Я читаю и периодически смотрю в окно на то, как облака плывут в синем небе. Небо, оно такое разное. Весеннее небо звенит яркой голубизной, она молочно белая, и как будто пронизана солнцем, отчего приобретает оттенок «цвета морской волны». Летнее небо густо синее, оно глубокое и притягивающее. В такое небо хочется броситься с головой. Обычно я так скучал по полетам, сидя взаперти в доме на Тисовой улице, а сейчас меня даже не тянет летать. Удивительное дело.

– Ты, дружище, так совсем книжным червем станешь, - задорный голос моего друга отвлекает меня от созерцания неба, и я оборачиваюсь.

– Рон! Привет!

– вскакиваю с кресла и бегу, чтобы его обнять. За его спиной мне приветливо улыбается поднимающаяся по лестнице Гермиона.

– Ребята! Я так рад вас видеть! Пойдемте, чайку попьем, а? А то, Рон прав, я так здесь усохну за книжками.

– А местный Цербер нас не убьет за это?
– интересуется Рон, а меня коробит.

Но я не успеваю ничего сказать, потому что в этот момент в разговор вклинивается Гермиона.

– Рональд, ты отвратителен сейчас! Прекрати оскорблять человека без причины, да еще и за глаза!

– Угу, будто кто-то способен сказать ему что-то подобное В глаза?!
– возмущается Рон.
– Да после такого никто не выживет! Он же в землю живьем закопает.

Мне становится немного легче от заступничества Гермионы. Но у меня вдруг возникает опасение. Не отвернуться ли от меня мои друзья, когда узнают, кого я выбрал объектом своей юношеской страсти? Да… сейчас им говорить об этом не резон, конечно, но когда-нибудь они узнают. Вот тогда-то я и пойму, что к чему, дружище Рон. Пойму насколько мы друзья. Гермиона меня поддержит, я уверен, она уже не раз высказывалась на тему своего толерантного отношения к любым меньшинствам.

– Рон, я бы попросил тебя не оскорблять профессора Снейпа при мне, особенно в этом доме, - холодно говорю я, причем, сам пугаясь своей интонации.
– Я нахожусь у него в гостях, в единственном по-настоящему безопасном месте, как выяснилось. К тому же, я могу приглашать сюда вас, чего мне бы никогда не разрешили Дурсли. Так что давай ты не будешь его оскорблять. Я за эти дни многое переосмыслил, Рон, и тебе советую.

– Что значит «ты в гостях»? Это что, дом Снейпа?
– удивленно говорит Рон. Гермиона смотрит на меня странно. Она определенно удивлена.

Вот так, друзья мои, пока вы были заняты своими отношениями, я изменился. Вам я этого сейчас не скажу, но моя уверенность в своей правоте делает мои интонации гораздо более властными, чем они были еще без малого две недели назад.

– Гарри, - говорит Гермиона, - то есть, это получается, что мы праздновали твой день рождения… здесь… а где был Снейп в это время?

Я не хочу об этом говорить. Поздно спохватились.

– Профессор Снейп весь вечер провел в своей комнате, - говорю я. Настроение мое, поднявшееся было из-за прихода друзей, стремительно падает: - Идемте пить чай.

Мы проходим в кухню, а я не позволяю себе начинать волноваться, где так долго носит Снейпа. Директор там решил закормить его сладким до изжоги что ли? О том, что обстоятельства могут быть более серьезными, я думать не хочу.

– Гарри, расскажи, как ты тут, - пытается немного разрядить обстановку Рон, он притих, после моего выпада.

– Намного лучше, чем у Дурслей, - отвечаю я. Гермиона тут же оглядывается в поисках чая, но она же в гостях! Неужели Рон так ее эксплуатирует дома? А может быть, она, как и Снейп, считает меня безнадежным даже в такой простой задаче, как заваривание чая?

– Гермиона, уж не собираешься ли ты, будучи в гостях, хлопотать по хозяйству?
– вопрошаю я.
– Я тебе не позволю. Скорее Рона заставлю, - заканчиваю я, и подмигиваю ей.

Гермиона улыбается. Рон заливается яркой краской праведного возмущения, а у меня отлегает от сердца. Да, Рон не знает, каков Снейп на самом деле. Он один из тех людей, которые уверены, что он жаждет измываться над кем угодно и когда угодно, только ради самого процесса унижения, получая от этого единственно возможное удовольствие. Я никому никогда не стану объяснять, насколько они не правы. Ни все вместе, ни каждый по-отдельности. Мне достаточно того, что Я знаю, от чего загорается действительно адское пламя в его глазах. Мне нужно прекратить думать об этом!

Нужно сервировать стол и заварить чай. Я делаю это на автомате, я знаю, что баночка с чаем, чайник и две чайные пары прилетят слева, мы пили чай днем, и посуда стоит около мойки, а еще одна чайная пара прилетит справа, из открытого шкафчика с посудой.

Я по настоятельной рекомендации Снейпа на которую он меня в принудительном порядке с утра заставил «подписаться», творю заклинания невербально.

Когда повинующаяся моей воле и палочке посуда начинает летать по кухне, мои друзья удивленно озираются. Даже Гермиона, хотя ей-то что.

Я делаю только короткие взмахи, и все постепенно становится таким, каким мне хочется: вода вскипела и успела остыть до нужной температуры, чай засыпан, булочки из шкафа уже приземлились на столе, я снял с них легкие нагревающие чары, позволяющие им оставаться горячими.

Обозрев сервированный стол, я улыбаюсь, сажусь за стол и только сейчас понимаю, что мои друзья пораженно смотрят на меня.

– Что?
– не выдерживаю я.
– Я что-то сделал не так?

– Да нет, Гарри, просто… Зачем это позерство? Просто чай ты не можешь заварить?
– спрашивает Гермиона.

Я удивлен и ошарашен.

– Мне было велено так делать. Это тренировка. Равно как и использование заклинаний в невербальной форме.

– Но так быстро! Ты так быстро используешь невербальные?
– еще более заинтересовано смотрит на меня Гермиона.

– Что значит «быстро»? Я не понимаю… как обычно.

– Ну, ладно, будем считать, что ты не понимаешь, - говорит Гермиона, которая уже успела протянуть руку за булочкой и откусить розовый поджаристый бочек.

– Ооо! Какие булош-шки вос-итительные! Откуда они?
– говорит она с набитым ртом

– Я испек, - говорю я, и слышу, как подавился рядом Рон.

– Дружище, он что, заставляет тебя тут на кухне батрачить? Правильно, сам-то он, наверное, ничего готовить не умеет, вечно ему домовики готовят.

– Ты говоришь ерунду, Рон, - говорит Гермиона, - уже по той простой причине, что забываешь о том, кто Снейп по профессии, - и, увидев вопросительный взгляд Рона, продолжает.
– Ой, ну пошевели мозгами, Рон, чем зельеварение принципиально отличается от кулинарии? Тем, что взорвать котел практически невозможно? Или возможности сварить яд меньше?