Фамильяр

– К тому же, дружище, ты мог убедиться в его кулинарных дарованиях, - говорю я и вижу теперь уже два вопросительных взгляда.
– Не ты ли, Рон, восхищался рагу на моем дне рождения. Да и закуски в виде фаршированных круглых перчиков чили тебе пришлись по душе. Неужели ты ни на секунду не задумался о том, кто это готовил?

– Гарри, то есть Снейп готовил для нас?
– спрашивает Гермиона.

Меня внезапно выводит из себя и удивление Рона и вопросительный тон Гермионы и я взрываюсь.

– Знаешь, Гермиона, почему ему пришлось уйти? Потому что Сириус начал его оскорблять. Человек, принимающий в своем доме гостей своего гостя, всю ночь готовивший угощения, был вынужден сидеть в одиночестве в своей комнате, в то время как вы все даже не поинтересовались, кто все это делал, а Рон, вон, даже сейчас его оскорбляет.

Я неожиданно понимаю, что сказал больше, чем хотел и определенно больше, чем следовало. Но именно эти мысли не покидали меня с самого дня рождения. И это хорошо, что здесь не было Сириуса, потому что к нему у меня отдельный разговор.

Я глубоко и воинственно дышу. Друзья смотрят на меня ошарашено, но спокойно.

– Гарри, - начинает Гермиона, - извинись за нас перед профессором Снейпом, пожалуйста.

Она берет Рона за руку, сам же Рон стоит, опустив голову.

– Знаешь, друг, извини, - вдруг говорит он.
– Для тебя ведь никто такой вечеринки не устраивал еще, да?

– Да, Рон, - коротко отвечаю я.

Рон смотрит на меня слишком проницательно, по-моему. Ой, не нравится мне этот взгляд. Не мог же он понять из моей речи чего-то большего? У меня просто паранойя. Никто ничего не знает, и точка.

– Уже поздно, дружище, мы, наверное, пойдем. Спасибо за чай. А ты не скучай тут, ладно?
– говорит Рон, пожимая мне руку, а смотрит все так же.

– Пока, Гарри, - прощается Гермиона, целуя меня в щеку.

– Пока, ребята, - говорю я и понимаю, что не могу встать со стула в кухне и пойти их проводить. Что-то старое сломалось сейчас между нами, когда я начал защищать человека, которого всегда ненавидел. И что-то новое и неожиданное родилось во взгляде моего лучшего друга. Это не ненависть, не злость, не презрение, я не знаю, что это. Его взгляд говорил о том, будто бы ему известно больше, чем я рассказал.

И тут я осознаю, что во взгляде Рона было понимание. Не моей сущности, не моей ориентации, о которой точно он не может знать, а понимание моего поведения. Он понял, что Снейп мне не безразличен. Понял и решил предоставить мне возможность рассказать обо всем тогда, когда я сочту нужным.

– Спасибо, Рон, - говорю я в пустоту кухни, - спасибо, друг.

Глава 16. Вся правда о страхе

Я кричу. Мои легкие разрывает, шрам терзает болью. Я не могу открыть глаз. Они слезятся. В мозгу все еще слышен его ужасающий смех, и видна зеленая вспышка…

– Гарри! Гарри, проснись! Не кричи, умоляю, - слышу я встревоженный голос, но не могу остановиться. Он меня найдет. Он что-то придумал, он знает, как меня убить, он просто чего-то ждет.

– Поттер, прошу тебя! Гарри, приди в себя, просыпайся! Это только кошмар, просто сон, - голос звучит знакомо, и я заставляю себя открыть глаза.

В окно светит луна. Я лежу у себя в постели, одеяло сбито в комок возле ног, на меня с паникой во взгляде смотрит Снейп, присевший на краешек моей кровати. Он держит в одной руке палочку, обхватив другой рукой мое запястье. Когда я засыпал, его не было в доме, и сейчас он еще одет, хотя ворот рубашки расстегнут. Видимо он только вернулся от Дамблдора и собирался ложиться спать.

Я смотрю на него, и в моих глазах сейчас точно должен отражаться ужас. Я подскакиваю, обнимаю его так сильно, как только могу. Он гладит меня по голове. А я чувствую, что теряю контроль. Я готов заплакать как девчонка, мое дыхание сбито.

– Это был только кошмар. Всего лишь кошмар, не нужно обращать на него внимания.

– Нет, - говорю я, - это не был просто страшный сон, - я приподнимаю голову от его груди, и заглядываю в глаза.
– Я снова чувствовал Его, Северус, он в предвкушении. Он знает, как меня убить!

Я вижу, как его веки дергаются, когда я говорю все это. Он обхватывает меня сильнее.

– Я не позволю Темному Лорду убить тебя, - говорит он, уткнувшись мне в макушку.
– Только через мой труп.

– Останься со мной сегодня, пожалуйста, - тихо говорю я, снова уткнувшись ему в плечо.

– Ложись, - просто говорит он.

Я откидываюсь обратно на подушку, закрывая ладонями лицо. Я чувствую, как он расправляет сбившееся одеяло, а потом опускается рядом со мной. Я сейчас похож на ребенка. Я прижимаюсь к его теплой груди, закинув на нее руку. Его рубашка едва заметно пахнет вербеной. Запах свежий и чуть сладковатый. Он обнимает меня.

– Какой же ты еще ребенок, в сущности, - говорит Снейп.
– Я не позволю ему добраться до тебя.

– Я не ребенок, ты же знаешь, - возмущаюсь я, но произношу каждое следующее слово все тише.
– Просто… просто я… боюсь.

– Это нормально. Только безумец не испытывает страха, - тихо говорит он.

– И ты тоже?
– решаюсь спросить я.

– И я.

– А чего боишься ты, Северус?

Он глубоко вздыхает и задумывается. Хотя, нет. Наверное, он просто не решается или не хочет сказать мне. Я уже перестаю ждать ответа, когда он начинает медленно и тихо говорить. Такая обреченность звучит в его голосе, такая боль, что у меня перехватывает дыхание.

– Очень долго я боялся, что не смогу сбросить с себя груз вины, что мне так и придется прожить жизнь, зная сколько зла я принес в этот мир. Потом я боялся, что ты узнаешь, какова в этой истории моя роль. Потом хотел, чтобы ты узнал, чтобы избавиться от наваждения, и готов был принять смерть от твоей руки. А сейчас… сейчас я боюсь… потерять тебя.

Я не знаю, как должна выглядеть исповедь, но, очевидно, сейчас это именно она. Я не спрошу, не спрошу, не спрошу! Но он продолжает.

– К Темному Лорду я пришел обиженный на весь мир. Как только узнал о свадьбе твоих родителей, это случилось как раз после полугода жизни в кампусе в Сент Мартине, как полагалось дипломникам. Мы с твоей матерью были друзьями еще до школы. Я даже думал, что влюблен в нее, но это прошло с осознанием моей ориентации. Просто она была единственным человеком, который знал обо мне все, знал меня. А твой отец… Он был моей полной противоположностью. Ты знаешь, как они с Блэком вели себя во времена нашего студенчества, так что я не буду тебе объяснять, во что это обычно выливалось. Я был зол. Люциус тогда уже женился на Нарциссе, но он всегда играл на два фронта. И всегда меня выделял. Он привел меня к Темному Лорду. Тот был красив, умен, харизматичен, настоящий лидер. Его идеи о том, что маги должны выйти из вечного подполья, чтобы править миром, изменить историю и все сущее, захватили меня. Я попался в ловушку тщеславия, вообразив на секунду, что смогу отомстить твоему отцу за то, что он лишил меня дружбы. Да и вообще за все на свете. Так я был принят в Пожиратели Смерти. Моим заданием было подать прошение на получение должности преподавателя Зельеварения, обосноваться в Хогвартсе, чтобы следить за Дамблдором. Я получил должность и однажды услышал часть того самого пророчества, которое изменило не только твою жизнь, но и жизни всех магов.

Он замолкает. Я поражен. Так вот кто рассказал Волдеморту о пророчестве, так удачно уничтоженном при осаде министерства. Я должен чувствовать гнев, но я не чувствую.

А он продолжает:

– Когда я понял, как именно Темный Лорд интерпретировал слова пророчества, кого именно он хочет уничтожить, я пришел к Дамблдору с этой информацией и просил его спрятать твою семью. Я ненавидел твоего отца, но никогда не хотел причинить даже малейшего вреда Лили. А сейчас ты… Ты должен меня ненавидеть, потому что я сам себя ненавижу.