Фанатизм
Шрифт:
А однажды пришла такая грудастая тела, они на кухне пошушукались, потом он ко мне вышел.
– Вить, такое дело. Марина с двумя парнями любит. А где я ей на ночь глядя второго найду? Давай с нами?
Я окаменел, поверишь? Конечно, понимал, что он с ними по вечерам не в театр ходит, но увидеть его таким – голым, совершающим обычные действия, потным, а потом – пишущим, схватывающим из воздуха это неуловимое сияние…
И знаешь, он посмотрел на меня и все понял. Повернулся и вышел, и ее увел.
– А если бы он по любви женился?
– Да все равно.
– Другие же художники женятся. Я нарочно в Интернете искала. Женятся и продолжают рисовать. Разводятся, делят имущество в судах, встречаются с детьми по выходным и все равно продолжают. Почему он кажется нам таким хрупким, что не сможет? Он сможет.
Витек кивнул. «Можно вернуть обратно» – заело мелодию.
– А у тебя есть парень? – спросил вдруг он.
– Сейчас? Нет.
– А у меня была одна. Стала замуж тащить, все угрожала забеременеть, а жить негде, квартира съемная, хозяева постоянно плату повышают и угрожают выселить, еще и кризис. У нас режиссер уволился, думаешь, меня назначили? Козу какую-то взяли только после института, а я с камерой десятитонной так и остался. У канала даже денег нет, чтобы технику обновить. Я с этой камерой себя по колено в земле чувствую, только сверху закидать осталось. Единственное, что есть светлого во всей этой жизни, – Горчаков.
– Ну и напьетесь на мальчишнике.
– Это не мальчишник будет. Для всех друзей вечеринка. Так он решил.
– Совсем грустно, как прощание.
Тогда мы с Витьком так друг друга зазомбировали, что я готова была разрыдаться прямо за столиком на потеху официанткам.
3. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
Приходя к Ивану, мы старались оставлять личное за порогом его квартиры. Никто не тащил с собой подруг или друзей, Марианна оставляла дома мужа, Ася – приятеля-растамана, Ирина – шефа-любовника, Андрей оставлял проблемы со своей бывшей, Витек – камеру, бизнесмен-банкрот-Стас – разбирательства с налоговой и банками, Семен – интрижки с юными актрисами, Димка – конструкции самолетов. Вот таким кругом – без личного – мы и собрались на «мальчишник».
В зале белел холст с непонятными контурами будущей картины.
– Сюр какой-то? – спросил Стасик, замерев перед мольбертом. – Или портрет?
Все подошли к холсту.
– Аванесову похищают инопланетяне – вот это был бы отличный сюр, – сказала Ася.
– Сейчас из «Японской кухни» закуски привезут, – объявил Горчаков. – Оставьте живо-пись. Будем ужинать.
– А кто это? – Стас не мог отойти от портрета.
– Так, девчонка одна. Любит позировать.
Мы избегали обычных вопросов – о предстоящей церемонии, о платье Аванесовой, о брачном контракте. Все чувствовали, что это тоже должно остаться «за порогом».
Ася стала говорить о каком-то новом арт-хаусном фильме, все слушали и не слушали – словно висли в ее словах и раскачивались на тонких нитях путаного сюжета. Нас болтало в этом сюжете – каждого на своей волне, но то и дело кто-то комментировал:
– Неожиданно!
– Кто бы мог подумать!
– Ого!
Даже находясь под дозой, Ася не бывала такой разговорчивой. Когда она, наконец, закончила, все еще раз высказали что-то вроде восхищения неожиданными кино-коллизиями, и Горчаков снова налил всем водки. Дамы не возражали, мужчины и подавно.
– Как на поминках, – сказала вдруг Марианна. – Вот так мы дедушку в последний путь провожали – молча и угрюмо.
– На поминках всегда есть доля облегчения. После всех хлопот, похорон – помянуть и забыть, – сказал Сеня. – Поминки легче.
– Зря вы так, – заметил Горчаков.
– А жить вы где будете? Здесь?
– В ее квартире, в центре.
– Понятно.
– Аванесов – неплохой тип, я его портрет делал, – добавил Иван.
– Кто бы сомневался…
– Он, наверно, губернатором будет…
– Призвание у человека – быть губернатором. Я фигею, – Андрей снова налил.
Все вздохнули. Никогда раньше наше общество не казалось мне компанией законченных неудачников. Горчаков закурил. Сеня уставился на Асю: нет ли чего добавить? Ася нахмурилась.
– Обычно на мальчишниках стриптиз бывает, – сказала я.
– Да-да, давайте закажем, – оживилась Ирина. – Пусть мальчик приедет.
– Нафига нам мальчик?! – возмутился Стас. – Тут мужчин больше. Закажем девочку.
– А давайте кто-то из вас станцует! – предложила Ася. – Это будет интереснее.
Она встряхнула длинными волосами и поежилась. В квартире Горчакова было зябко.
– Пусть Иван решит. Это его вечеринка, – сказал Андрей. – Заказывать или нет?
Горчаков молчал.
Ирина вытянула рукава длинного свитера.
– Так холодно жить в ноябре! Танцуйте уже – хоть согреемся!
Он кивнул.
– Да, я сам станцую. Музыку подберите.
Все вмиг протрезвели.
– Ладно, я и под радио могу.
Он вскочил на стол, сталкивая тарелки с суши.
– This used to be a funhouse
But now it’s full of evil clowns
It’s time to start the countdown
I’m gonna burn it down, down, down
I’m gonna burn it down
Nine, eight, seven, six, five, four, three, two, one, fun, – пел Горчаков безо всякого радио, отрывисто и совсем не в ритме стриптиза.