"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

По пути я “насмотрелся” на жизнь нуаров. Не так хорошо, как это сделал бы с помощью обычных глаз – все же чутье давало весьма приблизительное представление о том, как выглядят вещи. Но тем не менее.

Слишком просторных пространств под землей не встречалось – и понятно, почему. Сложно рыть большие залы, да и зачем? Нуары обитали в узких щелях, подобно кротам, крысам и прочим подземным жителям, но при этом оставались людьми, а следовательно, узкие щели были облагорожены. Мы несколько раз прошли через низкие сводчатые помещения с колоннами, где за столами сидели парочки. Как правило, держались за руки, целовались или просто трогали друг другу лица и прочие места. Тактильные ощущения у нуаров вышли на передний план – за неимением зрения. Попадались магазины и рынки – в виде длинных переплетающихся коридоров с нишами по обе стороны. Не разобрал, что там продавалось, кроме еды, которая издавала разные, но не слишком сильные запахи. Мое чутье не позволяло различать многие детали, но подозреваю, что продавалось абсолютно то же самое, что и наверху: одежда, еда, инструменты.

Стало понятно, где Гуж раздобыл для нас одежду – смотался на рынок и купил самое дешевое.

Нуары не использовали парфюм – и ясно, почему. Крепкие запахи раздражают и мешают “видеть”.

Несмотря на “радар”, нуары, как я выяснил, ходили не так, как обычные зрячие. Шаги у всех мелкие, скользящие. Подошва проверяет крепость поверхности, прежде чем человек перенесет на нее вес. Руками они, впрочем, не размахивали как Витька и я (притворяясь), но всегда держали на расстоянии от туловища, как бы мониторя пространство вокруг.

Мы миновали что-то вроде часовни в высокой нише, в глубине которой мой собственный радар засек скульптуру. Не понять, что за скульптура, – очевидно, алтарь. Или идол. Рядом стояли нуары и тихо-тихо пели тягучую песню. Слов не понять. Видимо, молились.

Меня это удивило – сиберийцы не религиозны. Точнее, религиозны, но их религия – это вера в Вечную Сиберию и лично Председателя. Разновидность тоталитарного сектантства, раздутого до масштабов целой страны. Но нуары – это в чем-то антиподы “классическим” сиберийцам; у них нет Председателя и веры в нерушимость державы. Зато есть какая-то религия.

Я не спросил, что именно происходит в часовне. Во-первых, я ее не должен видеть, во-вторых, мне было плевать. Сделал заметку в памяти – и ладно.

Поражало самообладание Витьки. Болтаться в непроглядных подземельях, когда вокруг кто-то беззвучно передвигается и переговаривается шелестящими призрачными голосами, – это не через темный сквер ночью пройти, когда рядом всегда есть хоть какой-нибудь источник света. Тут нужны нервы. Конечно, даже Витькины нервы не железные, судя по его краткому срыву, но все же держался он преотлично.

– Не боишься? – не удержавшись, шепнул я ему.

– Не по себе, – признал он. – Давит эта темнота... Но панических атак нет и, вроде бы, не будет. Да и ты рядом.

Мне польстило это доверие.

Раньше я смотрел на Витьку как на необходимого спутника-гида, кое-что знающего о Поганом поле. Я-то тогда из-за глюка ничего про него не помнил. В моих планах было избавиться от него при первой возможности. Потом притерлись. Еще потом он внезапно погиб, и я понял, что он – дорогой и единственный друг. И наконец я встретил его снова – другого и в то же время прежнего. Теперь я знал о мире Поганого поля больше него и ощущал ответственность.

– Интересно, как они все это вырыли, – сказал Витька. – Что за землеройные машины использовали? И куда землю девали?

– Уж не кетменем, поди, рыли, – хмыкнул я.

– Моим кетменем? – неожиданно спросил он. – У меня же кетмень был, правильно? Мы лут с тобой собирали...

– Ага! Вспомнил?

– Вспоминаю... И весь этот лут взорвался вместе с мусоровозом?

– Да.

– А других заначек у нас не было?

– Не-а.

– Вот блин!

Что ж, прежний запасливый и лутолюбивый Витька восстанавливается. Это не может не радовать.

Дальше мы полезли по крутой спиральной лестнице из мелких металлических решеток, закручивающейся внутри шахты. Скорость упала до черепашьей – мы хватались за холодные перила и старательно нащупывали ногами ступени. Я с трудом сдерживался, чтобы не побежать поскорее наверх, – приходилось изображать неуверенного слепца.

Пока лезли, было время подумать обо всем на свете. После размышлений о Витьке мысли переключились на других моих верных спутников – Киру и Иву.

Как там Кира? Я надеялся, что цветет и пахнет в Секции Грин под присмотром Ивы, но... Тревожило отсутствие в эфире умбота. Если проблема в моем “лагающем” нейрочипе, то все о’кей. Значит, Ива продолжает наблюдать за мной с орбиты, просто не может выйти на связь. Рано или поздно работа нейроинтерфейса наладится, и мы воссоединимся. Ива очень полезна в моих странствиях. Но если дело в самой Иве...

Не хотелось об этом думать.

С Кирой же у нас начались серьезные отношения. В Скучном мире я постоянно о ней вспоминал и против воли сравнивал с другими девами, дефилирующими по улицам города. И все они Огнепоклоннице проигрывали по всем параметрам. Ни у кого нет такой фигуры, таких глаз и губ, такой гладкой загорелой кожи... Не говоря уже об ее умении драться и ездить верхом...

Короче, я влюбился. Или полюбил, что гораздо серьезнее.

Когда завертелись события с Витьками, дольменами и отчимами, Кира вылетела из головы, но сейчас я снова стал мечтать о поре после того, как расправлюсь с делами и вернусь к ней.

Я почувствовал близость поверхности земли задолго до того, как мы подошли к последней двери, из-за которой не просачивался ни один лучик света.

– Прибыли, – тихо сказал Гуж. – За этой дверью выход в подвал аварийного здания. Оно сейчас опечатано и пустое. Выберетесь из здания, пройдете по узкой улице – она там единственная, – потом выйдете на площадь. Ну, а на площади сразу почуете квест-башню... То есть увидите.

– Все, как договаривались, – вторил ему Май, надевая очки-консервы. – Мы вас здесь подождем. Если Модераторы за вами увяжутся, не пытайтесь сбросить хвост – город вы не знаете. Бегите сюда. Дальше они за вами не пойдут – побоятся. А уж мы с ними сами разберемся, по-своему.

Судя по голосу, он улыбался во весь рот. Ну-ну, подумалось мне, поглядим, как вы с ними разберетесь...

Погони и Модераторов я не особо страшился. У меня есть туз в рукаве – волшба. Никто ее от меня не ожидает. Да и не поймет, что случилось, когда я ее применю.

– Сейчас вечер, – сообщил Гуж. – Но вы в подвале задержитесь малость, дайте глазам привыкнуть. Долго все-таки у нас в гостях сидели, свыклись с темнотой...

Да, свыклись. Пора отвыкать.

Нуары открыли дверь, петли не скрипнули. Я увидел серый свет, осветивший белые пятна лиц – Гужа, Мая и Витьки. На обоих нуарах были черные очки – Гуж тоже их надел. Витька хлопал ресницами и радостно улыбался.

– Не заблудитесь, – сказал Гуж, протягивая мне рюкзак с бомбой.

– Не заблудимся, – отозвался я и подключил нейрочип на запись происходящего. С некоторых пор приходилось совершать эту манипуляцию осознанно. Раньше нейрочип записывал все подряд. Видать, кончилась встроенная память. Или очистилась после моего нырка в Скучный мир. Во всяком случае, мне не удавалось прокрутить запись до взрыва мусоровоза.

Я посмотрел на Витьку:

– Ну что? Пошли?

– Пошли, – сказал тот. – Совершим теракт и вернемся к ужину.