"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
…Ну, и пользуясь случаем тайком взять столь необходимые генетические образцы для своих экспериментов.
– Моё почтение, господин Аворфис, - тихо произнесла Дайна синхронно с сестрой. При этом они встали со скамьи, чему воительница оказалась несказанно рада. К металлическим сидениям она, конечно, была привычна, но вот к тому, чтобы те заставляли ёжиться от холода – нет. – У вас будут какие-либо рекомендации или замечания?
– К вашему клану по данному вопросу никаких претензий не должно последовать, Кхалисси Дайна. Хотя следователь гильдии явится. Скорее всего, сразу после моего ухода, - ответил он, снимая
– Но это станет просто формальностью для увеличения статистики рассматриваемых обстоятельств.
Она довольно склонила голову в знак признательности, а когда подняла взгляд, то лицо Аворфиса приняло привычный для него бесстрастный и несколько отрешённый вид.
***
– Йуллер, погоди!
Он отвык бегать. А потому резкий рывок, который способствовал тому, чтобы нагнать серокожую полукровку, отозвался сильной болью в мышцах. Ноги подкосило, и Леккео едва не упал.
– Чего тебе, мальчик? – развернулась та, скидывая со своего лица капюшон.
– Я ведь дал тебе для Дагна апотропеи и печати.
– Агась. Апотропеи дерьмовые, кстати.
– Мне известно об их недостатке! – обиделся секретарь.
Само собой, что для демонов нельзя было назвать приятным побочное действие в виде недопущения какого-либо энергетического воздействия на окружающее пространство. То есть нет, можно было, конечно, при острой ситуации воспользоваться чем из подобного арсенала, но тогда бы вокруг заклинателя образовалось такое грязевое облако, что не обратить на него внимание смог бы разве что слепец!
Если же говорить о другом качестве апотропеев, ради которого они и были созданы, то они придавали видимость души. Они могли послужить для сокрытия среди людей как рефаима, так и его будущего хранителя. И Леккео считал их недостаток ничтожным. Хранитель всё равно не должен был оберегать рефаима силой.
– Дерь-мо-вы-е, - нарочито медленно произнесла серокожая полукровка и повторила. – Чего тебе, мальчик?
– Я с головой увяз в твоих планах и знаю из-за чего. Мне действительно важно освободить Землю… Но, может, пришла пора раскрыть из-за чего ты сама во всё это ввязалась?
– Служу интересам кого-то из Высших? – презрительно предположила она.
– Это Йуллер Къёрелл-то? – он уверенно скрестил руки на груди. – Ты же их всех живьём в Лабиринт замуровала бы!
– Брес и Баягчёт были случайностью. Но Швайза Раст, Моран, Грач, Сивок и Дагна?
– До последнего имени звучало как заклинание, - тихо буркнул Леккео.
– Оно и стало последней каплей. Этот говнюк методично мстит, убивая всех, кто открыто приближается ко мне. А теперь задумал и меня убрать моими же лапками.
– Ты о чём?
– Оставлю при себе, - хмыкнула Йуллер. – Скажу одно. Изначально мне очень хотелось утереть нос своему папочке, но… намного приятнее для меня отыметь того, кто имеет всех.
– Хочешь сказать, что за всем стоит Его превосходительство? Хочешь сказать, что план не твой?
– Конечно мой! Но едва он начал осуществляться, как я задумалась - отчего всё так гладко? Знаешь, как порой полезно самой себе задавать вопрос: «Почему?».
– Гладко? Без меня ты бы с Кварзиотто не договорилась!
– Само собой. Ведь ты ему нужен для полноты картины, - Йуллер сплюнула.
– Убить
– Так зачем всё тогда? – даже похолодел Леккео.
– Потому что мы его сделаем. Ведь в его плане есть чрезвычайно слабое место – при своей ненависти друг к другу мы сумеем сыграть заодно, мальчик.
– Хм. Отчего же?
– Потому что мы друг другу доверяем больше, чем кому бы то ни было ещё.
Йуллер склонилась над ним, словно строгая школьная учительница. Леккео на миг ощутил, что ему внезапно стало ещё холоднее чем раньше. Однако даже такие неприятные физические ощущение не затмили по яркости мысль – подельница была права!
***
Наверное, именно происшествие в торговом центре и заставило Лею начать относиться к себе с особой бережностью. Она явственно ощутила хрупкость развивающейся в ней юной жизни. И внезапная потеря этого крошечного существа…
Нет! Даже предположение об этом заставляло сердце останавливаться.
Молодая женщина осознала, что вряд ли бы пережила такую потерю. И из-за этого несмотря на то, что дни в больнице давно остались позади, она по-прежнему боялась совершить любое лишнее движение.
– Ведёшь себя так, словно ты хрустальная ваза, - наблюдая, как осторожно Лея присаживается на стул, чтобы переобуться, фыркнула Дайна. – Может хватит?
– Мне страшно.
– Когда я вижу, какая паранойя тобой овладела, то, поверь, мне тоже становится не по себе.
– Мне страшно, - упрямо повторила Лея и в намерении отвязаться от разговора повернулась в другую сторону. Но это не помогло. Дайна встала так, чтобы быть в поле её зрения, и продолжила поучать:
– Страх свойственен живым существам. Но ты ведешь себя как механизм, изображая… этот… Как его там?
– Инкубатор? – предположила Дана, и Дайна тут же довольно кивнула.
– Именно.
– А что плохого в том, что я забочусь о своём ребёнке? – обида молодой женщины всё же вырвалась наружу.
– В заботе нет ничего плохого, пока она не становится чрезмерной. Создавая вокруг кого бы то ни было исключительно благоприятные условия, ты лишаешь его возможности развиваться.
– И что плохого? – настойчиво спросила Лея и поняла, что даже самой себе стала напоминать заезженную пластинку.
– Ты не сможешь делать этого вечно по элементарнейшей причине - ты сама по себе смертна, - Дайна сделала короткую паузу, намереваясь придать своим словам большей значительности, но испуганный взгляд подруги заставил её воскликнуть.
– И не смотри на меня так, как будто ты об этом никогда не догадывалась!
– Вот именно потому, что всё так хрупко и недолговечно, мне и хочется не потерять самое дорогое для меня. Ведь жизнь не повторяется. Не возвращается назад.
– Но она то, что происходит с тобой. И если ты не радуешься событиям, то какой в ней смысл? В безопасности съесть кусок хлеба, переварить его и изрыгнуть остатки?