"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

Lord of the flies

Hit’em right between the eyes

Hit’em right between the eyes

(Алиби устроим в раз

Повелитель мух сейчас

Бей их прямо между глаз

Бей их прямо между глаз)

Бах! Бах! Бах! Несколько бутылок разлетелись вдребезги. Олеся опустила дымящийся карабин.

– Ты – прирожденный стрелок! – искренне восхитился Максим, поставив на разбитое окно кирпичного дома новые стеклянные мишени. – Теперь давай из Макарова. Помни, чему я тебя учил. Задержи дыхание и плавно нажимай на спуск. После выстрела выравнивай пушку и только тогда – новый залп, как говорят моряки.

– Почему Макаров? Я из этой штуки все руки себе отбила, - капризно сказала Олеся. – Он стреляет, куда сам захочет. Дай мне лучше Наган.

– Во-первых, для Макарова полно патронов. Во-вторых, если уж ты научишься стрелять «из этой штуки», как ты его назвала, то из любого другого пистолета точно попадешь. Вот, гляди!

Максим вытянул руку и двумя точными выстрелами разбил две бутылки. Олесю это не впечатлило.

– Даже не сомневалась в твоих уникальных способностях. Ты ведь знаешь, куда попадет пуля еще до выстрела. Сам хвастался.

– Держать пистолет в руках тоже надо уметь. Огонь!

Шестью оставшимися патронами Олеся разнесла три импровизированных мишени. Осколки разлетелись по сторонам.

– Вот! Уже намного лучше! Отстреляешь еще один магазин – и домой.

Максим посмотрел на маленького Антошку. Тот сидел в коляске и смеялся, хлопая в ладоши. Подключенные к планшету закрытые наушники на его голове казались огромными.

– Отличная звукоизоляция! – Олеся лукаво глянула на мужа, сама перезарядила пистолет и выпустила еще восемь пуль. И попала пять раз.

Сюда, в поселок неподалеку от периметра, не сунулся бы ни один нормальный человек. Не зная особенностей Зоны, не зная векторов и не чувствуя опасности он, скорее всего, не вернулся бы обратно. Даже у самого бетонного забора – в «предзонье», беспечный зевака мог наткнуться на заблудшего монстра или кочующую аномалию. Максим же вполне справедливо считал, что гулять с женой и ребенком в городском парке куда опаснее. Только призраки представляли для него серьезную угрозу, но здесь они не появлялись со времен истории с невинно убиенным подростком Ваней.

– Чудесный результат! – сказал Максим, пряча ПМ в кобуру на поясе. – Тогда маленькая прогулка в сквере – и домой!

Олеся недоверчиво прищурилась:

– Домой? – в голосе ее звучала ирония.

– Ну… в нашу берлогу здесь, в поселке, - смутился Максим. – Здесь ведь ни хулиганов, ни мошенников. Ни полиции с ФСБ. Ни даже борцов за нравственность и ювенальной юстиции. Антошка чувствует себя как дома. Он ведь такой спокойный только в Зоне.

– Это меня и пугает. Мало ли с кем он общается, - Олеся коснулась лба маленьким пальцем с обкусанным ногтем.

Максим покатил коляску в сквер. Здесь почти полностью уцелели деревья и асфальт, правда, газоны заросли травой, а кусты вымахали в два человеческих роста. Но все равно прогулки здесь, у растрескавшегося памятника пионеру-горнисту, успокаивали.

– Мы с тобой настоящая советская пара, - важно произнес Максим. – Я работаю геологом в строительном тресте, ты – фельдшером в поликлинике. У нас выходной. Мы вышли на прогулку в парк.

– Ты фантазер, - Олеся взяла мужа под руку, как бы заявляя на него свои права. – За это я тебя и люблю. Вернее, и за это тоже. Никто не отберет тебя у меня. Не отдам даже тебе Зона, слышишь?

Вдруг все изменилось. Сами собой заросли трещины на памятнике, отполированный, выкрашенный в золото горн засверкал под лучами солнца. Кусты и трава стали аккуратными, подстриженными ровно, как по линейке. Послышались чьи-то разговоры, радостные детские возгласы. Сквер наполнился людьми. Где-то в стороне раздался гул и блымкание разбитой трансмиссии отъезжающего автобуса.

Олеся в страхе прижалась к Максиму.

– Что это? – воскликнула она.

– Это моя ностальгия – тоска по счастливым временам. Наверное, мы попали в прошлое. Но скоро вернемся обратно. Я не чувствую ничего плохого. В библиотеку бы заглянуть, да вряд ли кто-то нам позволит.

– Зачем нам туда?

– Лермонтова почитать.

Максим покатил коляску, виртуозно объехав спешащую куда-то девушку в платье в горошек.

– Странно, что никого не смущает наше оружие и камуфляж, - Олеся ткнула пальцем в карабин, лежащий поперек коляски. Маленький Антошка как раз заинтересовался блестящей рукояткой затвора.

– Для меня это тоже загадка. У меня даже предположений никаких нет на этот счет.

Так вдвоем они медленно дошли до конца сквера и свернули на другую дорожку. На пути к памятнику все вернулось в прежнее запущенное состояние: потускнел горн, покрылась трещинами статуя. Кустарники вновь простерли к небесам ветви-руки. Последними исчезли люди – просты советские граждане, которые еще не знали, какая страшная судьба ожидает через годы их страну.

Солнце – малиновое, огромное, квадратное, с рваными лохмотьями протуберанцев, повисло над горизонтом. Стало быстро темнеть. Максим развернул коляску в сторону разрушенной школы. Там в подвале, в помещении, где раньше обитали сторожа, он устроил себе жилище – вполне комфортабельную комнату с раскладным диваном, кушеткой и даже детской кроваткой. Разумеется, были здесь и стол, и стулья, и тумбочка, и старомодная электроплитка. Розетки заработали, когда Максим в одном из прошлых походов запустил гидроэлектростанцию. Очевидно, она снабжала энергией не только радиоцентр, но и все поселки в этом секторе Зоны.

Едва Максим вкатил коляску в комнату и закрыл железную дверь на засов, Олеся бросилась к ребенку. Она быстро поменяла подгузник, посадила Антошку на кровать и бросила ему игрушки – несколько ярких машинок. Ребенок скуксился, как бы спрашивая: «Вы за кого меня принимаете?» - и потянулся к затвору карабина.

– Пожалуй, это для тебя тяжеловато.

Максим выудил из кармана коляски ТТ, вынул магазин, выбросил из ствола патрон и протянул малышу. Антошка тут же принялся играть оружием: крутить и стучать рукояткой по матрацу. В конце концов он нащупал курок, но взвести его у ребенка не хватило сил.

– Во! Настоящий сталкер! – восхитился Максим. – Надеюсь, когда-нибудь мы с ним вдвоем…

– Я тебе дам вдвоем, - шутливо, но с затаенным страхом в голосе сказала жена. – Мне и одного бродяги много. Каждый раз я умираю, когда ты уходишь. И воскресаю, когда вижу тебя на пороге – изможденного, израненного, но живого.

– Прости…

– Не извиняйся. Я все понимаю. Но не могу привыкнуть.

Ребенок уснул и засопел, обняв ручонками пистолет. Усталая Олеся рухнула на диван. Максим немного подумал и пристроился на кушетку, сунув ПМ под подушку. Верный ТОЗик в этот раз он брать не стал: для прогулочного похода стволов и без того хватало.