"Фантастика 2024-167". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Власти тут не было — архипелаг когда-то входил в одно из островных королевств Альянса, но с тех пор много воды утекло, и бал тут правили контрабандисты, скупщики награбленного и намытого, золотоискатели и откровенные пираты.
Я даже не удивился, когда знакомец Дыбенки — Боуэн, предупредил нас, что единственная остановка будет на Свальбарде. Наверное, команда «Красотки» неплохо наваривалась тут, во время бункеровки углем, распродавая подороже добытые на севере Империи и у лоялистов диковинки. Боуэн за голову взялся, увидев, какое убежище мы себе устроили из драгоценных собольих шкурок, но половина унции золота из моего волшебного ящичка тут же привели его в благостное расположение духа. Он даже термос с кипятком нам принес.
Золото, каменный уголь, богатейшие
Не испытывая недостатка в топливе, богачи Свальбарда жили в своих дворцах-крепостях припеваючи. С большой земли в обмен на сокровища архипелага им привозили кораблями всё что угодно — и особняк Сарыча не являлся исключением — он был наполнен не кричащей, но орущей и вопящей роскошью.
— Вам бы помыться, ребятки… У меня, кстати, неплохая гостиница — по соседству. Там сауна, и всё такое… Но — к делу. Золото-то у вас откуда? — как бы походя спросил он.
Вот это хват! Речь-то не о золоте вовсе! Тем не менее я решил не портить отношения сразу и ответил правду:
— Новый Свет. Есть там перспективные места…
— Есть, отчего ж не быть! — согласился хозяин. — Только туда небось пока доберешься — забудешь зачем шел! Был один такой пожилой любитель пеших прогулок… Кирила Подольницкий, черт его знает жив или нет?
— Кир Кирыч? — удивился я. — На моих руках помер, царствие ему небесное…
Сарыч грустно поднял очи к небу, а потом снова зашагал по коридорам и анфиладам, и, наконец, вывел нас в оранжерею. Буйная зелень и пение птиц просто чудовищно контрастировали с серыми тучами и мокрым снегом, который сыпал крупными хлопьями там, за толстыми стеклами зимнего сада.
— Матерь Божья! — сказал Дыбенко.
Сарыч довольно хмыкнул.
— Хотите ананас? Да? Ну, заселитесь к гостиницу, закажете у коридорного… А пока и кофею довольно будет. Эй, человек!
Из-за двери возник самый настоящий мавр в идеально подогнанном фраке и галантно поклонился.
— Абиссинец! — сказал Сарыч. — Взял его в счет карточного долга у одного ублюдка из Альянса. Они возомнили тут себя хозяевами, думают, управы я на них не найду… Присаживайтесь! — он указал на плетеные кресла. — И рассказывайте, что за юноша и почему он интересует двух таких странных господ как вы…
— Это почему мы странные? — ощерился Дыбенко.
— А когда имперский офицер, у которого изо всех дыр лезет «хаки» путешествует с лоялистом, да еще и из анархических матросов — это не странно? — вопросом на вопрос ответил он, и мы переглянулись в замешательстве.
— Ой, да бросьте вы девочек из себя строить! Расскажите, что за парень и обещайте, что остановитесь в моей гостинице — и я с вами побеседую — мне ведь дико интересно!
Фарфоровая чашечка кофе в его волосатой руке смотрелась как часть кукольного сервиза. Дыбенкина лапища вполне могла конкурировать, но старшина выхлебал напиток залпом и больше не притрагивался к хрупкой посуде, а мы с Сарычом смаковали продукт труда плантационных рабочих маленькими глотками. Я — потому что долго-долго не пил настоящий кофе, хозяин — наверное потому, что любил наслаждаться жизнью.
— Ладно, — заговорил я. — Это сын людей, которым мы многим обязаны. Они попали в мясорубку и сгинули на севере — а он выжил. Политические репрессии, знаете ли… В общем, он остался жив, и по последним данным отправился на Свальбард. Вроде как у него тут есть к кому обратиться — из старой имперской аристократии.
— Ну, аристократов тут немало… Один князь у меня уголь в шахте рубит. Как искать-то будем? Приметы, особенности?
— Ну, у него
такие глаза… Ну, выразительные очень, смотрит как будто прямо в душу. Виртуозно играет на скрипке, отлично фехтует, стреляет… По тарелочкам. Стендовая стрельба. Знает восемь языков — говорит без акцента.— Так! — сказал Сарыч. — Я вот сейчас думаю, закопать вас здесь же, в саду, или помочь вам?
Я нащупал ребристую рукоятку револьвера в кармане, и увидел как поменял позу Дыбенко. Сарыч усмехнулся:
— Ну-ну, у меня тут семь человек с карабинами на вас глядят. Не дергайтесь. Вы окажете мне услугу, а я помогу вам найти вашего золотого мальчика. Так что расслабьтесь, господа, расслабьтесь…
Мы расслабились, а Сарыч заговорил, попивая кофе:
— Юноша этот прибыл примерно полгода назад — тощий и голодный. И первым делом заступился за гулящую девку Глафиру, которую били прямо на пристани два старателя. Он их эдак ловко поверг наземь, а когда они поднялись, чтобы его отдубасить — низверг их с пирса в море. Ему нужны были деньги на еду, одежду и ночлег, и он поучаствовал в турнире стрелков — поставил на кон самого себя на 10 лет. Мол, в кабальные рабочие пойдет, если проиграет! Ну, он-то знал что ничем не рискует… По тарелочкам стрелял, говорите? Он тут такое вытворял, что… В общем, взял главный приз и хотел уйти, но организаторы турнира обозвали его мошенником и проходимцем, поставили у стены Глафиру, а на голову поставили ей яблоко — так он попал, представляете? Одному в лоб, второму в сердце, третьему — в задницу, когда тот убегать принялся! Далась ему эта девка? Хотя, дело не в девке, наверное… В общем — ему ничего не было, он в целом всё правильно сделал — а то, что они деньги на ставках проиграли — это их личное дело, и обзывать мошенником гениального стрелка — дело последнее. Ну и связываться в тот момент с ним мало кто хотел — у него в барабане еще три патрона оставалось.
Мы с Дыбенкой слушали, затаив дыхание. А Сарыч щелчком пальцев подозвал абиссинца, и тот подал ему новую чашечку кофе. Нам никто предлагать добавки не собирался.
— Потом сюда приехали лощеные холеные путешественники из Альянса — высший свет или вроде того. Молодые дамы и господа, разнаряженные в пух и прах. Это… Это в мореходный сезон было, да. Они на яхте прибыли… Ну и пригласили всех видных людей Свальбарда — Густавсонов, Биглей, Лаптевых, Цукермана, кое-кого из капитанов, ну и меня, конечно, тоже… В общем, искали, кто бы мог сыграть на мероприятии. Лучшие музыканты — у меня в гостинице, но скрипач — прима у меня тогда с инфлюэнцей валялся — и ваш юноша вызвался сыграть… Ну и сыграл — мужчины аплодировали стоя, дамы плакали от умиления и просили остаться на банкет.
Сарыч закатил глаза, почесал бороду, вспоминая детали.
— Он остался, да… С лаймами он шепелявил, с месье — картавил, с тевтонами — гавкал. Он нашел даже успел потараторить с каким-то нихондзином — откуда там нихондзин вообще? Обаял всех и каждого и они предлагали вашему юноше путешествовать с ними дальше, представляете? Я думаю что он — Антихрист, вот что я вам скажу.
Дыбенко подавился, и кофе потекло у него из носа. А я спросил:
— И где нам его найти?
— Я же сказал — я не занимаюсь благотворительностью… Мне нужна помощь в одном деликатном дельце, и лучше всего — людей со стороны. Вы ребята явно бывалые, и вам от меня что-то очень-очень нужно — идеально мне подходите… Встретимся в гостинице, я зайду через часа три, как раз успеете привести себя в порядок!
Номер в гостинице был аккуратным и уютным, в кране было сколько угодно горячей воды, а еще кастелянша предложила нам купить по паре новых льняных рубах и штанов — как раз на смену одежде, которой занялись прачки. Здесь принимали любую валюту, драгоценные металлы и товары в качестве оплаты — у них имелась специальная таблица, для конвертации цен, грубо намалеванная на аспидной доске у стойки портье.
Чистые и посвежевшие мы спустились вниз — в общий зал, где подавали еду. Наваристый шулюм (знать не хочу, на каком мясе), свежий ржаной хлеб и маленький графин водки — это было счастье в чистом виде.