"Фантастика 2024-167". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Слушай, поручик, а чего это он про Антихриста-то? Парень ведь совсем наоборот… — опрокинув чарку, заговорил Дыбенко.
— А ты больше слушай. Сейчас узнаем что достопочтенный Сарыч от нас хочет — и решим, как быть дальше. Ты вообще птица вольная, это я — на службе. Хочешь — разделим остатки золота — и разбежались?
— Я, конечно, птица вольная и лечу куда хочу, но ты зря так плохо обо мне думаешь… — слегка обиженно отреагировал старшина. — Может, этот парень и для меня кое-что значит? Да и вообще — куда мне теперь идти? В старатели? В контрабандисты? Ну нет, поручик, мы пока в этой истории не разберемся,
Я, если честно, обрадовался. Никогда бы не думал, что мне будет комфортно в компании лоялиста, но Дыбенко напоминал мне моих парней — всех сразу. Вахмистра Перца, Стеценку, Вишневецкого, Лемешева, Панкратова, даже Тревельяна и Фишера. Он был наш, точно — наш, просто так случилось что оказался по другую сторону… Сколько их- наших там, на другой стороне еще?
— Ты чего, братишка? — удивился Дыбенко.
— Дурацкая война! — сказал я. — Кой хрен мы с тобой друг с другом воевали?
Дыбенко хмуро кивнул:
— Я вообще теперь думаю, что мы вместе с тевтонами должны были навалять лаймам и месье. Это им нужна была тавойна, а не нам… А еще лучше — чтобы они все там друг друга месили, а мы сидели на завалинке и семечки плевали.
— Ага, — не менее мрачно ответил я. — Но месим друг друга мы, а лаймы плюют семечки.
— Что пригорюнились, воины? — хохотнул Сарыч, расталкивая столы и стулья своей объемной фигурой.
Он уселся и стул жалобно скрипнул.
— Ситуация следующая…
— Мы же не будем никого убивать? — уточнил Дыбенко, прикрывая лицо воротником тулупа.
— Да уж не хотелось бы… Сделаем вид, что это ограбление…
Дальше мы молчали — начиналась метель, и говорить было сложно. Я зарекался ходить на лыжах, но выбирать не приходилось — остров Санников находился верстах в пятнадцати от усадьбы Сарыча, и пока что мы прошли девять из них. Шли по азимуту — на замерзшем льду пролива ориентиров не было.
Пурга была нам на руку — с Санникова нас бы не заметили даже при большом желании.
Когда мы подобрались к самым прибрежным скалам, Дыбенко достал белые балахоны. Мы спрятали лыжи под приметным камнем и дальше двигались с еще большей осторожностью — на каждой возвышенности останавливались и осматривались.
Наконец, впереди замерцал огонь, едва видный сквозь мельтешение снега. Это был солидных размеров барак, явно не местной постройки. Скорее всего составные части завезли в сезон на корабле и собрали уже здесь, как детский конструктор. Рядом располагались какие-то небольшие постройки: сарайчик, лабаз, поленница… Окошек в основном здании было несколько, и местные жители озаботились прикрыть их ставнями. Из двух пробивался свет — значит, внутри кто-то был.
Мы подкрались к самой стене, и замерли, прислушиваясь. Завывания ветра мешали понять, что происходит внутри. Вдруг что-то громко стукнуло, скрипнуло, а потом открылась входная дверь. Мы рухнули в снег.
Какой-то человек в шубе отошел на пару шагов от входа и выплеснул из ведра в снег желто-коричневую жижу. Потом отошел чуть в сторону и набрал в котелок чистого снега. Постояв еще немного, он зашел обратно.
— Надо что-то делать, поручик! — прошипел Дыбенко в самое мое ухо. — Я замерз как черт!
Я подумал, что черт вряд ли может замерзнуть, но в целом со старшиной согласился.
Посовещавшись, мы решили действовать нагло и банально.Дыбенко замер у двери, сжимая в руках толстое бревно из поленницы. Я, чувствуя себя совершенно по дурацки, ухватился рукой за ставень, потряс его и завыл:
— У-у-у-у-у!!!
Внутри что-то загрохотало, кто-то вскрикнул, а потом всё замерло. Они там, внутри, были в сложной ситуации. Я обощел барак и воспользовавшись одним из сугробов как пандусом, взобрался на крышу, громко затопал и снова завыл:
— У-У-У!
Ни за что я не хотел бы оказаться на месте тех, кто сидел внутри — просто представить: полярная ночь, остров посреди океана и кто-то воет под окном.
У кого-то там всё-таки не выдержали нервы — открылась входная дверь, сначала высунулась винтовка, а потом — человек в распахнутой шубе. Дыбенко с размаху опустил ему на башку бревно и потащил наружу. Дверь захлопала под порывами ветра. Я спрыгнул с крыши и мы оттянули нашу жертву подальше.
Под шубой на нем была форма Альянса — только без шевронов, погон и каких-либо еще знаков различия. Винтовка тоже была стандартная. Мы переглянулись и решили продолжать. Дыбенко подкрался к входной двери и с силой захлопнул ее — и это было несусветной глупостью — с крыши поехал снег, целыми пластами — и уронил старшину на землю. Он с испугу громко выматерился, и я подумал, что теперь внутри знают, что снаружи — люди.
Мы достали оружие и замерли перед окнами, где горел свет. Нужно было что-то решать.
Вдруг одно из окон распахнулось настежь, вместе со ставнями, и наружу вылетела динамитная шашка. Дыбенко рванул в сторону, а я нырнул в окно.
Этому меня научили в шестой штурмроте — если из-за двери вылетает бомба, нужно тут же ломиться внутрь, противник не готов стрелять и не ждет тебя.
Я ударился головой во что-то мягкое, тут же вывернулся и откатился в сторону, выставляя перед собой револьвер. Какой-то человек пытался вдохнуть — я выбил из него воздух, ударив головой в солнечное сплетение. Думать было некогда — за окном рвануло, а я набросился на этого парня в форме Альянса и подмял его под себя, выкручивая руку.
— Есть здесь кто еще? Ну?
Черта с два он понимал по-имперски.
— Ты давай, братишка, осмотрись тут, а я с этим потолкую… — Дыбенко схватил пленника за грудки. — Ты больше в бумажках разумеешь, а я в разговорах с вот такими вот…
Он что, пытать его собрался? Я до сих пор не изучил темные стороны натуры своего спутника — не было подходящего случая. Но, Дыбенко понимал основной язык Альянса, а я — нет. Так что пришлось сделать так, как он говорит.
Я закрыл окно поплотнее — чтобы не дуло, подкинул в железную печку-буржуйку несколько бревнышек и вышел. Дыбенко встряхнул пленного и прорычал что-то, дико шепелявя и надувая щеки. Странный язык!
В бараке было несколько комнат, и я стал открывать все по очереди.
Первая комната представляла собой кладовую — и запасы оказались впечатляющими. Не склад стратегического резерва, но… Ящики с консервами, полотняные мешки с крупами и сухофруктами, сухари, яичный порошок, лимонная кислота — да тут провизии на сотню человек! А еще ведь есть лабаз на улице — там, наверное, то, что требует низкой температуры для хранения.