"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Посвети хотя бы, – с досадой проговорила Кеара, оглядываясь и обнимая плечи ладонями. – Споткнусь, расшибу голову, сдохну от потери крови – и ты со мной сдохнешь, сама же говорила!
Джания послушно проявилась рядом, тоже обняла себя за плечи и ссутулилась. Умом Кеара понимала, что стоило заставить себя злиться, иначе был риск перепугаться до смерти и не добраться до постели. Она решительно двинулась по тропе вверх, отмахиваясь от насекомых и шипя всякий раз, когда под ногу попадался камешек или иголка, но голубое свечение быстро осталось позади.
З-з-з-змеева ведьма…
– Ну что ещё?!
Она развернулась
– Мне… страшно.
Злость испарилась в единый миг. Кеара до боли закусила губу, стараясь не поддаваться собственному страху. Всё хорошо, всё в порядке, она совсем скоро будет в своей комнате, а вопрос, как эта паршивка вообще может занимать тело без позволения, да ещё и тащить его купаться, оставим на утро, пожалуйста, не надо думать об этом сейчас…
– Почему?
Ведьма всхлипнула – очень натурально. Раздражение на очередную манипуляцию удачно подогрело злость, но прежде чем Кеара успела ответить, Джания снова исчезла, а потом появилась совсем рядом – и на лице её действительно были слёзы.
Может ли дух плакать?
Может ли, Змей её забери, плакать и бояться двухсотлетняя ведьма?
– Кажется, я умираю.
Кеара сглотнула и сжала кулаки, особенно остро чувствуя, как забирается под рубашку ночной холод, как покрывается мурашками кожа и как противно липнет к ногам мокрый подол.
– Ты… – Она облизала губы и кашлянула. – Ты ведь не можешь умереть. Ты ведь и не живёшь толком.
Она сказала это нарочно, надеясь разозлить собеседницу – это было хотя бы привычно и безопасно. Но та лишь жалко искривила губы.
– Заклинание разрушается. Я чувствую. У перстня совсем мало силы, и у тебя мало силы, и я могла бы взять больше – но тогда ты тоже умрёшь.
– А… Ильнар?
Ведьма засмеялась. Она стояла, закрыв глаза и ссутулившись ещё сильнее, словно пыталась завернуться сама в себя, и хохотала, и текли по призрачному лицу призрачные слёзы…
– Ты сумасшедшая, понимаешь? Какая тебе будет разница, если ты умрёшь?! И я тоже сумасшедшая, заклинание разрушается, я разрушаюсь, мы сдохнем, обе сдохнем и с этим… ничего… нельзя…
Она опустилась на землю и разрыдалась уже всерьёз. Кеара осталась на ногах, с трудом удерживая ментальный блок. Чужая боль, чужое горе, чужой страх захлестывали, рвались сквозь защиту, словно вода, прорывающая ветхую плотину, и собственные эмоции норовили влиться в этот поток, но если сидеть и рыдать вдвоём, ничего ведь не изменится!..
– Тайная канцелярия, – прохрипела она, преодолевая стиснувший горло спазм. Всхлипнула и повторила: – Тайная канцелярия. Они работают с артефактом Дайлона, они…
– Им наплевать!
Ведьма взвилась на ноги, перекошенное яростью лицо оказалось совсем близко, перстень плеснул жаром. Кеара прижала его ладонью, едва слышно выругалась и повысила голос:
– Ему – нет.
Джания зашипела и откинулась назад.
– Он не знает, и не может знать! А ты… Ты даже не можешь с ним поговорить! Он убьёт тебя одним прикосновением, ты этого хочешь?! А хочешь, я сама тебя убью?! Сейчас, прямо сейчас, утоплю в озере, задушу, остановлю сердце… Бьётся на дне и не болит… Ни один человек не достанет… ни один…
Бормотание ведьмы слилось с плеском волн, иллюзия поднявшейся
до подбородка воды вернулась так резко, что Кеара невольно запрокинула голову.– Не убьёшь, – с усилием проговорила она. – Ты не похожа на убийцу. Не похожа на Лейро.
Ведьма долго-долго смотрела ей в глаза, потом бессильно уронила руки. Иллюзорная вода схлынула, и Кеару с новой силой затрясло от холода.
– Я напишу ему утром, – пробормотала она, растирая ладонями плечи. – Ты объяснишь про заклинание, и я напишу. Он всё поймёт, договорится с Тайной канцелярией, нам помогут… Он справится.
– Лейро тоже многое понимал, – бесцветно откликнулась ведьма. – И Таро. И они меня убили. Я двести лет не просила помощи, не хочу, не могу…
Кеара знала, что соседка по телу и без зрительного контакта считывает эмоции, но всё равно постаралась выглядеть уверенно – насколько это возможно в мокрой ночнушке.
– Я в него верю.
Джания прерывисто вздохнула, помедлила – и всё-таки кивнула.
– Хорошо. Я тоже… Буду верить. Напиши.
– Утром. – Кеара зябко потёрла ладони друг о друга и обернулась на лес. – Пошли спать, а? А то ещё немного и нас сожрут комары. Или мы сдохнем от воспаления лёгких, безо всякой магии.
Джания снова рассмеялась, коротко и почти весело, и скользнула вперёд по тропе. Кеара двинулась следом, аккуратно обходя веточки и камушки, но то и дело болезненно морщась.
Надо будет сказать этой дуре, чтобы в следующий раз брала хотя бы тапочки.
Надо будет сказать наставнице, что эта дура ходит во сне, пусть запирает дверь снаружи.
Надо взять себя в руки и не паниковать.
Надо перечитать договор и выяснить, что делать, если дух берёт контроль над телом без согласия носителя.
Надо…
На полу у кровати в лунном свете белели обрывки бумаги. Кеара подобрала один клочок, расправила на ладони – почти целый глаз, кусочек уха, коротко стриженные волосы на виске… Она сгребла оставшиеся куски портрета в горсть, стиснула в кулаке, изо всех сил стараясь не закричать.
– Нет. Он тоже не похож.
Ведьма не ответила. Кеара сунула обрывки под подушку, стянула мокрую ночнушку и свернулась клубком под одеялом.
– А наутро приехал прекрасный принц, – прошелестела Джания. – Он явился, чтобы всех спасти – и принцессу, и злую ведьму, и целый мир в придачу. Но от башни остались одни развалины, и мёртвое сердце на дне озера давно перестало биться. И лишь обрывки писем с его обещаниями качались на волнах… Я не знаю, сколько мы ещё продержимся. А ты?
Кеара упрямо фыркнула и демонстративно накрыла ухо подушкой.
Она тоже не знала – но предпочитала верить в лучшее.
Иначе выйдет очень неправильная сказка.
***
День выдался жарким. Занятия по общему согласию перенесли в сад, на уютную тенистую полянку, и сейчас над цветущими розовыми кустами плыла мелодия арфы, тихая, спокойная – и ужасно мешающая сосредоточиться.
Кеара искоса глянула на провидицу, в полутрансе перебирающую струны. Она наконец-то перестала носить чёрное и наглухо закрытое: воздушные рукава свободной голубой блузы спадали до локтей, обнажая руки, из-под широких тёмно-синих штанин выглядывали тонкие щиколотки, а белые босоножки валялись в траве рядом. Весь образ арфистки дышал покоем – впечатление портила лишь прикушенная губа.