"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Седьмая матрица, балда, зачем тебе пятая?!
– Тебя забыл спросить! Кир, где поглотитель?! Что со временем?!
Ответом на первый вопрос стало ровное гудение. Газ заколыхался и послушно потёк в сторону прибора.
– Минус десять минут, – очень спокойным голосом оповестил взбежавший по ступенькам майор. – Маяк готов. Уверен, что потянешь сейчас?
Вопрос был своевременный. Ильнар вывернул голову, ища взглядом щит-купол, и Кир понимающе кивнул:
– Твоих парней вытащили, живы оба. Сам потом посмотришь.
Ильнар выдохнул и на миг прикрыл глаза. Из памяти Имарского жреца всплыла благодарственная молитва, и он позволил себе повторить финальные строчки. Трилистник пришлось представить мысленно – руки всё ещё были заняты.
– Запускай.
Сквозь два полупрозрачных щитка
Начали.
Вспыхнувший перед глазами образ трёхмерной карты с бумажным аналогом ассоциировался слабо. Ильнар стоял на коленях в центре портальной платформы, прижимая правую ладонь к нагревшемуся камню, а левой удерживая паутинку на краю разрыва, и одновременно плыл в золотистом тумане, чувствуя себя солнцем, вокруг которого вращаются металлические кольца орбит с нанизанными на них шариками планет – пунктами назначения. В какой-то момент он понял, что его утягивает в сиреневое сияние возле накопителя и едва не упустил энергетический поток, потом совсем рядом плеснуло холодом и покоем – Кир снял защиту, помогая сосредоточиться. Алем выглядел на карте целым скоплением шариков, красно-белых и мерцающих, поодаль обнаружились другие шарики – одни тёмные и явно нерабочие, другие слегка светящиеся фиолетовым, розовым или белым, а совсем далеко мерцали золотые и зелёные огни. Ксантарский портал наконец заработал и призывно засветился ярко-синим. А потом рядом с ним вспыхнула светлая голубая искорка, и мысль о портале в монастыре едва не испортила всё дело – спасло лишь осознание, что там-то никто не ждёт внезапного разрыва.
Когда связь всё-таки установилась, он чувствовал себя так, будто бежал бегом – если не до Ксантара, то до усадьбы точно. Дышать было тяжело, во рту пересохло, в левом боку кололо, и от воспоминаний Таро, что для первого раза такая реакция нормальна, легче не становилось. К счастью, официальное общение взял на себя Кир, да и надолго открывать портал не планировалось. Десять минут по таймеру, щит-паутинка, Змей бы с ней, пусть седьмая, ещё полторы минуты на закрытие разрыва…
Ильнар, не удержавшись, улёгся на нагретый камень и уставился в серое небо.
– Что-то вы совсем расклеились, дан капитан, – устроившийся рядом Фин неодобрительно поцокал языком, стащил с головы шлем и тряхнул кудрями. – Прикажешь на ручках тебя нести? Дан майор, а у нас есть носилки?
Кир появился в поле зрения, окинул бренное тело заместителя внимательным взглядом, понимающе кивнул и без слов ушёл к остальным. Ильнар полежал ещё немного, потом повернул голову.
– Спасибо. И… – Он набрал побольше воздуха, выдохнул и решился: – Извини. Я зря тогда сорвался.
Фин пригладил волосы, надел шлем, опустил щиток – и только потом ухмыльнулся.
– Хорошо, что ты это сказал первым. Я уже три дня не могу сформулировать – а так вроде бы и не я виноват…
Ильнар рассмеялся и протянул руку. Друг ответил на пожатие, потом потянул на себя, и пришлось принимать вертикальное положение. Кристаллы портала отчётливо потускнели, огонёк у монумента тоже притих и съёжился – нужно всё-таки выяснить, что это за штука. Вокруг развороченного обочечником газона валялись комья земли, некогда чистая плитка была щедро заляпана нейтрализатором, пожарной пеной и копотью. Снова всплыла мысль об уборке, но сейчас, пожалуй, они могли убрать с площади только самих себя.
Сегодня они победили.
Об остальном можно подумать позже.
Глава 24. Грибы и муравьи
Главная резиденция Ордена Карающего пламени в Баоне размером почти не уступала дворцу наместника. Девять квадратных башен, в самой высокой из которых насчитывалось двадцать этажей, а в самой маленькой, занятой спецбольницей, пять, песочная с перламутровым отливом плитка, бронзовые венки и стрельчатые окна, геометрически правильные линии разбитого вокруг резиденции парка… Раньше Тео подозревал, что архитектор вдохновлялся волшебными замками из детских сказок – в том, чтобы населить такой
замок не могучими рыцарями и славными королями, а самыми настоящими колдунами, виделась некоторая ирония.А потом главный колдун в приступе ностальгии рассказал, что именно так выглядел двести лет назад дворец Совета магов, разрушенный до основания по его приказу. Приятные воспоминания для Великого Магистра – и пара ночей кошмаров для его носителя.
Тео зябко передёрнул плечами и плотнее закутался в тёплый плащ. Ксантарская резиденция ему нравилась ещё меньше – её построили в первые годы после основания Ордена, и уж она-то была полноценной маленькой крепостью с толстыми каменными стенами, узкими окнами и вечными сквозняками. Тайный подземный ход здесь тоже имелся, сырой, глубокий и мрачный, и если б не современные фонари в руках охранников, иллюзия погружения во времена Первой Инквизиции была бы полной. От мысли, что Лейро ходил по этим же плитам двести лет назад, становилось не по себе – а ощущение узнавания места, в котором он никогда не был, вызывало желание проснуться.
Коридор свернул вправо и упёрся в тяжёлую деревянную дверь, за которой обнаружилась винтовая лестница. Отсветы фонарей плясали по металлическим перилам и голым каменным стенам, где-то наверху Тео почудились голоса, но провожатые вывели его в очередной коридор, и грохнувшая за спиной дверь отрезала все звуки. В нос ударил запах какой-то химии – не то чистящие средства, не то лекарства, не то всё сразу.
«Спецбольница», – шепнул Лейро, не дожидаясь вопроса.
Ксантарских инициированных перевели под опеку Исцеляющей длани одними из первых, и, судя по всему, нового применения опустевшим палатам пока не придумали. Стеклянные полусферы на потолке светились едва-едва, позволяя выключить фонари и разглядеть тянущиеся вдоль стены металлические двери с маленькими запертыми окошками. Звуки шагов изменились – теперь под ногами была звонкая кафельная плитка. Магистр ностальгически вздохнул и прибавил:
«Раньше тут была тюрьма, а в конце коридора – пыточные. Здешний Старший Магистр большой любитель этого дела, разумеется, в теории. Он организовал музей Инквизиции в другом крыле, собрал внушительную коллекцию инструментов и приспособлений. Весьма поучительное зрелище, скажу тебе. Думаю, он не откажется провести для тебя экскурсию после собрания».
Тео не ответил. После памятной попытки отравления ему довелось побывать в так называемом «отделе особого дознания Ордена» ещё несколько раз – от воспоминаний о последнем до сих пор пробирала нервная дрожь. Магистр уверял, что подобные зрелища его совершенно не радуют, однако обязанности есть обязанности, и, судя по отголоскам эмоций, которые удавалось поймать, подследственные Лейро действительно не интересовали.
Его интересовала реакция носителя.
Когда-то Тео попался фильм о живущих в тропических лесах грибах-паразитах. Попав в тело подходящего насекомого, обычно муравья, споры гриба начинали размножаться и выделять особые химические вещества, подчиняющие поведение носителя хозяину. Заражённое насекомое покидало колонию и отправлялось на поиски наилучшего места для прорастания гриба, с идеальной влажностью, светом и температурой. После того, как жертва устраивалась на подходящем листочке, из спор вырастали новые грибы, прямо сквозь голову дохлого муравья.
Раньше это казалось забавным – но не сейчас, когда его самого жрал изнутри вечно голодный паразит.
Реакция. Эмоции. Маятник, медленно качающийся от эйфории к боли через страх и ощущение собственной беспомощности. Тео пытался гнать от себя подобные мысли, но ощущение, что Магистр нарочно посещает в пыточную, чтобы полюбоваться страхом подопечного и насладиться собственной властью, никуда не исчезало. Тон Магистра всегда оставался сочувственным и даже чуточку виноватым, и безумно, до дрожи хотелось ему верить, заталкивать страх глубже, топить его в алкоголе, растворять в ароматном дыме кальяна, чувствовать, как он тает в объятиях женщин – стоило лишь пожелать, и охрана приводила их, то страстных и игривых, то послушных и робких, то яростно сопротивляющихся. И всякий раз на пике эйфории, когда сдерживать эмоции было уже невозможно, страх прорывался наружу – и чётче становился образ древнего паука, медленно и методично выпивающего все соки из глупой мухи.