"Фантастика 2025-103". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Открыв дневник наугад, я наткнулся на запись от 12 августа 1936 года:
"Сегодня Великий Учитель показал нам истинное предназначение доспехов. Они — не просто защита. Они нечто большее…
Страница оборвалась, будто кто-то намеренно вырвал продолжение. Но внизу мелким почерком было дописано: "Слушайся доспеха"
На отдельной полке лежала карта с маршрутом, ведущим из Непала в загадочную долину, помеченную как "Обитель Ветров". В углу стояла печать: "Совершенно секретно. Отдел Х Особого Назначения".
Часы показывали 3:50. Я перечитал несколько раз самые важные страницы, стараясь запомнить и оставил всё на своих местах.
Обратный путь занял меньше времени. Когда я вернулся в номер, первые лучи солнца уже золотили крыши Выборга. Впереди была встреча с Калистратовым, но мысли путались: что связывает моего деда с Рерихом? Почему на доспехе тибетские символы? И главное - кто такие Кшатрии, и куда они исчезли?
Обратный путь до Петербурга я проспал в такси. Возможно, потому что перенервничал. Такое романтическое утро, встреча с Юленькой — и такая тяжелая ночь, полная неразрешенных вопросов. Голова гудела от усталости, а в висках пульсировало тревожное напряжение.
Я ехал сразу в дом к Шуппе. Мы с ней договорились встретиться утром у нее дома. Куда мы поедем дальше, я не был в курсе, но Василиса Георгиевна всегда знала, что делает.
Такси остановилось у знакомого особняка в центре города. Фасад здания, как всегда, выглядел неприметно, но за его стенами скрывалось столько тайн, что даже воздух вокруг казался пропитанным магией. Я расплатился с водителем, глубоко вздохнул и направился к парадному входу.
Дверь открылась сама, едва я поднялся на ступеньки. В прихожей пахло старыми книгами, ладаном и чем-то неуловимо металлическим — возможно, отголоском последних экспериментов Шуппе.
— Доброе утро, Петр, — сказала мне Василиса Георгиевна, появляясь из глубины коридора.
Она была в своем обычном строгом платье с высоким воротником, но сегодня в ее глазах читалось что-то необычное — то ли усталость, то ли скрытое возбуждение.
— Доброе. «Куда мы едем?» —спросил я, сбрасывая пальто на вешалку.
— Никуда, — ответила она спокойно.
Я молча уставился на нее, не понимая. В этот момент она резким движением провела рукой по воздуху, и пространство перед нами дрогнуло. В гостиной раскрылся портал — мерцающий, как поверхность воды под лунным светом.
Какие же у Шуппе связи… — удивился я про себя. Третий портал за эту осень. И что во второй, что в третий раз — никаких сирен, никаких проверок. У нее есть право свободно пользоваться порталом в столице. Кто она на самом деле?
Пройдя за ней сквозь мерцающую пелену, я очутился в знакомом помещении. Та же комната с высокими потолками, тот же длинный коридор за дверью… Однако на этот раз в воздухе витало напряжение, будто само пространство ждало чего-то важного.
— Жди, он сейчас придет, — сказала Василиса Георгиевна и, не объясняя больше ничего, вышла, оставив меня одного.
Прошло полчаса. Я слонялся из угла в угол, нервно перебирая пальцами шкатулку в кармане. Отец говорил, что открыть ее сможет только Аристарх Платонович. Но почему? Что внутри? И почему отец так спешил передать ее именно мне перед смертью?
В комнату вошел пожилой мужчина. Высокий, подтянутый, с седыми висками и ледяным взглядом, от которого по спине пробежал холодок.
— Добрый день, Петр, — произнес он, и его голос звучал как скрип старых страниц.
— Аристарх Платонович… — я слегка поклонился, стараясь скрыть дрожь в руках. — Простите, что беспокою, но отец перед смертью передал мне эту шкатулку.
Я протянул ему металлический ларец — единственное, что уцелело после пожара в нашем родовом гнезде, кроме обгоревших воспоминаний.
— Он сказал, что открыть ее сможете только вы.
Аристарх Платонович медленно взял шкатулку, и его пальцы на мгновение дрогнули.
— Бедный Ваня… — прошептал он, и в его глазах мелькнула тень боли.
— Я слышал о том, что произошло в Турции, — продолжил он, изучая узоры на крышке.
— Несчастный случай… Мои родители погибли, — ответил я, сжимая кулаки.
Он вздохнул, затем его руки озарились магическим светом — не ярким, а скорее глубоким, как отблеск звезд в черной воде. Его пальцы скользнули по краям шкатулки, нажимая на невидимые точки, и раздался тихий щелчок.
— Теперь можешь открыть сам, — сказал он, возвращая мне ларец.
Я осторожно приподнимаю крышку металлической шкатулки, и кончики пальцев встречаются с прохладным прикосновением металла. В сумраке комнаты Орден Святого апостола Андрея Первозванного внезапно вспыхивает приглушённым золотым сиянием. Награда ощутимо тяжелеет на ладони, и я медленно поднимаю её к свету.
Андреевский крест, украшенный потускневшей, но по-прежнему величественной синей эмалью, покоится у меня в руке. По краям – потрёпанные временем, но отчётливые буквы: "S.A.P.R.". В центре – миниатюрное, мастерски выполненное изображение распятого апостола, словно вплавленное в саму толщу золота.
Свет скользит по поверхности, и на миг мне чудится, будто тень святого шевельнулась в мерцающих бликах.
Я поворачиваю крест, и взгляд останавливается на императорской короне, венчающей награду. Её грани слегка тронуты временем, но острые зубцы по-прежнему гордо возвышаются, будто бросая вызов годам. В памяти всплывают обрывки фраз: высшая награда империи, удел немногих – тех, кто вершил судьбы.
Рядом в шкатулке лежит орденская звезда – массивная, серебряная, с восемью заострёнными лучами. В её сердце – двуглавый орёл, воплощение былого могущества, а по окружности бежит надпись: "За веру и верность". Я провожу пальцем, по выгравированным словам, словно пытаясь впитать их смысл.
— Это дедова награда? — спрашиваю я.
— Нет, — звучит в ответ. — Твоего отца.
Сергей Благонравов
Кортик: За честь и верность 2
Глава 1
Я невольно усмехнулся. Отец – бухгалтер. Ну, или, как он сам любил говорить, "финансовый стратег".
— Бухгалтер – это слабо сказано, — поправил меня Калистратов, прищурившись. — Он был экономистом. Грамотным и расчётливым. Такие люди не просто сводят дебет с кредитом – они меняют правила игры.