"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Как правило, кавалерийские сшибки быстротечны. Но только не сегодня. Казаки пообещали себе и товарищам ни шагу не попятиться назад и довершить дело или полной погибелью ворога, или сложенной головой. Они вцепились в гусар, как бульдог в свою жертву — так плотно сжав челюсти, что не разжать. Гусары бы рады оторваться, перестроиться, сомкнуть ряды. Но не тут-то было. Сеча, кровавая и бескомпромиссная, давно уже беспорядочная, их не отпускала. Но успеха не было ни у кого.
Кашляя пылью и пороховой гарью, примчался казак-разведчик из секрета, следившего за дальней лесной дорогой. Доложил, срываясь на хрип, что к москалям подходит пехота. Не меньше полка. Вроде, орловцы.
— Вот
Все сразу догадались, что задумал батько Петро. Атаку на Каменского и его штаб, следивших за течением боя на небольшом расстоянии от места общей схватки. Их прикрывало не меньше двух эскадронов гусар и карабинеров. Но и у кошевого в резерве оставалось полтораста отборных сабельников — поседевших в схватках, покрытых шрамами.
— Гойда!
Застучали копыта по изрытой, оскверненной братоубийственной войной земле. Двинулись берегом в обход, к залегавшему в стороне от места боя оврагу, по которому по весне неслись к Оке вешние воды, а к концу лета можно было хоть груженные камнем возы гонять. Этот овраг прорезал луговину, деля ее две неравные части, и скрывался в лесу, постепенно мельчая. Ставка Каменского одним боком, в паре десятков саженей, почти прижималась к балке, и этим стоило воспользоваться.
Когда из оврага внезапно вынеслись запорожцы, а часть их кинулась отрезать штаб от основных сил, генерал-поручик не растерялся. Призывно махнув рукой своему эскорту, он поскакал туда, куда никто не мог ожидать — все к тому же оврагу, только наискосок. Замысел его раскрылся очень скоро. Карабинеры спустили коней в балку и заняли по ее верху позицию для обстрела надвигавшейся толпы казаков. Загремели выстрелы. Запорожцы повалились в седлах. Достать саблей с коня карабинеров не выходило. Откатились, потеряв несколько товарищей.
— Пропади ж ты, пес смердячий! — в сердцах ругнулся кошевой, чувствуя, как захлестывает его злоба.
— Не спеши, батько, — остановил его Павло. — Спустимся обратно в балку и захватим русского без штанов.
— Недаром прозываешься Головатием! — одобрил план войскового судьи атаман. — Гойда!
Небольшой отряд, малая часть прежней группы, спустился в овраг и понесся обратно к Оке. Каменский и его офицеры вовремя заметили новую угрозу и бросились наутек. Вылетели к речному урезу, свернули на тропу на косогоре, уходящую прочь от Белева в сторону Калуги. Противники догоняли. Сшиблись уже на самом верху подъема от берега реки, над крутым обрывом.
Загремели пистолетные выстрелы. Покатились по тропе сбитые насмерть пулями и Павло Головатый, и Иван Глоба. Кошевого хранила накопленная ярость. Чудом проскочив наверх сквозь охранников-гусар, он силился достать до Каменского своей саблей с драгоценный камень в навершии. Но силы уже были не те. В 80 лет особо клинком не помашешь. Юркий генерал крутился в седле, ловко отбиваясь своей шпагой. Теряя силы, но все больше заходясь от злобы, Калнышевский попытался конем столкнуть лошадь Каменского в обрыв. Но тот оказался опытным бойцом и умелым наездником. Свою карьеру он начинал волонтером во Франции. Там научился и искусству вольтижировки, и искусному владению шпагой. Сделал обманный финт, перекрутил руку и всадил острое лезвие в грудь противнику.
Кошевой закачался и упал лицом в лошадиную гриву, генерал победно вскричал. С реки раздался выстрел. Каменский покачнулся, сполз с седла, успев освободить ноги от стремен. Силы его покинули внезапно, коварно. Он покатился с высокого
обрыва.Подпрапорщик Арсений Пименов удовлетворенно погладил ствол своего винтовального штуцера с золотой надписью про венценосного мастера. Личный подарок Государя, а бой-то, бой-то какой! Семьсот шагов! До генерала расстояние было поменьше, так что положил пулю точно в цель. Не даром потратил не один час, пока пообвыкся с новой винтовкой.
Как он оказался под Белевым? Неисповедимы порой военные тропы.
— Задание тебе, подпрапорщик, наиважнейшее, но дюже опасное. Нужно эстафету в Калугу передать. Так мол, и так: идет на Белев, ребятушки, силища жестокая. Подсобляй запорожцу, — инструктировал Сеньку Никитин, передавая царский наказ и пакет.
Пименов и другие зарубинцы после ночного боя у Турова с муромцами крепко сошлись. Принял их Никитин временно на полковой кош, но без официальных утверждений в должностях, хотя вакансий хватало. Состоят при царском карауле — и хватит с них. Само по себе почетно. И поручения ответственные найдутся. Стали егерям поручать разные задания. Вот и выпал Сеньке черед доставить важное — такое не всякому поручат.
— Я верхами не обучен, — повинился подпрапорщик, хотя сам напросился в эстафетчики.
— А тебе и не нать. На лодке поплывешь.
Лодка оказалась одно загляденье, с большим парусом. Летела себе по водной глади, да вот незадача — стреляли. На обеих берегах находились желающие Сеньку с Боженькой поближе познакомить. Да не вышло у них ничего! Пименов дырочку на носу накрутил и знай себе лодочнику подсказывает: правь влево, правь вправо. Пару раз на отмели налетали, пришлось пулям покланяться. Но вытянули. Добрались до Калуги.
Полковник, что их встретил, оказался хватом. Рассусолы разводить не стал: погрузил свой полк на барки — поспешай, православные, на выручку братьям-казакам.
Подпрапорщик напросился на первое судно. Не хотелось ему в стороне от хорошей драчки оставаться.
Не остался. К самому пиру поспел.
Видит Сенька: на крутояре старый казачина с хенералом бьется. На его глазах тот офицер старика-то и отправил в Рай. Очень обиделся за старинушку Сенька. Достал из чехла свое чудо-ружо да и стрельнул. Хенерал полетел вверх тормашками. В смысле, вниз, к самой Оке.
— Глянь, глянь, унтер, твой подранок-то живой! — заголосили солдаты-пугачевцы.
— Есть кто желающий со мной до ахфицера прокатиться? — обрадовался Сенька невиданному призу.
— Кудой? Там врагов полон берег!
— Ну и черт с вами!
Прыгнул Сенька в лодочку, к корме привязанную, и погреб, пока остальные ротозеи командира полка поджидали, не зная, где пройдет высадка. Погреб подпрапорщик, не обращая внимания на пули, которыми его с высокого берега принялись осыпать гусары. Ткнулась лодка в песок. Выскочил. Генерала осмотрел. Плохенький совсем, пуля в череп попала, мозгу видать и свинцовый привет от стрелка. Но дышит.
Закинул Сенька хенерала в лодку и к своим.
А тем уж не до него. Калужский полковник скомандовал к выгрузке. Полк лихо правил к берегу, высаживался и поднимался на крутояр строить ряды. Пушки на руках затаскивал, да только битвы большой не случилось. Так, подстреляли малеха, да и все! Оказалось, что Сенька главного командира в полон захватил, а уцелевшие к тому моменту офицеры растерялись и скомандовали ретираду. Тут туляки, сволочь известная, как дали им в спину. Запорожцы при виде подмоги навалились на гусар. «Калужцы» во фланг зашли, осыпав пехотные кареи шрапнелью. Первым дрогнул орловский полк, как выбило из седла их командира, полковника Языкова. Ну и пошла сдача в плен. Прихлопнули, как комара, супротивников царя-батюшки.