"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Ладно, давай, – усмехнулся стрелок. – А то еще помрешь ненароком.
Волк благодарно кивнул и вышел из пещеры, зашуршав сапогами по сыпучим камням.
– Я скоро… – донеслось едва слышно.
Ратибор встал и растер ладонями щеки, чтобы разогнать остатки дремоты. Не собирался ведь спать, а ведь нет – сморило. В голову пришла чуть испуганная мысль, что он уже староват для долгих походов. Но тут же страх отступил. Ведь и правда староват – сколько же можно.
Мара сонно перевернулась на другой бок.
– Ну сколько можно колобродить… – с укором буркнула она и с головой укуталась покрывалом.
Ратибор усмехнулся
На самом деле Волк удивленно остановился, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле. Тошнота и слабость в желудке исчезли, их будто рукой сняло. Певец мотнул головой, улыбнулся и шагнул назад, но его тут же снова скрутило. Он как ошпаренный отпрыгнул на прежнее место и внимательно осмотрелся. Но ничего особенного вокруг не происходило – лес, темной стеной обрамлявший поляну, негромко шумел, поблескивая в лунном свете трепещущими листьями. Этот, казалось бы, мягкий шум вкрадчиво подминал под себя все остальные звуки. Но человеческое гиканье стихло, и это успокаивало, потому что даже самая страшная и неутомимая нежить всегда несет в себе меньше опасности, чем человек – коварный и хитрый.
Вдруг резкий звук и хруст ломающихся ветвей раздались совсем рядом, шагах в тридцати. Волк вздрогнул от неожиданности и отпрянул назад, но острая боль в животе согнула его пополам, заставив снова шагнуть на прежнее место.
Из леса выскочил совершенно измотанный лось, фыркнул, повернулся, расплескав рогами капли лунного света, и снова исчез в лесу. После него еще некоторое время слышались топот и треск ломаемых сучьев. Но Волка беспокоило не это.
– Никак колдун какой решил надо мной покуражиться… – шепнул он и принюхался.
Запах мокрой шерсти никуда не исчез, тихонько струился по ветру. Но никакой зверь, даже рысь, не мог бы сидеть в засаде так тихо Это несоответствие пугало, но еще сильнее пугало то, что боль прошла, но зато тело онемело, словно заморозилось махом Ни шагу ступить.
До разума долетел еще один звук, но такой позабытый, что певец даже не сразу узнал голос меча.
– Не страшись. – Голос звучал очень молодо. – Все уже кончено Эта тварь может убить тебя в любой миг.
– Тварь? – шепотом переспросил Волк.
– Да. Не человек, но извечный противник Посланец логова Тьмы. Я даже помню его имя Это было последнее, что я почувствовал перед тем, как оно убило меня.
– Имя?
– Да, – шепнул голос, и Волка скрутила страшная, непередаваемая боль, от которой даже вскрикнуть было немыслимо – Вот его имя.
Боль отступила, но певец еще несколько мгновений не мог отдышаться, хватая ртом воздух.
– Фух… – наконец выдохнул он.. – Как с этой тварью биться?
– Никак Ты можешь только предупредить друзей об опасности. Спеши, тебе осталось не долго…
Голос умолк, и Волк набрал полную грудь воздуха, чтобы крикнуть погромче.
Ратибор подбросил веток в огонь Костер полыхнул ярче, разогнав предутренний холодок, искры закружились и яркими мошками вылетели из пещеры. Когда треск сучьев стих, стрелок снова присел у выхода, дожидаясь, когда же вернется Волк
В этом месте звуки леса слышались гораздо отчетливей – полость пещеры собирала их, словно пустая бочка. Странные людские крики больше не доносились до ушей, и это успокаивало, поскольку встречаться с лесными охотниками под
покровом ночи совсем не хотелось. И дело даже не в том, то они всегда передвигаются стаями, – Ратибору не раз приходилось биться одному против многих, но лес был их родным домом. Иметь их здесь противниками было не лучше, чем схватиться с водяным на глубоком месте.Где-то далеко ухнул филин, и тут же ему ответил другой звук, довольно громкий и не совсем понятный. Птица так точно кричать не может, зверей Ра-тибор таких тоже не слыхивал. Наверное, нежить какая-то, у этих тварей бывают очень затейливые голоса. Хотя и нежить Ратибор знал буквально наперечет. Не похож этот звук был ни на бурчание чугай-стыря, ни на хохот мавки, сидящей на ветке. Лешак тоже так не ревет, хотя легко подделывает любой звук, даже человеческий голос, если решает заманить кого-нибудь в чащу.
Нет, такой рык мог издавать только упырь, причем очень крупный. Да и не один, скорее всего. Сам Ратибор такого не видел, но Микулка рассказывал, что, когда упырей много, они иногда охотятся стаями. Не потому, что им так удобней, у них на такое ума недостаточно, а просто иногда к одной жертве с разных мест сбредаются несколько упырей, да так и бродят потом кучей, повинуясь одинаковому для всех зову. Зову живой плоти, без которой они сгниют и развалятся за пару седмиц.
Ратибор прислушался. Да, рев складывался не меньше чем из трех голосов. Судя по громкости, чуть больше версты.
Это насторожило – на таком расстоянии они запросто могут почуять людей в пещере, а до рассвета еще далеко. От такого лиха лучше держаться подальше. Но в пещере все-таки лишь одна сторона открыта для нападения, а в ночном лесу эдакая тварь может выскочить откуда угодно.
Он встал и вышел наружу позвать Волка.
– Эй! – крикнул он в темноту. – Ты там не веревку, случаем, проглотил?
Волк не ответил.
Чем глубже упыри подкапывались, тем громче ревели. Рыть одну яму по очереди у них не хватало ума, поэтому они копали каждый свою, наперегонки пробираясь к добыче. В одном месте из-под бревен уже начала осыпаться земля, и в темноте избушки Микулка явственно разглядел светящийся упыриный глаз. Из образовавшейся щели пахнуло густым смрадом залежавшейся мертвечины. И мало того, на загривке упыря Микулка снова увидел тварь, которая пыталась сделать из него труса.
– Жур! – позвал паренек. – Жур, да очнись же ты! У нас дела совсем худо!
Он потянул волхва за рукав.
Жур дернулся, по лицу пробежала волна, а на лбу прорезались знакомые складки.
– Я же тебя просил не мешать! – буркнул он. – Им в любой миг может помощь понадобиться!
– Нам тоже, – осадил его паренек.
Жур напрягся, будто прислушиваясь, но Микулка уже знал, что он так не слушает, а смотрит. Причем, по всему видать, во все стороны разом.
– Что делать? – на всякий случай спросил паренек.
– До рассвета еще далеко. – Волхв встал и отряхнул рубаху. – Драться будем, другого выхода нет.
– Понятно… – Микулка сокрушенно опустил голову.
На слепого в бою надежды не было вовсе, так что рассчитывать приходилось лишь на себя самого.
– Кол обтеши, – начал распоряжаться Жур.
– Что?
– Ты бревно зачем выбил? Вместо копья?
– Ну…
– Так заостри с одного конца! Хотя с копья толку будет немного.
– Так пещерных медведей останавливали! – завопил Микулка.