"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27

Он опустил ладонь на слой опавших листьев, затем приподнял и собрал пальцы лодочкой, будто это была не ладонь, а чуткое звериное ухо.

– Что такое? – насторожился Микулка.

– Мы опоздали, – ответил Жур. – Тварь бросила тело и вселилась в другое – даже если мы найдем место переселения, там будет валяться только бездыханный труп.

– Вот Ящер… – расстроился паренек.

– Волки насторожились, – добавил волхв. – Явно уже пробовали человечину.

– Ладно, возвращаемся… – Микулка грустно развернулся и пошел обратно, к дороге. – Как ты узнал, что она бросила тело?

– Это чувствуется, когда тварь пробует изменить череду событий. Она как бы открывается, и можно прочесть ее мысли. Не все, очень немногие, но в другие моменты ее разум вообще недоступен.

– Как это – менять череду событий? – не понял паренек.

– Ты привык, что все в мире течет как бы само собой. Но воины Нави умеют понимать мир целиком, всю Правь, как она есть. И они видят, где можно столкнуть маленький камушек, чтобы он вызвал лавину событий нужного направления.

– Мудрено очень. – Микулка поморщился. – Зачем им это?

– А зачем тебе что-то делать?

– Так я руками делаю.

– А у них нет рук. Вот и появилась возможность достигать результата почти без усилий. Они просто научились видеть, какое событие последует за каким, ивызывать те, которые ведут к нужной цели.

– А цель эту можно определить, пока тварь занята своим колдовством?

– Иногда, – сухо ответил Жур. – Я почти всегда могу понять, что она делает, но понять зачем – выше человеческих сил. Даже самый умный из людей не в состоянии построить всю цепь событий, узреть одновременно начало ее и конец. Вот сейчас тварь гонит через лес лося. Но зачем? Как понять?

Они ускорили шаг, пробираясь через подлесок. Хотелось побыстрее выйти на освещенную лунным светом дорогу, покинуть эту чащу и не возвращаться в нее никогда.

– Но как она заставляет лося бежать в нужную сторону? Ты не знаешь, чем кончится цепь, но ты ведь можешь понять, с чего все началось?

– С комара, – холодно ответил Жур. – С комара, не попавшего в паутину.

Микулка задумался и чуть не споткнулся о корень могучего дуба.

– А в чье тело она вселилась? – продолжал любопытствовать паренек. – Здесь и людей-то нет.

– В медведя.

Микулка вздохнул и стал пробираться через лес осторожнее.

– Эдак нам ее теперь не догнать… – Он грустно опустил плечи. – Кто может поймать медведя в лесу?

Почти у самой дороги Жур придержал его за руку.

– Та-а-а-к… – тихонько шепнул он. – Лес решил показать нам свои клыки.

– Ты о чем? – Микулка почувствовал, как волосы от страха шевельнулись на голове.

Это самый противный ужас – первые секунды, когда еще не знаешь толком, чего же надо бояться, но уже видишь нарастающий испуг в глазах попутчиков. По лицу Жура чувства было невозможно прочесть, только холодная решимость прорезалась в складках на лбу, но от этого стало еще страшнее.

– Вперед! – Слепой волхв неожиданно сорвался на крик. – На дорогу! Там лошади! Быстро! Я как ты не могу бегать!

Микулка так и не понял, что в такой тишине могло угрожать лошадям, но рванулся вперед, подгоняемый в спину криком, словно хлыстом.

– Да не спи же ты на ходу! – сипел Жур. – Загубишь коней, мы же отсюда вовеки не выберемся!

Микулка проломился через кусты и побежал быстрее, срубая и раздвигая мечом самые наглые ветви, так и норовившие преградить дорогу. Он бежал, не зная, что его может ждать через десяток шагов. Волки всегда нападают с воем, изматывая жертву безумной гонкой, рысь прыгает совершенно бесшумно, но она маленькая и не сможет завалить коня, чтобы он вообще не издал ни звука. А тут полная тишина. Даже медведь бы спугнул коней, они бы рванулись, заржали, захрапели…

Лес у дороги быстро редел с каждым шагом, уже видны были пятна лунного света, пробившиеся через листву, но радости этот свет не принес – слишком холодный, мертвенно-бледный. Если не считать хруста веток и шороха листьев, тишина стояла такая, что хотелось самому закричать, завизжать, лишь бы разогнать ее, превратить хоть во что-то.

Микулка увидел впереди между ветвями дорогу, сияющую в свете луны, и ему стало так страшно, что внутренности заледенели, даже глаза захотелось закрыть, и паренек с огромным трудом не поддался порыву.

– А-а-а-а-а! – все-таки закричал он, чуть сожму-рясь, и выскочил на дорогу, несколько раз свистнув мечом по воздуху.

Кони, мирно жевавшие траву у дальнего края дороги, дернулись и отскочили на несколько шагов. Микулка замер, открыл глаза шире и осторожно огляделся. Кроме им же напуганных коней, на дороге никого и ничего не было.

За собственный страх и особенно за крик, который наверняка услышал Жур, стало так стыдно, что Микулка закрыл лицо свободной ладонью.

– Вот же Ящер… – покачал он головой.

И вдруг яркий клинок внезапного понимания пронзил его разум почти физической болью. Он понял, что Жур видел не случившееся, а то, что случится чуть погодя. Рубашка тут же прилипла к телу, а на лбу выступила уже надоевшая за последние дни испарина.

– Да я же просто трусом стал… – с отвращением шепнул он. – Просто трусом поганым!

Он зло рубанул мечом, пробив в плохо утоптанной дороге длинную борозду. Он явственно представил перед собой нечто лохматое, бесформенное, шипас-то-клыкастое…

– Будь ты проклята, тварь! – Он сделал длинный выпад и пронзил пустоту.

Кони подозрительно поглядывали на разбушевавшегося хозяина, но траву есть не переставали – изголодались за время пути.

Злость и возможность помахать мечом, хоть и попусту, прибавили ему немного решимости.

– Я до тебя все-таки доберусь, – пообещал он невидимому противнику. – Доберусь там, рде у тебя будет плоть, чтобы можно было порубить ее на куски.

Он прекрасно понимал, что лохматое и бесформенное существует только в его воображении, что любого из воинов Нави нельзя увидеть глазами, пока он не вселится в зримое тело. Да и тогда увидеть не выйдет – Жур говорил, что на вид они не отличаются ничем.

Досада, обида и злость заполнили все его существо. Микулка постарался взять себя в руки и тут же расслышал, как Жур пробирается через кусты. Этот звук еще сильнее привел в чувство – ведь Жур кричал не зря, он ведь наверняка видел что-то, только сказать забыл, сколь далеко заглянул в грядущее.

И страх ушел, как волна откатывает с пологого берега. По коже пробежала волна мурашек, но это уже не было признаком ужаса, скорее, было похоже на отрезвляющий поток ледяной воды.

Это случилось вовремя – паренек тряхнул головой, сбрасывая последние ослепляющие оковы ужаса, и в тот же миг заметил, как с другой стороны Дороги за ветвями мелькнула сначала одна неясная тень, затем другая, а потом еще и еще.