"Фантастика 2025-21". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Когда опустела последняя миска, уже совсем стемнело. К костру снова подобралась тишина. Белка заметила, что Фер и Дав после еды не расслабились, как остальные, а смотрят по-прежнему напряжённо и настороженно.
– Спасибо, хозяйка, – мужчина привстал и уважительно поклонился тётушке Мале, – очень вкусно получилось. И я рад, что мы нагнали вас именно сейчас, а не на каком-нибудь постоялом дворе.
– Понятно, – кивнул старик. – И что же вам от нас надо?
– Мы хотели просить разрешения присоединиться к вам. Меня зовут Ивар, я – фокусник. А это моя дочь Лейтис, она дрессировщица.
Все, кроме Фера, изумлённо застыли на месте. Старика же вопрос вроде бы и не удивил. Он внимательно осмотрел гостей, потом спросил:
– Что вам надо от нас? Вы сами прекрасно видите, что дела у нас последнее время идут не очень. Но просите именно нас, хотя фокусника и молодую девушку-дрессировщицу с удовольствием примет любая труппа. Если, конечно, за вами
Чужак на обвинение отреагировал молчанием, а когда заговорил, голос его звучал глухо.
– Нас не возьмут. Не из-за дурной славы. Из-за страха. Вот, – мужчина достал кошель, и все ахнули: на ладони в тусклом свете костра заблестела золотая монета. – Мы ездили на северо-востоке, и было нас девятеро. Однажды мы забрались к самой границе, к Безумному лесу. И там… там святой Женезиу сделал нам подарок. Золота хватило бы и на положенный вступительный взнос в гильдию актёров, и на обустройство театра. Но трое забыли, для чего святой делает дары. Они решили, что с деньгами хорошо устроятся и так. Взяли долю и ушли. Проклятье же упало на всех. Пока мы поняли, что наш единственный шанс – присоединиться к чужой труппе, с ней добраться до океана и уехать из страны – остались только я и дочь. Потому мы и просим вас помочь. Взамен… Чтобы на вас не пало проклятье, на золото мы купим два новых фургона, лошадей и реквизит. Заработанное же вместе с вами не считается, это деньги в общий котёл. А когда мы сядем на корабль, фургоны станут брошенным имуществом, даже святой не осудит, если вы его подберёте. Прошу вас…
Актёры переглянулись, и на лицах товарищей Лаури увидела сочувствие, Белка так вообще чуть не расплакалась. Своих бросать в беде нельзя, Единый не велел. К тому же, предложение было очень щедрое. Хмурым остался лишь старик Фер.
– Прежде чем мы примем решение, я хочу знать. Кто ты такой на самом деле. Вот это, – старик показал на шрам, – след от ятагана. А орки промахиваются редко, да и живые после набегов обычно остаются только внутри городских стен.
Над костром повисла душная тугая тишина. Ислуин медленно считал секунды, чтобы пауза выглядела так, будто внутри идёт борьба: рассказывать или нет. Наконец, словно решившись, он вдруг повернулся к Лейтис:
– Отойди ненадолго.
Едва девушка скрылась за пределами пятна света, передвинул чурбачок, на котором сидел, поближе к огню и тяжело вздохнул. Чуть согнутая спина, безвольно лежащие на коленях руки… и ехидный взгляд Лейтис, который из темноты так и сверлил спину. Хотелось негодницу выпороть, как малолетнюю шкодливую девчонку! Придумала она легенду, хоть в слезливые дамские романы вставляй. Но делать нечего, играть придётся до конца.
– Да. Когда-то я действительно с мечом служил на южной границе. Пока не встретил мать Лейтис. Бросил всё, хотя капитан нашего отряда и уговаривал остаться, обещал место десятника. Для меня же существовала только она. Мы бродили по дорогам девять лет, Лейтис стала для меня дочерью, пусть не по крови, но всё равно родной. Год назад лихорадка отобрала моё счастье, и жену, и сына. А теперь я должен спасти хотя бы дочь…
– Хватит, – вмешалась Лаури. – Кажется, мы узнали достаточно.
– И то верно, – поддержала её тётушка Мала. – Нечего зазря человеку душу выворачивать. Предлагаю взять их как положено по нашим законам.
– То есть после первого выступления собраться и обсудить ещё раз? – прищурился старик. – Добро. Так и порешим. Девочка, эй! – крикнул он в темноту. – Подь сюда обратно. Всё. Поговорили и довольно. А сейчас всем спать. Нам с утра ещё ось чинить, будь она трижды неладна.
На следующий день удалось тронуться с места к полудню: слишком уж плохие были у актёров инструменты для ремонта. К тому же в лесу не нашлось подходящей деревяшки сделать времянку, а дорога оставалась пустынной, и помощи просить было не у кого. Больше всех ругался магистр, хотя актёры и не поняли, что костерил Ислуин в первую очередь свою изобретательность. Так удачно и естественно получилось всё сломать вчера. Обрадовался, что личина аптекаря сброшена и можно свободно пользоваться магией когда захочет и где захочет. Только вот совершенно не подумал, как ему же придётся всё исправлять сегодня и без магии, потому что остаточные чары запросто почует какой-нибудь амулет у встречного путника. Рисковать из-за такой ерунды не хотелось.
Весь путь до деревни ехали почти не разговаривая, всех охватило какое-то нервное напряжение. Людское жильё оповестило о себе задолго до того, как показались крайние дома: понесло запахом тухлых яиц. Через пару сотен метров стало понятно, в чём дело – недалеко от дороги на земле стояли несколько чанов, в которых мужики что-то полоскали, рядом висели растянутые между столбами кожи. Сразу за дубильнями потянулись бескрайние поля начавшей колоситься пшеницы. Ещё через полчаса наконец показалась деревня, и все вздохнули с облегчением, наспех залатанная ось подавала нехорошие звуки и было понятно – осталось ей недолго.
Лейтис при виде самой крайней, почерневшей от времени наполовину
вросшей в землю избы, окружённой лохматым плетнём из жердей, хмыкнула. Впрочем, остальные дома выглядели поновее и были покрашены. Фургон замер на окраине, а Фер и Ислуин отправились на поиски плотника.Тракт был езженый, поломанные телеги приезжали до деревни регулярно, так что нужные детали у плотника были давно готовы с запасом, даже отдельный навес для клиентов на подворье сделан. Ислуин придирчиво выбрал нужное для ремонта и потянулся было за кошельком, но старый Фер положил свою ладонь на кошель магистра, не дав ему развязать.
– Стой, ты пока ещё не наш. Нельзя. Потому плачу я.
Получив монеты, плотник сразу сказал:
– А за работу, значит, будет…
– Да не надо, мы сами, – улыбнулся Ислуин.
И подмигнул Феру, мол, знаю что делаю. Впрочем, старейшина труппы и не спорил, потому что в лесу уже видел, товарищ инструментом владеет неплохо. Косматый мужик-плотник же на эти слова и пантомиму лишь хмыкнул: пытавшиеся сэкономить клиенты для него были не в новинку. И заканчивалось всё одинаково – возвращались обратно к нему и безропотно платили за работу двойную цену. Так что плотник всё равно пошёл вслед за актёрами со своим инструментом. Да так и остался стоять возле фургона разинув рот. Встретить в здешнем захолустье, а уж тем более среди бродячих актёров, столь виртуозного мастера по дереву было очень удивительно. Ислуин же, закончив работу, покровительственно похлопал плотника по плечу и пошёл к местному ткачу, на сэкономленные деньги купить ткани на заплаты и краску.
Из деревни фургон уезжал, спрятав полученные за долгую жизнь шрамы и раны. И получилось всё так красиво, что никто не жаловался на запах краски, который держался ещё несколько дней. Настроение было радостное, вдруг показалось, что все неприятности остались позади. Если раньше останавливались даже на хуторах, надеясь хоть что-то заработать, то в этот раз первое представление новым составом решили дать в каком-нибудь крупном селе.
Первым ещё издали показался холм, где застыл небольшой замок местного барона. Словно начерченные тушью по зелёному листу травяных склонов поднимались чёрные каменные стены, и алела черепицей главная башня. Но туда хуглары не собирались, с дворянами мороки много, а прибыли, как правило, на ломаный медяк. На перекрёстке одна дорога уходила к подъёмному мосту, у которого две крестьянки с корзинами о чём-то спорили со стражником. Вторая дорога огибала холм и бежала туда, где у самого подножия раскинулась деревня. На краю беспорядочно и тесно стояли хижины и хозяйственные постройки самых бедных, дома у таких были невелики и выглядели неказисто, крыты соломенными кровлями. Половина жилища вообще отведена для скотины, вместе с сараем для сена и житницей для зерна. Но бедных домишек было немного, по большей части в деревне стояли добротные большие дома. Не полуземлянки с глиняным полом – белёные мазанки на фундаменте, с просторными дворами и крепкими оградами. Деревня была не просто зажиточной, в ней даже жил настоящий лицензированный маг. Пусть слабенький, на щите, который гордо высился возле самого богатого дома деревни, под гербом Гильдии была намалёвана всего-то шестёрка, самый низкий ранг. Но для здешних захолустных мест даже это считалось запредельным уровнем чародейского искусства.
Мимо лип, отделявших деревенскую дорогу от полей, фургон подъехал к деревне и встал на краю большого луга. Стаф сразу же поставил рядом с фургоном шест с привязанными лентами, мол, вечером будем давать представление. Сразу как фургон замер, и встречный ветерок перестал обдувать лица, каждый ощутил, насколько в полдень жарко и душно. Даже насекомые разомлели, присели отдохнуть, повисла глухая тишина. Со стороны полей послышался топот и мычание, это возвращались стада барона и крестьян. Тут же выбежали хозяйки, чтобы забрать свою скотину у пастуха и загнать в хлев, усердно помогали им в этом дети. За стадом начали возвращаться со своих наделов мужчины. Они шли неторопливо, в запачканных рубахах и шароварах, в шапках из подбитой холстиной шерстяной материи, в грубых толстых башмаках, загорелые, бородатые, облитые потом. Медленно расходились по своим домам, где к их приходу уже заготовлен обед. Потом деревня на какое-то время вымрет, крестьяне прилягут отдохнуть, затем опять пойдут в поле. Но судя по тому, как заинтересованно смотрели возвращавшиеся с полей отцы семейств и как крутились вокруг дети, на вечернее представление явится вся деревня.
В ожидании заката Стаф и Дав остались готовить место, а остальные разбрелись кто куда: искупаться в журчавшей недалеко речке, постирать вещи или просто поваляться в тенёчке. Магистра Лейтис нашла в укромном уголке: река здесь делала небольшую петлю, а густые кусты и пара деревьев скрывали и от солнца, и от случайного прохожего. Ислуин лежал и жевал травинку, время от времени бросая в воду голыши из громоздившейся рядом кучки и задумчиво наблюдал, как по воде бегут круги. Заметив ученицу, он приглашающе махнул ей присаживаться рядом. Когда девушка удобно устроилась под деревом, выплюнул травинку и со вздохом сказал: