"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

– Ты решил там поселиться, что ли? – спросил он сердито. – Идем скорее.

Кента бы и рад, но чувствовал, что, хоть и стоял на месте как вкопанный, все дальше и дальше уходил от мира живых. И если бы не давление четок, даже не смог бы издать ни звука.

«Я в беде, помогите!»

– Демоны Ё… – начал было Хизаши, но оборвал сам себя. Не хватало еще накликать. Он шагнул к Кенте, и тот же миг нитка бус лопнула, и черные агаты рассыпались по земле. Хизаши схватился за грудь, отразив жест самого Кенты. Их взгляды встретились, и Кента глубоко вдохнул.

– Простите за ожидание, – сказал он.

Хизаши с подозрением прищурился.

– Что это сейчас такое было?

– Давайте потом? – встряла Чиёко. – Я помогу собрать.

Она опустилась на колени и принялась подбирать бусины. Кента присоединился к ней, пока Хизаши наблюдал, поигрывая веером, напряженный в ожидании новой опасности. Но на этот раз все действительно закончилось, и едва Кента получил из рук Чиёко нанизанные на порванную нить бусины, они вышли наружу.

Туман из Ёми застилал все вокруг едкой завесой, но вот и он остался за спиной. Кента и Хизаши оказались недалеко от входа в Ёми вдвоем, уже без Чиёко, а перед ними выстроились деревенские во главе с парой экзорцистов: Сакурадой Тошинори и Морикавой Дайки.

– Так и знал, что без них не обойдется, – буркнул Хизаши и получил разгневанный взгляд учителя Сакурады. На его счастье, раздался жуткий грохот и скрежет. Туман всколыхнулся и осел, впитавшись в землю, и, обернувшись, люди увидели, что дыра исчезла. Врата в царство Ёми закрылись спустя почти полвека.

– Лучше бы вам все объяснить, – зловеще протянул Сакурада.

Ложь далась Кенте почти без усилий. Всего-то надо было закончить рассказ на том, что они пошли по следам пропавшего мальчишки, его не нашли и сами чуть не сгинули, а про записку от отца Морикава и так уже знал. Коридор с мертвыми телами и живыми головами описал, а что одна из них якобы принадлежала экзорцисту по имени Кинтаро – нет. И про спуск по каменной лестнице, и про пережитое внизу не сказал. Пришлось бы тогда выкладывать слишком много личного, а Кенте хотелось оставить его себе. Казалось, он уже начал забывать детали. Быстрее бы остаться одному и перебрать в памяти каждое слово.

Конечно же, Морикава не отправлял Хизаши за ним из переживания, а Хизаши сам напросился в помощь Кенте. Тот догадывался, отчего Мацумото так поступил, ведь на сердце было тяжело, а у ниточки, что их теперь связывала, две стороны.

– Не нравится мне, как складно ты поешь, – все же усомнился Сакурада. Оммёдзи расположили в доме семьи Юсэя, и женщины на радостях пытались угостить их самым вкусным, что у них было. Повод значимый – проклятие врат Ёми больше не тяготело над деревней, ее жители отныне обрели свободу.

– Оставь мальчика, у него горе, – попросил Морикава, памятуя о том, что след отца привел Кенту в Ёми, а это дорога в один конец. – Пусть они только вошли в проем и вскоре вышли, это серьезное испытание даже для опытного оммёдзи. Хорошо что обошлось без последствий.

– Вошли и вышли, говоришь? – взгляд Сакурады был тяжелее его меча. – Как же Куматани умудрился потерять ножны? Чтобы это сделать, надо зачем-то обнажить меч.

– Я… – Кента на миг запнулся, но смог закончить твердо и уверенно: – Мертвецы казались опасными.

– Да, Тоши… Сакурада-сэнсэй, – Морикава успел поправиться, чтобы не попрать его авторитет перед учениками, – ты бы первым выхватил Гэкко и принялся все вокруг крошить.

Сакурада потемнел от ярости, но сдержался и лишь сердито цыкнул, признавая поражение. Хизаши молчал. Он едва ли проронил пару слов с тех пор, как они вышли из тумана. Его вид был задумчив, мысли блуждали где-то не здесь.

– Ладно, теперь главное, вернуться в Дзисин и составить подробный отчет, – подытожил Морикава. – Жалко парнишку, но его уже не вернешь. И отца твоего жалко, прими соболезнования.

Кента вскинулся и выпалил:

– Можно мне пока не возвращаться?

– Сдурел? – сразу набычился Сакурада. – Вы оба подвергались влиянию темной энергии, вдыхали «дыхание демона», или ты думаешь, это шутка какая-то? Вас бы по-хорошему запереть, пока проводится расследование. Мало ли что вы притащили из Ёми.

Люди собирались на улице обсудить благие вести, и экзорцистам никто не мешал, и все же Морикава приложил палец к губам.

– Не кричи. Эти несчастные и без того настрадались за столько-то лет, а мы, стыдно сказать, и понятия не имели, что такое творится. Не пугай их еще больше. И ребят не пугай тоже.

– Ты же не отпустишь его, Дайки?

– Ему надо домой, – вдруг сказал Хизаши, про которого все забыли.

Кента не успел обсудить с ним историю с отцом, и сейчас его слова, такие простые, но такие искренние, понимающие, будто исходили из груди самого Кенты.

– Прошу вас в последний раз, – сказал он и низко склонился, едва не ткнувшись лбом в золу ирори. – Последнее одолжение.

– Не говори так, Кента-кун, мы все понимаем, – улыбнулся Морикава. – Я не знаю, что еще гложет тебя, но вижу, что это важно. Нельзя постигать суть и силу ки, будучи в ссоре с самим собой. Разберись со всем и возвращайся в школу. Хизаши пойдет с тобой?

– Нет. – Кента посмотрел на друга с сожалением и повторил: – Мне надо сделать это од-ному.

Мацумото не возражал. Он был похож на тень самого себя, и его смятение передавалось Кенте. Наверняка Хизаши пытался вспомнить, что происходило с ним, пока тело было мертво. Что будет, если он вспомнит, Кента не знал, но надеялся – ему станет легче.

Кенте стало легче, но лучше не стало.

Когда они расходились на перекрестке среди зарослей высокого горца, Мацумото все еще был задумчив и отстранен.

– Прости, я действительно не могу взять тебя с собой, – извинился Кента, на что Хизаши покачал головой.

– Мне жаль, что ты получил не то, зачем шел.

– Нет, все нормально. Я получил… определенность. Правду.

– Правда – это меч, – сказал тогда Хизаши. – В чьих он руках, тот и силен. Но есть одна загвоздка. У этого меча нет рукояти, и владеющий им держится за лезвие.

– Твоя правда, она тоже острая? – спросил Кента и, конечно, не ждал ответа. И все же Мацумото усмехнулся, глядя ему в глаза:

– Да.

На этом они разошлись каждый своей дорогой. Хизаши с учителями отправился обратно в школу, а Кенте предстояло два дня пути до родной деревни, и они промелькнули как один миг. И снова он проходил под воротами Цукикавы, снова шел через ее центр к своему дому, но теперь на душе было пасмурно, а на небе – ясно и солнечно.

И когда он взглянул матери в глаза, она все поняла. И заплакала.

Рассказывая с самого начала, Кента не пытался ничего скрыть и впервые поведал кому-то тайну Мацумото Хизаши, будучи уверенным, что она останется таковой. Они сидели на террасе и смотрели на звезды. Ночь была ясной, светло почти как днем, только тихо и так… спокойно. Кента закончил говорить и пригубил чая.