"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Что там, Дмитрий Дмитриевич? Целый ворох телеграмм? Что в Париже творится?
— Из Парижа нет известий, — видно было как полковник удивился вопросу, — австрийская армия начала полномасштабное вторжение в Польшу!
— Ого, и какими же силами?!
— Пока много нестыковок и неточностей в донесениях, но, судя по сведениям от военных агентов, можно заключить — австрийцы резервные корпус и две кавалерийские дивизии, предназначенные для итальянского фронта, бросили на Варшаву.
— А что Пруссия? Ударили со своей стороны?
— По действиям Пруссии сведений нет.
— Немедленно озадачьте дипломатов и военных агентов в Пруссии и Австрии, потребуйте объяснений.
— Слушаюсь, ваше величество.
Да, интересные дела заворачиваются. Если Франц-Иосиф
Через сутки обстановка в Царстве Польском немного прояснилась. Диверсионные группы австрияк, не иначе с подсказки коварного Мольтке, отрубили все линии телеграфа, ведущие от фронта к Варшаве, одновременно с этим и началось наступление.
Три суток информации о резне в Южной Польше не было! Трое суток! Прав таки Ильич, которому ЗДЕСЬ родиться по счастью, не суждено (и отец и мать брачевались с иными людьми) говоря о почтах, вокзалах и телеграфе!
Велел известить супругу, — пришла пора спасать Европу, заночую в кабинете…
Да уж, как и предполагал, из Парижа пришли известия о попытке государственного переворота. Правду докладывают «источники», бравые французские генералы не желают воевать одни со всей Европой (Италия как союзник не в счёт) позволяют Австрии уводить значительные силы с фронта, не спешат наступать, ждут «известий из столицы»…
Однако ж Наполеон Третий выказал неожиданную мудрость и прозорливость, загодя подогнав к Парижу «Дикую дивизию», составленную из отребья портовых городов и уроженцев Африки. Когда храбрые парижане узнали, с кем им дело предстоит иметь, сами баррикады разобрали, и отправили верноподданнические адреса обожаемому императору по вмиг починившемуся телеграфу.
По версии самого героя, он давно о заговоре знал и специально дал зачинщикам возможность выступить, дабы затем покарать со всей строгостью законов военного времени. И негодяев, решивших обезглавить страну в годину тяжёлых испытаний, ждёт страшная кара — каторга и конфискация.
Ай да молодца! Под аплодисменты вооружённых сил верховный главнокомандующий виртуозно «переводит стрелки» — не я виноват в досадных поражениях и в плохом снабжении, а враги, вредители и наймиты иных великих держав, желающие унизить и поработить прекрасную Францию.
Странно, но Пруссия не воспользовалась кратковременным бардаком в неприятельской армии, не ударила. То ли не ведали, что у противника в тылу происходит, то ли ещё какая причина. А может и нет никакой конспирологии, просто идёт состязание между Австрией и Пруссией за главенство в германском мире и бросать на убой лучшие части, в то время как союзник (в ближайшей перспективе конкурент) свою армию бережёт.
По тем же полякам прошлись венгры, знатные каратели в МОЕЙ реальности, не знаю как здесь, а кадровые из австрийских немцев составленные части держат оборону, не геройствуя.
К маю, к времени принятия решения о поездке или не поездке в Томск ситуация «в Европах» сложилась непростая. Польская и венгерская кавалерия во встречном сражении резались до изнеможения, но когда подошли пехотные части у мадьяр оказался убойный козырь — прусские артиллерийские орудия числом то ли за сотню, то ли за триста. Ну, триста вряд ли. Всё-таки разведка на заводах Круппа имелась и почти каждую пушку тут же «брали на карандаш». Но что сотню стволов Вильгельм на время мог «одолжить» союзникам, — запросто, так и мои генштабисты посчитали. Да пусть даже сотня, но при значительном количестве снарядов «детишки Круппа» чудеса творят. Короче говоря, совместные действия венгерских кавалеристов и прусских артиллеристов привели к разгрому самых боеспособных частей армии Царства Польского, брошенных на ликвидацию прорыва. Поляки те ещё стратеги, пёрли в бой по прибытии полков и бригад на фронт, даже не думая сконцентрировать силы, наладить взаимодействие с соседями. А ведь много было в той армии ветеранов войны САСШ и Конфедерации, причём воевавших и за Юг, и за Север. Но командовали теми полками
не испытанные в деле бойцы, а гонористые сыновья депутатов Сейма и земельных магнатов, желающие показать себя во всей красе. Вот и показали, — дав себя разбить по частям, открыв путь на Варшаву. Ну и, вишенкой на торте, со стороны Пруссии начались удары по приграничным местечкам, с целью не допустить переброски войск на южное направление. И шляхта запаниковала. Первым делом в Варшаве был создан Чрезвычайный Комитет, а короля с семьёй, отправили в Петербург, так сказать, к брату младшему под крыло. Александр по прибытии много интересного рассказал о делах польских, прячась в моём кабинете от истерик любимой супруги.Судя по всему, за ввязыванием в войну Польши стояла венская ветка Ротшильдов, чего-то не поделивших с Габсбургами. Ну и ладно, значит польского антисемитизма в этой реальности будет поменьше, ведь самые ярые паны, лучшие их полки (как там у Гоголя: «Ай да полк, всем полкам полк», примерно так вроде) полегли перемолотые немецкой артиллерией да мадьярскими палашами.
В Италии, «внезапно» начались проблемы у Виктора-Эммануила. Церковники повели ярую и согласованную антивоенную агитацию, осуждая союз с заражённой бациллой протестантизма и богоборчества Францией. А у жителей Апеннинского полуострова служители культа в авторитете. Датчане с помощью французского экспедиционного корпуса попытались было вернуть «исконные земли», но получили изрядных люлей, идя в атаку на позиции пруссаков в первых рядах, имея в тылу «союзников» не желающих подставляться под выстрелы. На сём «датская экспансия» и закончилась, двух дней хватило.
— Костя, — обратился ко мне брат, — дай корпус генерала Стасова. Обещаю в три недели быть в Варшаве и изгнать из пределов Польши интервентов.
— А как с «Чрезвычайным Комитетом» поступишь?
— Там вменяемые люди, желающие добра Польше и народу польскому. Я всё-таки законный король, отправленный в Петербург подальше от войны, решением того самого комитета, во избежание захвата правящей фамилии неприятелем.
— Брат. Ты изрядно поднаторел в юридической казуистике, но скажи честно. Если бы не мой «пещерный ультиматум» с обещанием кровной мести знатным польским фамилиям, остался бы ты жив в плену почётном?
— Гм.
— Никаких гм. Оба знаем, что случилось бы — съел что-то не то Александр Николаевич и почил в бозе. Или бомбист какой выискался с кинжалом, бомбой и револьвером, которого охрана, разумеется, пристрелила бы, но после успеха террористического акта. И что тогда? А тогда твоя жёнушка, пардон, вдовушка, на секунду заметь — полноправная владычица того осколка Ржечи Посполитой, что управляется из «мятежной Варшавы» напрямую обращается к великим державам с просьбой ввести войска, спасти Польшу от зверств казаков.
— Костя! Ты неисправим! Всегда ищешь в людях дурное. Моя жена, она не ангел, конечно, но и не Мария Медичи! Думаешь, мне легко было согласиться на роль полумарионетки-полукороля, царствовать но не править, общаться со спесивыми магнатами и полусумасшедшими депутатами Сейма? Но я знал, что этот нужно тебе, нужно Отечеству…
— Саша, прости. Прости ради всего святого. Сам видишь — голова кругом, как дальше поступить, что предпринять?
— А поезжай-ка, брат, в Сибирь. Сидишь в Царском Селе безвылазно, скоро мхом порастёшь. А поездка поможет развеяться. К тому же значительные участки промчишь в вагоне, вспоминая, как двадцать с лишним лет тому назад вёл на восток Финляндский полк…
Так-так-так, а вот это уже крайне интересно, с чего вдруг брат разлюбезный гонит императора за четыре тысячи вёрст, в дебри таёжные. Пусть там и Университет и изрядный отрезок железной дороги, и телеграф и прочие блага цивилизации. Неужели Саша, настрадавшись с поляками «поехал крышей» и сам «захотел царствовать и всем владети»? И ведь не подкопаешься — вся Россия помнит, как торжественно царь-батюшка обещал делегации сибиряков, что в году одна тыща восемьсот шестьдесят шестом от Рождества Христова, привезёт цесаревича Александра Константиновича в «Сибирские Афины» — славный университетский город Томск для постижения наук.