"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Правильно понимаешь. Мещерский жить планирует в Константинополе-Тихоокеанском, а конкурировать с моими сородичами из Беловодья на тихоокеанском побережье категорически не желает, предпочитая вести торговлю в Мексиканском заливе, на Кубу ходить и прочее. У князя зять на дипломатической службе состоит в посольстве в Мадриде, может ещё поэтому выбрали для размещения компании порт Галвестона. А за Техас у наместника я отвечаю.
— Понятно…
Генерального Штаба генерал-майор Репнин неожиданно для многих накоротке сошёлся с буйным полковником Сыромятовым, дурной характер которого отмечал даже всегда выдержанный наместник.
Но князь, ещё во время русско-американской войны, разбирая операции отряда казака-диверсанта, публично, на докладе в Академии Генерального Штаба
— Смотри, Никита Васильевич, если к корейскому батальону прикрепить полусотню твоих конных орлов, получаем часть, устойчивую в обороне и способную вести разведку за сотню вёрст по всем направлениям. Одним батальоном, дислоцированным поротно, перекрывает 150–200 вёрст границы.
— Николай Николаевич, в мирное время да. Но сейчас-то когда в Европе полыхает, кто за мексикашек вступится? Гнать и гнать их подалее от границы, коней забирать, у кого оружие — вздёрнуть. Если так не делать, они через год-другой снова на разбой выйдут. Нация такая, вся из себя подлая, вороватая.
— Гляди, полковник, твоя бригада в 1700–1800 сабель по штатному расписанию. Но в мирное время штат сокращается вполовину. Жаль таких головорезов терять, всё равно к мирной жизни большинство из них не приспособлено, уйдут ведь в банды, например в Мичиган. Там сейчас анархия и раздолье вольным стрелкам. Потому я и предлагаю вариант по разбивке на сотни и полусотни и переводе в охрану железнодорожной трансконтинентальной магистрали. А на базе останется сотня офицеров и унтеров, обучающая окрестную молодёжь, чтоб лучших из лучших к тебе в бригаду призвать, если, не дай Бог, война приключится. Понял?
— Уяснил, Николай Николаевич. Скажи, отчего англичане с французами Техас сразу признали, а его величество медлит?
— Тут большая политика замешана, полковник. Гляди на карту Северной Америки. Ранее всего три игрока на континенте присутствовало: Великобритания в Канаде, Северо-Американские Соединённые Штаты и Мексика. Россия с Аляской и крохотным фортом Росс всерьёз никем не воспринималась. А Мексика, да, было время, когда мексиканцы имели серьёзные шансы вырасти в сильную континентальную державу, Но воровство и междоусобицы свели на нет усилия немногих честных государственников в Мехико. И тут появляется великий князь Константин Николаевич Романов, расширяет колонию форта Росс, захватывает изрядный кусок территории у Мексики. Уже четыре континентальных игрока, причём Россия хоть и слабейший, но быстро усиливается, даже выдерживает удар САСШ, на тот момент сильнейшей державы. Далее после гражданской войны от САСШ отделяется Конфедерация и сейчас от КША уходит Техас.
— Шесть игроков получается. С Кентукки так семь
— Шесть, Никита Васильевич, шесть. У Кентукки практически нет шансов состояться как независимому государству, а у Техаса кроме огромной территории и выхода к океану есть такой сильный и доброжелательно настроенный сосед как Русская Калифорния, крайне заинтересованный в новом государственном образовании. Но, не забываем, полковник, про Индейскую Территорию. Его величество, когда отправлял меня сюда, советовал поддерживать устремления индейцев по созданию собственного государства. Не в ущерб территории Русской Америки, разумеется. Так генерал Турчанинов ещё почему и приклеился к Большому Солёному озеру — пока там его корпус расположен у индейских племён есть союзник против янки, вытесняющих аборигенов на Запад.
— Эх, так-растак эту политику. Очень уж мудрёно всё и непонятно.
— Ерунда, Никита, освоишься. Как государь говорит: «Политика — это шахматы»! В шахматы играешь?
— Могу. И в шашки и в шахматы.
— Глянь на этажерке, доска. Доставай, расставляй.
— Чур, мои белые.
— Чур, так чур…
Глава 23
Из Томска с супругой выехали ранним утром, оставив цесаревича и младших в городе
на Томи. До Ачинска катили весело, впереди шли четыре состава — один с охраной и три под завязку забитые «лучшими людьми» Красноярска и Енисейска, дальновидно совместившими праздничные мероприятия в своих городах с гуляниями в Томске.Опасались земляки, что не проедет царь-батюшка до Енисея, а сразу как сынка старшего пристроит в Университет, двинет в обратный путь, эва что творится в Европах, французы с немцами сцепились, австрияки Варшаву штурмуют, польский король, старший брат государя, сбежал в Петербург. Приходилось по 5-10 раз на дню проводить «политинформации» среди сибиряков, даже поругивал их немножко — телеграфом самые важные новости передаются и печатаются в губернских газетах, к чему сплетни множить?! Народ лишь «чесал репу» и покаянно разводил руками. Расея!
После штамповки на Путиловском заводе мечей для «боевых корейцев» пришла идея поощрять наиболее отличившихся штатских, тех же меценатов, к примеру, именными, от его императорского величества Константина Первого саблями и неким подобием кортиков. К поездке в Сибирь как раз приготовили изрядную партию подарочного оружия. В первые дни пребывания в Томске, двух купчин — Семёна Головатого и Анастаса Брюханова, пожертвовавших флоту пароход ТОМСК, возвёл в дворянство, вручил по кортику и, на всякий случай, для полного комплекта, по сабле. Фотосессия с обалдевшими негоциантами и фотографии на всю первую полосу «Томского губернского вестника» привели к десятикратному увеличению тиража издания. Виновники торжества заказали тот номер в запас, для потомков!
Заблаговременно выехавшие в сибирские города чиновники канцелярии и офицеры охраны занимались каждый своим делом. Так, «шпаки» собрали отменный материал по «заслуженным» жителям Ачинска, Томска, Енисейска и Красноярска, коих крайне желательно поощрить лично самодержцу. Даже хорошо, что с супругой выехали, ей и дело нашлось уже в Ачинске (изучили в дороге сведения о городе) тут немало женщин занимается благотворительностью, как правило, то вдовы купцов и золотопромышленников, патронирующие учебные заведения и содержащие за свой счёт больницы. Александра Иосифовна с ними и пускай беседы беседует, так сказать «отрабатывает проезд» общаясь с верноподданными. А что, такова нелёгкая царская доля. Памятную серебряную медаль «За Заслуги перед Отечеством» также загодя наштамповали на Монетном Дворе в три тысячи экземпляров, но уже в Томске вручил полторы сотни знаков отличия, а всего в Сибирь взял тысячу, даже начал нервничать — вдруг да не хватит самым достойным, позже других достойных встретившихся с Хозяином Земли Русской.
Ачинский железнодорожный вокзал по высочайшему повелению выстроили аккурат в том же месте, как и в моей реальности. Красноярский вокзал, кстати, тоже тютелька в тютельку там «где надо» стоит. Только в Томске путейцы «впечатывали на века» здания, где считали целесообразнее, я не вмешивался, всё-таки город стал магистральным, не «аппендицит» какой при Транссибе, как ТАМ…
Не зря, не зря я ЗДЕСЬ появился, сейчас в 1866 году нормальная железная дорога отстроена от Оби до Енисея, примерно на треть — двухпутная. Мосты основательные забабахали, что через Томь, что через Чулым, готовятся мостостроители перекрыть Обь матушку и Енисей, соответственно, батюшку. Перед Ачинском по мосту через родной Чулым прошёлся пешочком, ревизуя работу сибирских умельцев. Инженер-путеец Владимир Власович Дьяконов, «сосланный» в Красноярск 15 лет назад из-за покушения его протеже Николеньки Песегова на великого князя Константина на разъезде под Тулой, бурно разрыдался после объятий с императором Константином.
— Ну, полно, Владимир Власович, полно. Я сейчас и сам расплачусь.
— Ваше величество, приехали всё ж таки!
— Как я мог не приехать, дорогой мой человек! Обещал же!
— Мало ли, дел то сколь. Страна какая огромная. А мы тут старались, как могли, ваше величество. Помните тот разговор о поездке в Сибирь.
— Как такое забыть, Владимир Власович. Но ведь прикипел к Красноярску, признайся?
— Есть такое дело, обжился. И перспективы самые грандиозные, на три жизни хватит строить и строить железные дороги.