"Фантастика 2025-59". Компиляция. Книги 1-29

Хэлл вздохнул.

Завтра на нулевой отметке из Лукоморья уйдет и Гиль. Теперь уже навсегда. Постарел и сильно сдал за последний год. Тяжело уже работать, как прежде. Собирается вернуться домой, старый буддист.

Еще иногда удается обмолвиться парой слов с Ларсом.

Парню, конечно, не повезло, и это еще мягко сказано. После того случая его успели довезти до ближайшей больницы, откуда, по стабилизации состояния, уже на препаратах отправили в Республиканскую клиническую больницу в Коми. Потом было отделение реанимации с гемодиализом, отделение нефрологии и снова реанимация.

Выписали Ларса с подшитым к брюшине катетером, через который ему следовало ежедневно осуществлять перитонеальный диализ: специальная система прогоняет несколько литров раствора, а, собственно говоря, сама брюшина выполняет роль мембраны для обмена жидкости с кровью. Удалось даже получить в домашнее пользование портативный аппарат гемодиализа, что являлось большим подспорьем, так как отвязывало парня от постоянного нахождения в больнице. Единственной проблемой оставались растворы, необходимые в большом количестве для процесса лечения. Первые полгода их поставляли бесплатно по системе ОМС, но затем что-то там в этой системе застопорилось из-за очередного отсутствия финансирования или же невозможности закупок импорта в связи с задержкой проведения тендера.

За дело взялся Гиль, принесший эту новость после своего возвращения с Большой земли, на которой он находился со сломанной ногой. Организовал сбор средств среди жителей Лукоморья, в итоге возникшую трудность удалось переждать и теперь Ларс ждет в очереди на донорскую почку.

С этим, как выяснилось, все тоже обстоит не совсем просто. Метод перитонеального диализа работает до тех пор, пока брюшина способна осуществлять фильтрацию. Но ее возможности не бесконечны. Максимум лет через пять придется переходить на классический метод гемодиализа, а это значит – быть привязанным к казенным стенам. Да и сам метод обладает высокой степенью «вымывания» из организма минералов и всяких других нужных ионов, что тоже не есть хорошо. И рассыпающиеся от недостатка кальция зубы – это еще не самое страшное.

Но придется только так, если, конечно, за это время Ларсу не найдут почку. И тут совершенно не важно, какой у тебя номер в списке, первый или двести двадцать девятый. Самое главное, чтобы донорский орган подходил тебе по определенному ряду показателей. Лотерея, мать его. Причем самая сумасшедшая и жесткая. Чья-то смерть – это номер билетика, в котором совпавшее число цифр означает твой выигрыш. Вот веселуха!

Но шанс есть. Есть время, есть друзья и знакомые, готовые поддержать. А значит, есть и надежда.

Вот так и вышло, что из всех проходников он остается тут самым старым. Все остальные старожилы относятся к земельникам. У них даже как-то вышел с Пекарем спор на эту тему. Тот утверждал, что земельники сидят на своей земле дольше, потому что у них не такая тяжелая работа, как у проходников. На что Ясаков напомнил простую житейскую истину: если ты считаешь какую-то профессию легкой, то просто ни хрена не знаешь об этой профессии.

Пекарь тогда, помнится, попытался возражать, приведя в пример несколько модных профессий, название которых Хэлл даже не смог запомнить, а уж тем более понять для себя, чем занимаются те, кто выбрал для себя такие специализации. На этот выпад Ясаков ответил, что он имеет в виду настоящие профессии, а не те, без которых цивилизация сможет легко обойтись хотя бы на протяжении одного года. После этого спор был окончен, хотя, с точки зрения Сергея, каждый остался при своем мнении.

Да. Среди проходников с завтрашнего дня он будет самым старым.

Мужики даже прикольнулись как-то и привезли ему из-за Барьера футболку с эксклюзивным принтом. На груди был изображен мощный дуб, а вверху и внизу шли полукругом выполненные надписи в старославянском стиле: «Ветеран Лукоморья».

Да. Хороший подарок. Ему очень нравится. А вот Гиль подобное подношение не оценил. По крайней мере, никто и никогда не видел его в этой футболке.

Ясаков посмотрел на часы. Песок в верхней сфере превратился в тонкую прослойку, быстро исчезающую в центральной воронке.

– Смена!

Единственная свечка, стоявшая возле песочных часов, тихо коптила в спертом воздухе закрытого небольшого пространства.

Пекарь невесело усмехнулся. Брак поставлять начал со своего свечного заводика Отец Федор. Надо будет порасспрашивать у остальных про последнюю партию. И, если что, отвесить леща бизнесмену для профилактики.

– Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется заполучить меня к себе! – сказал Оле-Лукойе. – Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. «Добренький, миленький Оле, – говорят они мне, – мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и видим вокруг себя все свои дурные дела.

Пекарь прислушался. Из дежурного радиоприемника Кот рассказывал очередную сказку. Проходнику вспомнилось, что классе во втором или в третьем учительница задала им прочесть это произведение. А он не успел или же было просто лень. И на следующее утро пришлось трястись от страха в ожидании услышать свою фамилию и быть вызванным к доске для пересказа прочитанного по памяти.

В тот раз ему повезло и двойки с записью в дневник удалось избежать. Но к той сказке он так и не вернулся. Так что теперь самое время воспользоваться случаем и заполнить пробел.

Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришел и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! – добавляют они с глубоким вздохом. – Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!» Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги! [30]

Неожиданно трансляция прервалась, и проходник насторожился. Спустя мгновение голос Кота зазвучал вновь:

– Периферия затягивается туманом. Температура воздуха, как всегда ночью, восемнадцать градусов выше нуля. Осадков не ожидается. Туман сохранится в акватории на все время. Черномор вышел из эпицентра.

30

Оле-Лукойе (Ганс Христиан Андерсен)

Пекарь вздрогнул, бросил торопливый взгляд на дверь, притянул поближе карабин. Кому-то сегодня не повезет. Пошел собирать свою дань, кровожадный маньяк. Не дай бог, конечно, его своими глазами увидеть.

Он вспомнил байку о проходнике по прозвищу Швед, и тут же возникло опасение: не перекрошило бы это чудовище отправившихся навстречу их отряду свежих людей! Сейчас, конечно, ночь и все сидят на точках. Но мало ли что?

А приемник продолжал говорить:

– На периферии замечен…

Интересно, кого сейчас назовет Кот? Наину? Бабу-Ягу? Может быть, Живую голову или Двенадцать девчонок из терема?

Если бы Пекарь смог наблюдать сейчас себя в зеркале, он увидел бы вытянувшееся в изумление собственное лицо и два округлившихся от страха глаза. Озвученное Котом имя он слышал впервые.

– Серега! Хэлл! Вставай! Гиль! Мужики, проснитесь!

Да как тут вообще можно что-то разглядеть?! Чертова ночь! Чертов лес! И чертова дорога, которая убежала из-под ног в сторону. Еще эти ямы и корни!