"Фантастика 2025-66". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
– Добро пожаловать, господин президент. Мы рады приветствовать вас в нашем маленьком храме истины.
– Оставьте формальности, Ружо, вы знаете, зачем я здесь. Время играет против нас.
– Да, я понимаю, господин президент. Прошу вас, сюда.
Они проходят за ещё одни двери в помещение площадью не более пяти квадратных метров с одним единственным сотрудником внутри. Ружо что-то говорит сотруднику по-фински, тот кивает и выходит прочь.
– Это оно, господин президент.
Руководитель направления вирусологии нажимает на несколько клавиш на сенсорной клавиатуре, над монитором появляется цепь молекулярных соединений замысловатой формы. Каждая молекула медленно вращается. Торрес присматривается
– Я не силён в нанотехнологиях, но должен признать, это прекрасно.
– Шедевр, господин президент, – слегка взволнованно произносит Ружо.
– Опасный инструмент воздействия, – голос Торреса становится жёстче. – Вас предупредили, зачем именно я здесь?
– Да, – обречённо выдыхает Ружо. – Что ж? Я всего лишь винтик в огромной машине «Евромедицины» и не задаю лишних вопросов. Но могу ли я прокомментировать?
Торрес скрещивает руки на груди.
– Господин Торрес, это результат восьми лет работы. Это технология, которая позволит нам раз и навсегда закрепиться на пьедестале нанотехнологий. Проработав данную модель вируса, мы сможем создать антивирус, который может пригодиться рано или поздно этой планете. Стоит ли замораживать целый проект из-за…
– Достаточно, – прерывает Торрес. – Я здесь не для того, чтобы спорить с вами, господин Ружо. Я не обесцениваю ваш труд, равно как и труд филиала «Евромедицины» в Хельсинки. Совет проголосовал, большинство голосов отданы за заморозку проекта на неопределённый срок.
– Поймите меня правильно, как любого учёного меня охватила обида, и как любой учёный я мечтаю совершенствовать начатое. Это соединение – поистине уникальная разработка, и мне жаль терять её.
– Я понимаю ваши чувства, господин Ружо, но решение принято. У вас тридцать шесть часов на консервацию. Вы и те, кто работали над созданием данного проекта, получаете первую степень секретности, что означает…
– Первую? – восклицает Ружо, но тут же снижает тон. – Господин президент, я даже в туалет не смогу сходить без согласования службы безопасности, – он меняется в лице, сдвигает брови. – Это же из-за…
– Прекратите! – кричит Торрес. – У вас контракт, господин Ружо, и ваша должность подразумевает разработку и полный доступ к интеллектуальной собственности «Евромедицины». Корпорация вправе накладывать секретность на любой проект, разработанный в этой лаборатории. И корпорация вправе перекидывать вас на тот проект, который сочтёт нужным.
Он подходит к Ружо слишком близко, чует страх главы направления вирусологии.
– Или вы, господин Ружо, хотите оспорить решение совета директоров? – тихо, жёстко спрашивает Торрес.
– Ни в коем случае, господин президент, – взволнованным тоном отвечает Ружо. – Я счастлив работать на благо нашей корпорации.
Тонкая капелька пота скатывается по виску Ружо и падает на плечо.
– Хорошо. Мы ценим это, – Торрес отходит от своего подчинённого. – Вас ждёт повышение, Жак. И прибавка к жалованию. Тридцать процентов. Годовой бонус также повысится, скажем, процентов на пятьдесят.
– Это очень щедро с вашей стороны.
– Что вы, Жак, – улыбается Торрес. – «Евромедицина» ценит своих сотрудников.
Он собирается уходить, но резко останавливается, сгибает руку в локте, указательным пальцем целится в Ружо.
– Лояльность, Жак. Вот что мы ценим в Цюрихе больше всего. Вы лояльны к корпорации, корпорация лояльна к вам. Давайте и дальше придерживаться этой парадигмы.
– Да, господин президент, – Ружо обречённо склоняет голову.
Энрике Торрес быстрым шагом выходит из помещения. Стук каблуков его туфель отражается эхом по всему минус двадцать третьему.
4
Сквозь глухую тишину в подсознание пробирается чей-то незнакомый
голос. Он становится громче, намёками появляется ясность, первые мысли пробегают по нейронным связям в головном мозге. Рот наполняет неприятный металлический привкус напрямую из желудка.– Чёрт! – кричит голос.
Кажется, там кто-то ещё. Его переворачивают, но прикосновение ощущается совершенно не так, как должно ощущаться, невозможно объяснять, иначе. Его рвёт, кашель разрывает лёгкие.
– Отлично, парень, – говорит голос.
Тональность не различить, басистый мужской голос напоминает отцовский. А может быть, это и есть отец? Очень хотелось бы.
Глаза не открыть, веки кажутся чугунными, каждое движение отдаётся огнём по всему телу.
– Кажется, есть шанс, – говорит голос. – Введи триста миллилитров Пентастетика. Если очнётся – мы победили.
– А если нет? – спрашивает второй голос, моложе.
– Не задавай глупых вопросов.
Его перевернули на спину, по всему телу растекается тёплая греющая жидкость, из вены локтевой впадины правой руки, в грудь, шею, ноги. Веки уже не кажутся тяжёлыми, он медленно открывает глаза. Зрение фокусируется не сразу, сначала просто размытая картинка, затем медленно, подобно как подкручивают бинокль для лучшего обзора, его глаза сосредотачиваются на мужчине лет пятидесяти пяти в отличной форме. Чёрная футболка с цифровым орнаментом и принтом обложки последнего альбома метал-бэнда «Бесполезное бессмертие» подчёркивает атлетическое строение тела мужчины. Седые волосы окрашены в чёрный, корни отражают белизной. Борода мужчины также окрашена, аккуратно окутывает щёки и подбородок, усов нет. Он переводит взгляд, рассматривает комнату. Похоже на заброшенный морг. Да, именно заброшенный морг – первая ассоциация. Мелкая квадратная плитка в нескольких местах отколота, но где нет – создаёт образ комнаты пыток сумасшедшего учёного или маньяка. Свет приглушённый, нераздражающий, но немного пугающий. С другой стороны – стол с лэптопом и тремя капельницами. Приятная тёплая жидкость. На экране лэптопа его показатели. Пульс шестьдесят два, кровяное давление сто два на семьдесят один.
– Ты только посмотри, – говорит мужчина. – Добро пожаловать в мир живых, Джек.
Он открывает рот, чтобы ответить, спросить, но вместо связанной речи мямленье.
– Тебе нужно больше времени, но прогресс на лицо, – улыбается мужчина. – Отдохни. Мы поднимем тебя на ноги.
Джек закрывает глаза, погружается в комфортную темноту, а когда открывает, снова мужчины нет. Он совершенно один, так ему кажется. Молодой парнишка, видимо, помощник, напугал немного, стоял у изголовья койки, и Джек не сразу его заметил.
– Всё в порядке, сэр, – говорит помощник. – Совсем скоро, сэр, совсем скоро.
Когда Джек открывает глаза в третий раз, он чувствует лёгкость по всему телу. Чувствует себя так, словно проспал несколько дней. Он даже думает, что сейчас с лёгкостью встанет, примет душ и будет как новенький. Отправится в офис и начнёт разгребать накопившиеся дела «Спенстех».
«Спенстех»…
– Доброе утро, Джек, – по-отечески добрым голосом здоровается мужчина. Джек подмечает, что теперь на его футболке принт «Зверей из Эдема». – Я очень медленно буду вводить Сиронин с Пентастетиком. Твоя задача – попробовать приподняться на кровати.
– Хорошо, – неожиданно для себя и для мужчины отвечает Джек.
– Речь? Прекрасно. Ну-ка, давай.
Лекарства наполняют Джека уверенностью, что он не то что с лёгкостью приподнимется на кровати, он без проблем пробежит стометровку. Аккуратно, стараясь контролировать каждое своё движение, Джек поднимает торс. Мужчина искренне улыбается успеху. Спенсер плавными движениями спускает ноги с кровати, дышит ровно, руками держится за койку.
– Отлично, парень! Так держать! Только не вставай пока.