"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
А она-то, старая дура, так радовалась переводу. И эти двое, которые ждали в общежитии — вежливые, предупредительные. Завезли ее в ближайший пункт обналичивания средств, деликатно постояли в стороне, пока она снимала сбережения, затем снова посадили в машину и привезли к какому-то незнакомому зданию, на вид обычному офисному… Пэм вообще не поняла, зачем она здесь, но ей объяснили, что тут проводят необходимый медосмотр перед оформлением на новое место.
Они ничем, совершенно ничем не выдали себя! И Памела, старая кретинка, верила до последнего. Сама (сама!) прошла в зону приема, дала считать номер ИД-браслета и только тогда занервничала, когда браслет с ее руки… сняли! Впервые в жизни Пэм осталась без идентификатора.
Никогда в своей унылой беспросветной серой жизни Памела Додсон не испытывала такого глухого отчаяния, такой беспомощности и такого… бесправия. Ее подтолкнули вперед по коридору какие-то крепкие ребята в голубой форме. И она пошла. Подчинилась, потому что была в шоке от происходящего. Потому что привыкла подчиняться.
В небольшой кафельной комнатке, похожей на прозекторскую, где стояла узкая кушетка и несколько металлических стеллажей, Пэм приказали раздеться. Ее не называли по имени, не называли даже просто «миссис» или там «мэм». Втолкнули внутрь и приказали: «Одежду снять». А когда Памела вытаращилась на своих конвоиров, старший лишь раздельно повторил: «Одежду. Снять».
Пэм потрясенно хлопала глазами, поэтому ее решили поторопить — чувствительно встряхнули, толкнули в сторону кушетки: «Быстро».
— Послушайте, — сказала Памела, стараясь, чтобы голос не дрожал и не звучал совсем уж жалко, — произошла какая-то ошибка. Меня зовут Памела Додсон, я — сотрудница швейной…
— Приказ был: раздеться! — не выдержал старший из мужчин и резко дернул блузку у нее на груди.
Пуговицы с веселым щелканьем рассыпались по полу, а Пэм испуганно вскрикнула, запахивая одежду:
— Что вы себе…
— Тупая ты пизда, — устало сказал мужчина, а через секунду Пэм что-то коротко укололо в плечо. Она все-таки успела оттолкнуть грубияна, рванула к двери, но уже через секунду была перехвачена другим молодчиком, а сама… забыла вдруг, зачем собиралась бежать. Равнодушие сковало сознание, успокоило рассудок, сделало тело мягким, безвольным…
Пэм всё видела, всё понимала, но ничего не чувствовала в отношении происходящего: ни гнева, ни страха, ни стыда. Её грубо и торопливо раздели догола, быстро осмотрели, взяли кровь из вены, посветили фонариком в глаза, постучали по коленям, пощупали живот и грудь. В Памеле это не пробудило никаких эмоций. Потом приказали надеть казенную больничную распашонку с завязками на спине. Она подчинилась. Кто-то завязал завязки.
После этого Пэм повели по длинному коридору и усадили в машину, затем недолго куда-то везли, приказали выйти, завели в другое здание, а там — вот в этот самый бокс, в котором она сейчас находилась.
Велели сесть. Она села. Велели лечь. Она легла. Да так и лежала, оставив ноги на полу, ей ведь не сказали, что ложиться нужно с ногами. Она совсем замёрзла и, наверное, от холода стала приходить в себя. А может, потому, что успокоительные всегда действовали на неё слабо…
Лишь сейчас Памела стряхнула равнодушное оцепенение и начала думать. Анализировать. Вспоминать.
Куда её привезли? Зачем? Это не было эпидемиологической мерой, когда специальная служба изымала потенциально заразных, как частенько случалось после Второй Корпоративной. Подобные акции не обставляли секретностью, а спецмашины биологической защиты видели и знали все. А ещё Пэм не преступница, значит, её задержали не за правонарушение. Ведь за ней пришли не представители СБ, которые с порога зачитали бы обвинение…
Тогда что же это? У Памелы закончились версии. Она чувствовала себя совершенно глупой, обманутой и беспомощной, пока в одурманенном успокоительным мозгу не всплыло имя единственного дорогого
ей человека — Рекса. Её мальчика.Что он будет делать, когда вернется домой, когда приедет её навестить, а дверь ему откроет чужой человек? Что ему скажут? Её ИД-браслет сняли, хотя ИД-браслеты снимают только с покойников! Ему скажут, что она умерла? Или назовут место «перевода»? Тогда её сын помчится куда-то, где её нет, помчится только, чтобы узнать, что её там никогда и не было…
И вдруг… вдруг Пэм запоздало вспомнила, как сама искала Рекса. Как Преподобный соврал ей, что разговаривал с ним, как во время звонка на базу ГБР выяснилось, что её сын там не числится уже три года, как она впала в панику при мысли о том, что не знает, не знает, не знает, где теперь искать!
Глухой ужас захлестнул сознание Памелы. Рекс, сыночек, жив ли ты еще? Что с тобой? Где ты? Может быть, ты нуждаешься в помощи, может быть, тебя мучают и…
Рано постаревшая сломленная женщина уткнулась лицом в тонкий казенный матрас и зарыдала. Вокруг ничего не изменилось. Всё та же тишина, тот же слепящий свет больничных ламп, бесконечность застывшего времени, захлестывающее отчаяние неволи, одиночества и беспомощности.
Пэм рыдала очень долго, до полного опустошения, пока нос не перестал дышать, а во рту не пересохло. Попить не было. Зато слезы вымыли панику, заставили потихоньку успокоиться. Жизнь ещё не закончена. Когда-то же сюда, в эту палату (комнату? камеру?) придут? Должны прийти!!! Тогда она и попытается узнать, где находится и зачем её здесь держат, а когда всё разрешится, попросит помочь связаться с комендантом своего общежития, чтобы на случай, если Рекс приедет в её отсутствие, ему сказали, где мать. Вот так. Всё просто. И совсем ничего страшного. Она ведь сотрудница и ничего не нарушала! У неё есть права!!!
Ну, а сам ужас ситуации… обычная путаница, такое ведь тоже бывает. Завтра Пэм выяснит, почему её забрали из родного рабочего района. А потом всё наладится. Корпорация — это же не Зона отчуждения. Здесь подчиняются правилам, здесь у каждого сотрудника есть права. А Памела — сотрудница, значит, её не бросят. С этой утешительной мыслью Пэм, наконец-то, провалилась в черную пропасть сна.
* * *
Все КПП на своем пути Рекс прошел без единого досмотра. На выезде из сектора его, естественно, проверили, убедились, что курьер Додсон действительно числится в штате СБ, и пожелали счастливой дороги. Не подвели документы прикрытия! На следующем КПП всё прошло по аналогичной схеме. А вечером на въезде в сектор матери даже не удосужились подойти, просто подняли шлагбаум.
Это было… приятно, особенно если учесть, что на заднем сиденье в двух боксах лежали минимум три смертных приговора. И пусть курьеров СБ категорически запрещалось досматривать без прямых указаний из Центра, нервы прохождение КПП щекотало изрядно. Курьерского-то поручения у Рекса, естественно, не было. Конечно, он бы и без поручения отбрехался, но всё равно хорошего мало. В общем, замечательно, что всё прошло гладко.
Теперь оставалось минут десять до въезда в район, где жила и работала мать. А там вообще просто: приехать к общаге, припарковаться, подняться в комнату и узнать, наконец, что же случилось и почему комм бродит по сектору отдельно от владелицы.
* * *
Комендант рабочего общежития Хэнк Эмберс открыл дверь комнаты Памелы Додсон универсальной ключ-картой и вошел. Сообщение о смерти бывшей владелицы прислали буквально с четверть часа назад, но даже и без сообщения пришлось бы входить, освобождать помещение после съехавшей жилицы, а тут такая удача — все барахло покойной в одну секунду стало бесхозным. Не надо возиться с продажей и переправкой вырученных средств. То есть теперь только с переправкой возиться не надо, а вот продажа…