"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— А ты думал, твой отец настолько недогадлив? — слабоватый, прозвучавший с какой-то болезненной хрипотцой в нем, но от того не менее уверенный и даже насмешливый голос, послышавшийся от дверей, ведущих в гостиную, столь неожиданно и решительно вклинившись в мирное течение беседы, прервал ее, вынуждая ее участников, удивленно умолкнув, перевести взоры на говорящего.
Татьяна, совершенно не понимающая, как ей реагировать на столь внезапное пополнение их дружно обсуждающей Альберта компании, чуть приоткрыла рот, взирая на вновь пришедшего со смесью изумления, негодования и даже затерявшегося в этой самой смеси восхищения. Эрик нахмурился, вероятно, тоже не находя подходящих слов, чтобы отреагировать
— Здрасте, приехали! — Роман, в отличие от растерянных влюбленных абсолютно не подверженный приступам ставящего в ступор недоумения, возмущенно хлопнул себя ладонями по бедрам, — Это что, наглядное осложнение на склероз? Ты, между прочим, несчастный и больной кот, так что брысь болеть и не нервируй здоровых… — он глянул на Татьяну и многозначительно добавил, — И скоропостижно выздоровевших своим чахлым видом засыхающей трески!
Винсент, кажущийся сейчас даже бледнее Анхеля, держащийся на ногах, судя по всему, в большей степени благодаря дверному косяку, за который цеплялся и шатающийся как былинка на ветру, ненадолго умолк, искренне пораженный так внезапно выплеснувшимся на него потоком красноречия, который завершился столь поэтическим сравнением. Роман, негодующе уперев руки в бока, наглядно ждал оправданий, грозно взирая на непослушного больного.
— Грешно смеяться над больными людьми и обзывать их всякой рыбой, — наконец нашелся мужчина и, шатнувшись вперед, сделал очень уверенный шаг, правда, пока не выпуская оставшегося позади косяка и продолжил голосом трагического героя, читающего на смертном одре свое завещание, — Сквозь боль и мучения я рвался к вам, мои друзья, дабы порадоваться с вами вашей радости… А меня тут хамством встречают. Вам что, еще не совестно?
— Боюсь, совестно должно быть тебе, друг мой, — старательно пряча улыбку, отреагировал молодой граф, — Думаю, Чарли не будет очень доволен, увидев тебя здесь. Он ведь так надеялся в твоем лице обрести примерного пациента…
— Примерного?? — Роман, изумившийся, по-видимому, более, чем искренне, ошарашено перевел взгляд с брата на приятеля и обратно, — В лице Винсента?? Он его ни с кем не перепутал? У него же наглость натуральная, хвостатая, кошачья и настоящая, как Татьянина кошка!
— Спасибо, хоть настоящей ее признал… — пробормотала себе под нос девушка и, решительно прерывая возжелавшего немедленно ответить на Романов выпад, при этом пробираясь под шумок к балюстраде, хранителя памяти, чуть повысила голос, привлекая к себе внимание, — А ты откуда вообще про новость-то узнал? Я думала, я была первой и единственной, кому она была рассказана… — при последних словах девушка перевела взгляд на стоящего с самым, что ни на есть, невинным видом виконта и чуть прищурилась.
Винсент невозмутимо пожал плечами, с видимым удовольствием сдавая молодого человека с потрохами.
— Он меня еще ночью разбудил, когда я только-только засыпать начал. Гляди, говорит, радость-то какая, Альберт нам не до конца дядя…
— Да уж, радость… — Эрик задумчиво вздохнул и, потерев переносицу, внезапно вновь обратился к Винсенту, задавая вопрос уже куда как более серьезный и, очевидно, немало беспокоящий его, — Скажи, ты знал, что отец стрелял в Альберта? Или ты был в это время где-то в Париже, там же, где я…
Хранитель памяти, по примеру экс-хозяина тоже посерьезнев, уже не скрываясь, добрался до балюстрады и, с видимым трудом присев на нее, прислонился спиной к каменному выступу позади. На несколько секунд повисло молчание. Даже Роман, по сию пору так и норовящий ввернуть веселую шутку в общее оживление, примолк и теперь со вниманием ожидал ответа выглядящего вполне уставшим мужчины. Винсент молчал, будто бы специально нагнетая атмосферу.
Татьяне, которая уже как-то имела удовольствие столкнуться с этой милой особенностью хранителя памяти, внезапно почудилось, что сейчас он скажет нечто чрезвычайно важное. Она не ошиблась.— Я догадывался, — негромко промолвил, наконец, Винсент и, сцепив руки в замок, отвел взгляд, с нарочитым интересом созерцая одно из окон возле входной двери, — Я явился к нему по твоему приказу, Эрик… И нашел его в библиотеке, за письменным столом, пишущим что-то. Рядом лежал револьвер. Видно было, что он не заряжен, вернее, разряжен, на дуле даже были смутно заметны следы пороха. А это могло значить лишь, что его курок уже был спущен — насколько мне было известно, Анри не был любителем просто любоваться на огнестрельное оружие. Я понял, что он стрелял в кого-то, и это была уже явно не Луиза. Ричард к тому времени тоже покинул замок, значит, оставался лишь…
— Ах, так у вас в привычках обсуждать важные вещи в холле, — Ричард, абсолютно беспардонным образом вклинившийся в разговор, остановился в дверях и, прислонившись плечом к дверному косяку, скрестил руки на груди, — Что же вы не предупредили-то? Я бы хоть в гостиной не надеялся тогда никого найти… А кто в кого стрелял? Я краем уха услышал. И кто куда пришел, какой револьвер?
— Если ты замолкнешь, я быть может, и объясню, — огрызнулся хранитель памяти и, недовольно пошевелившись, попытался устроиться поудобнее. Оборотень, выглянув из-за косяка, вежливо приподнял бровь.
— Ты, прости, что тут вообще делаешь? Я почему-то думал, что с такими ранами полагается валяться в койке под присмотром строгого врача.
— Во, ему все об этом говорят! — мигом обрадовался неожиданной поддержке Роман, — А он при этом еще и…
— Замолчите! — голос графа де Нормонд с неожиданной силой раскатился по холлу, вынуждая умолкнуть попытавшихся было развить очень отдаленную от основной тему, интантера и оборотня. Получив же желаемую тишину, блондин мягко улыбнулся и, словно бы демонстрируя свой мягкий и добрый характер, ласково погладил все еще обнимаемую им девушку по спине, переводя вновь взор на Винсента.
— Продолжай, друг мой. Впрочем, кажется, здесь я и сам могу догадаться — ты выполнил мой приказ, и…
— Нет, — хранитель памяти, устало вздохнув, попытался, было, зачем-то закинуть ногу на балюстраду, потерпел неудачу и, сознавая вину, в которой ему теперь приходилось расписываться, низко опустил голову, — Нет, Эрик. Прости, но я… не смог.
Граф де Нормонд молчал. На лице его медленно, но верно проступало абсолютно искреннее, неподдельное и совершенно лишенное какой бы то ни было злости непонимание. Винсент, тщетно прождав реакции экс-хозяина, тяжело вздохнул. Роман, очень вовремя вспомнивший наказы Чарльза бедному больному не дышать так активно, зажал себе рот рукой, дабы не схохмить в столь неподходящий момент. Впрочем, этого никто не заметил.
— Я не смог… — устало повторил Винсент и, подняв взор, глянул на блондина с совершенно нескрываемой виной, — Попытался, но… Он не поддался этому. Спросил, что я делаю, а я от неожиданности все рассказал… Прости, я не знаю, почему так…
— Погоди, — Татьяна, поначалу глядящая на хранителя памяти с откровенным сочувствием, вдруг нахмурилась и, отстранившись от Эрика, запустила руку в собственные волосы, неосознанно перебирая и ероша их, — Альберт говорил что-то о том, что Анри тоже пользовал магию, как и он… Выразился как-то… не помню точно… Но суть была в том, что Анри, мол, научился парочке трюков, прочитал несколько книжек и уже счел себя равным ему, Альберту. Может… — она подняла голову и, обнаружив, что внимание всех присутствующих устремлено к ней, несколько растерянно закончила, — Из-за этого?..