"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Наглый больно, — буркнул Роман и, неожиданно тяжко вздохнув, с претензией осведомился, — В этом замке что, радоваться вообще уже вконец разучились?
Девушка ошарашено моргнула.
— Не поняла, а чему мне следует радоваться? Тому, что Альберт больно наглый?
Роман раздраженно хлопнул обеими ладонями по кровати и, опершись на нее, чуть подался вперед.
— Тому, что он нам не родня! Ау, старушка! Выключай свой маразм и включай соображение! Альберт — не родной нам, значит, и ты тоже! А это значит…
Татьяна замерла. В душе ее, пробиваясь хрупкими цветами сквозь лед отчаяния, медленно и неотвратимо-уверенно прорастала надежда.
—
— Что вчерашняя ваша ссора с Эриком была лишена всякого смысла, — Роман слегка отодвинулся и, скрестив руки на груди, бросил на собеседницу снисходительный взгляд, всем видом показывая, что объяснение он дает для личностей крайне недалеких, — Вам ничего не мешает быть вместе.
На несколько не то долгих, не то коротких (девушка так и не поняла) мгновений, в комнате повисла тишина. А после Татьяна, будто подброшенная невидимой пружиной, сорвалась с кровати, бегом бросаясь к двери.
Роман, совершенно довольный произведенным эффектом, снова улегся на кровать, следя за нею с ласковой насмешкой.
— Оденься хоть! — крикнул он в тот миг, когда Татьяна уже практически выскочила в коридор, — Я у нас, конечно, крепкий человек, закаленный, но всяких больных котиков и нервных дядей докторов явлением привидения в ночнушке пугать не следовало бы.
Девушка, замерев на полушаге и окинув себя взглядом, недовольно фыркнула и пулей метнулась за ширму, практически втряхивая себя в платье.
— Ты уже сказал ему? — торопливо проговорила она, старательно завязывая на спине шнурок корсета и бесконечно путаясь в нем. Виконт, хмыкнув, нарочито медленно поднялся на ноги и, подойдя к ширме, как всегда бессовестно заглянул за нее. Обнаружив Татьяну, уже едва не рычащую от бессилия и совершенно запутавшуюся в шнурке, он тяжело вздохнул и без излишних церемоний взял инициативу в свои руки.
— Все-таки в этом замке ничего без меня не решается… Нет, я еще не радовал Эрика. Мне почему-то показалось, что ты сама захочешь это сделать, — юноша завязал на спине избранницы брата элегантный бантик и, сделав шаг назад, упер руки в бока, склоняя голову набок и критически осматривая дело рук своих. Татьяна, живо обернувшись, благодарно прижала руки к груди.
— Ты был бы замечательным братом! — с жаром выпалила она и, выскочив из-за ширмы, схватила оставленный на кровати дневник Гийона Лотера де Нормонда, бегом бросаясь общаться с Эриком.
Роман, проводив ее взглядом, слегка улыбнулся и, покинув пространство за ширмой, воззрился на собственное отражение в стоящем рядом с последней зеркале.
— Видимо, я оказался прав, — сообщил он самому себе и, пожав плечами, снова плюхнулся на кровать, переводя взгляд на коридор, ведущий к гостиной. Лицо его слегка помрачнело и молодой человек, вздохнув, негромко прибавил:
— А всякую гадость оставим на сладкое…
Однако, Татьяна уже давно не слышала его слов. Выскочив из комнаты, она, задыхаясь от быстрого бега, тем не менее, летела, словно на крыльях, спеша встретиться со своим — и теперь она могла произносить это слово с абсолютной уверенностью — графом, мечтая поскорее сообщить ему о том, что только что узнала сама.
Промелькнул тускловато освещенный коридор, возникли и почти сразу исчезли ступени ведущей в гостиную лесенки… Девушка уже видела перед собой цель — вход в холл — и готова была, проскользнув сквозь дверь, броситься на шею любимому
человеку, когда чей-то недовольный голос остановил ее, вынуждая непонимающе обернуться.— Теперь что, тут пожар? — Ричард, еще явно не до конца проснувшийся, как обычно лохматый и крайне недовольный, стоял, уперев одну руку в бок и сжимая в другой довольно изящную чашечку, с претензией во взоре глядел то на промчавшуюся мимо девушку, то на коричневатую лужицу на полу, — С какой радости ты меня без кофе оставила?
— Я… — Татьяна, ожидаемо запыхавшаяся от быстрого бега, честно попыталась одновременно осознать обращенные к ней слова и придумать подходящий ответ на них, — Нет, да я… В общем… Спроси у Романа, — счастливое объяснение как-то само собой прыгнуло на язык, и девушка, свалив все на юного виконта, с облегчением махнула в сторону собеседника старинным дневником, торопливо скрываясь за дверью холла.
— Он хоть где? — попытался еще узнать оборотень, однако, обнаружив, что мирно беседует с закрытой дверной створкой, только покачал головой, позволяя себе немного сморщиться, — Что ты будешь делать с этой парочкой…
Девушка его уже не слышала. Она вообще особенно не вслушивалась в слова оборотня, целиком и полностью устремившись мыслями мимо него, в холл, к замершему на стуле графу де Нормонд. Хотя нельзя не признать, что, размышляя о нем, девушка все-таки надеялась найти блондина не столь замороженным, как в самый первый день их знакомства.
Надежды ее разлетелись в пух и прах, стоило ей лишь закрыть за собою ведущую в гостиную дверь. Тяжелая, давящая, гнетущая тишина обрушилась на нее, как незримая стена отделяя ее от полного оживленной радости мира, царящего в других помещениях замка. Даже дышать, казалось, стало труднее; Татьяне невольно припомнилась обстановка, созданная вчера Альбертом в маленькой гостиной дома Ричарда, когда нельзя было ни вздохнуть, ни шевельнуться, и даже думать получалось с трудом. Разница была лишь в том, что вместо жара, окружавшего ее вчера в обществе родителя, ныне царящая вокруг тишина казалась скорее холодной.
Эрик сидел посреди холла на стуле, с кажущейся небрежностью положив ноги на стол, стоящий перед ним. Пальцы его были сомкнуты, руки находились в том самом положении, что демонстрировал он вчера девушке, заканчивая разговор.
Татьяна, прилетевшая сюда на крыльях надежды, застыла, чувствуя медленно и неуклонно ползущие вдоль позвоночника мурашки. Странные и печальные, пугающие мысли неожиданно замелькали в ее сознании. А что, если Эрик теперь отнюдь не намерен мириться с нею? Быть может, своим поведением вчера она нанесла ему слишком сильную обиду, чересчур глубоко ранила такую хрупкую, только-только начавшую избавляться от тяжести векового льда душу? Девушка сглотнула и неуверенно сделала шаг вперед. И что, если одной лишь этой обиды оказалось довольно, чтобы снова превратить молодого графа в того бездушного монстра, коим он усиленно старался выставить себя перед ней?
Острое чувство собственной вины удавкой захлестнуло Татьяну и, делая следующий шаг, она напряженно и довольно громко втянула воздух.
Граф де Нормонд не прореагировал. Он слышал вздох, он просто не мог не услышать его — девушка не сомневалась, что вдохнула столь интенсивно, что расслышать это мог бы даже обычный, да еще и слабослышащий человек, — однако, замечать его явно не желал.
Татьяна медленно выдохнула, вдохнула еще раз и, набрав вместе с воздухом полные легкие решимости, не очень уверенно позвала: