"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Он провоцирует тебя, — негромко произнес ворас, — Не поддавайся.
— Слушай паучка, дедуля, он дело говорит, — виконт важно кивнул и, действуя как ребенок, как новичок, передвинул среднюю пешку на две клетки вперед. Чеслав усмехнулся. С его точки зрения, такое начало игры было явным признаком дилетантизма.
— Игра будет легкой, — резюмировал он и, отдаваясь впервые поединку целиком, немного склонился над доской.
Наблюдатели, напряженные и почти испуганные — вызов Романа был каким-то очень резким, возразить никто из них не успел, а уверенности в способностях виконта не питал, — замерли, изумленно и пораженно созерцая свободно порхающие над доской руки противников. Роман играл легко, без позы, переставлял
Чеслав же напротив, был на удивление задумчив и мрачен, не отрывал взгляда от доски. В желтых глазах его иногда мелькало изумление.
— Гарде, — Роман ухмыльнулся, опуская фигуру коня неподалеку от вражеского ферзя. Оборотень сузил глаза.
— Вижу… — он передвинул ферзя, перевел взгляд на другую сторону доски, сделал еще несколько шагов и, наконец, победоносно улыбнулся, — Шах!
Улыбка виконта стала довольной. Медленно, очень медленно он вытянул руку и, указывая на только что поставленную им фигуру, ласково сообщил:
— Мат.
Чеслав вскочил, недоверчиво глядя на доску, затем переводя пораженный взгляд на своего юного противника, молодого победителя и явно не веря своим глазам.
Роман, посмеиваясь, легонько тронул пальцем вражеского короля, опрокидывая его на доску.
— Не надо забывать, что кроме вражеских фигур на доске существуют еще и твои, песик. И что иногда кроме нападения нужна еще и защита… Веди Татьяну, — он поднялся на ноги, окидывая ошарашенного, пораженного противника долгим снисходительным взглядом, — И утешай себя мыслью, что весь турнир ты все-таки выиграл. Подумаешь, маленькая неудача… Что она такое в целой жизни великого гроссмейстера? — улыбка юноши стала жестокой, глаза насмешливо сузились, — Всего лишь громкое опровержение твоей непобедимости… игрок.
Чеслав, бледнея буквально на глазах, медленно выпрямился и, переведя взгляд на такого же пораженного Анхеля, скрипнул зубами.
— Веди девчонку… Но предметы остаются у нас! — он перевел яростный взгляд на своих противников, — Два из трех были проиграны, ничью я никогда не признаю вашей победой! Браслет и кулон останутся у нас, у меня, потому что только я имею на них действительное право! Лишь я один…
— Это вряд ли, — Альберт вздохнув, быстро улыбнулся и отрицательно качнул головой, — Твои слова подтверждают наши предположения, Чеслав, — ты создал их, притворившись тем, кем никогда не являлся и не смог бы стать. Создал их при помощи жалкого суррогата силы Рейнира, притворившись его потомком… Создал, но не смог побороть магию Венсена, доказав, что ты слабее его. И совершил глупость… Ибо наделив предметы, каждый из них своими способностями, ты, не подумав, дал им свою жизнь, подарил возможность выбирать носителя… Ты знаешь, что моя дочь — практически единственная, кто может владеть ими. Тебе известно, что кроме нее принадлежать они могут лишь мне, потому что я знаю, как обуздать их силу. Но вот ты… их создатель, ты недооцениваешь свои творения, — великий маг усмехнулся и, одарив бледного оборотня сочувствующим взглядом, мягко прибавил, — Твои надежды и планы рухнут, Чеслав, я вижу это. И ты ничего не сможешь изменить…
— А я-то думал, ты уже на пенсии, мастер, как выразился твой племянник, — Чес прищурился, почти шипя эти слова, — Свое громкое поражение ты уже потерпел и, если вдруг запамятовал, не без моей помощи. У вас недостанет сил справиться со мной, с нами! Это я одолею вас, как одолел тебя тогда, поверь, Антуан, мне хватит сил на это! Я убью тебя, и мой друг будет счастлив наконец избавиться от своего худшего кошмара!
Лицо мастера потемнело. Взбешенный оборотень своей яростью вызывал в душе его резкое отторжение, сильное неприятие, и сдерживать гнев ему самому было затруднительно.
—
Не я отправил вораса, чтобы он сломал жизнь твоему другу, — холодно отозвался он. Оборотень скривился.— Но ты его копия и носишь его имя! Ты… ты… — он внезапно изменил объект своей ненависти, поворачиваясь к Ричарду, — А что молчишь ты, «братец»? Неужели шок от известия об отсутствии у нас родства оказался настолько силен, что ты даже перестал меня ненавидеть? О, Рене, а ведь я предлагал тебе встать на мою сторону! Ты мог бы обрести величие, ты бы мог стать…
— Я хотел лишь обрести семью, — бросил мужчина и, сделав шаг назад, встал так, чтобы иметь за плечами всех трех своих племянников, — И я ее обрел. И я верну Виктора назад, ты можешь в этом не сомневаться, Чес! Что бы ты ни делал, как бы ни сопротивлялся…
— Он слишком важен для нашего плана, чтобы я позволил тебе это, — оборотень, неожиданно успокоившись, развел руки в стороны, — Что ж, радуйтесь. Я слышу шаги — Татьяна через мгновение будет здесь, и вы покинете наше поместье, счастливые своей победой. Но мы встретимся с вами снова, и тогда бой будет уже не шахматным, и поединки будут идти не на победу, а на смерть. Вот и она…
За их спиной распахнулась дверь, где некоторое время назад скрылся Анхель. Победители, спасатели торопливо обернулись, и в следующий миг Эрик едва не упал, сжимая в объятиях бросившуюся ему на шею Татьяну.
Анхель, приведший ее, незаметно улыбнулся этому бурному проявлению радости и, не делая ни шага дальше, хладнокровно вытянул вперед руку.
— Предметы.
Девушка, уже предупрежденная о том, что браслет и кулон ей придется оставить, удивленно покосилась на улыбающегося отца, затем перевела взгляд на радостного мужа, на хмурого Винсента и, наконец, сама сдвигая брови, воззрилась на Чеслава.
— Но я не знаю, как их снять. Я никогда не снимала их, мне кажется, это невозможно…
— Иди сюда, — оборотень, внезапно вновь становясь спокойным и улыбчивым, протянул к ней руку. Татьяна, вцепившись в руку мужа, испуганно оглянулась на него. Подходить к неприятелю ей не хотелось.
Эрик ободряюще кивнул и, сам действуя без особенного желания, разжал пальцы, позволяя супруге приблизиться к требующему этого врагу.
— Уговор есть уговор, — Чеслав, видя, что девушка не торопится, сам подошел к ней и, схватив за правую руку, легко коснулся пальцами браслета, совершенно не опасаясь его, — Ты уходишь, но предметы остаются у нас. Снять их возможно, Татьяна, если есть желание… и другой носитель, — он легко потянул сидящий, казалось бы, довольно плотно на запястье девушки браслет и, не успела та опомнится, как украшение мягко покинуло ее руку, оставаясь в пальцах своего создателя. Чеслав улыбнулся.
— Теперь кулон. Повернись.
Она сглотнула и, действуя без особенного желания, медленно повернулась спиной, откидывая волосы в сторону. Самой ей казалось, что застежку на цепочке кулона расстегнуть невозможно, но оборотень, видимо, знал какой-то секрет.
Теплые пальцы его легко скользнули по шее девушки и, сжав застежку, быстро расстегнули ее. Когда цепочка, покидая ее шею, слегка задела кожу, Татьяна поежилась.
— Вот и все, — улыбка оборотня стала шире. Не давая девушке отстраниться, он быстро склонился и, запечатлев на ее шее мимолетный поцелуй, легонько толкнул в спину.
— Уходите, — голос его засочился медом, — Уходите, копите силы до следующей встречи… Ах, да, господин виконт, — он слегка поклонился в сторону приосанившегося Романа, — Выражаю свое восхищение вашей игрой — вы ловко провели меня. Надеюсь на реванш.
— Обязательно, — кивнул юноша, — Я с превеликим удовольствием проведу вас еще раз, Чеслав Вилкас.
…Они уже покинули комнату, и приближались к выходу из поместья, когда Чеслав, швырнув наконец полученные волшебные предметы в кресло, скрипнул зубами, раздувая ноздри от ярости.