"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Взметнулось яростное, горячее пламя, поглощающее фигуру оборотня — исчезать, уходить он любил эффектно и, если обычно не злоупотреблял этим, то сейчас дал себе волю.
— Наверное, он зол… — пробормотал потрясенный поражением Вик и, сглотнув, покачал головой, — Это… как пламя его гнева…
— Его гнева?! — Роман, на несколько секунд явственно опешивший, рванулся вперед и, не сдерживая себя, схватил предка за грудки, — А мой гнев ты не ощущаешь, Вик?! Мою ярость, мою злость на тебя — нет, не чувствуешь?! Ты… ты подставил меня, чертова ты бестолочь, уговорил меня помочь тебе, убедил, что справишься со своим бывшим дружком!
— Это моя вина, — Виктор, и в самом деле ощущающий гнев потомка, да и сознающий его справедливость, понимающий, что не прав в этой ситуации сам, понуро опустил голову, — Скажи… так и скажи им, Роман, — виноват Виктор де Нормонд, это он, он попался в такую простую ловушку, не заметил ее!.. — граф стиснул рукой собственные волосы, — Как я мог поддаться?.. Я ведь знал, что ему нельзя верить, знал, что этот зов неспроста, но…
— Заткнись! — Роман, взбешенный просто до невозможности и абсолютно не желающий выслушивать излияния предка, бросил на него обжигающе-яростный взгляд и резко тряхнул головой, — Вставай и шуруй в замок, предок, нам предстоит суд! И суд будет… — он примолк, затем негромко прибавил, — Воистину страшным.
Глава 7
Всю дорогу Виктор то и дело начинал говорить, что вина за случившееся целиком и полностью должна быть возложена на его плечи, что он добровольно согласен взять на себя ее и принять заодно все возмущения родни, прилагающиеся к ней. Роман нехотя огрызался и с каждым шагом мрачнел все больше.
Возлагать вину за происшедшее полностью на плечи предка благородный виконт не мог — он не был глуп, и сознавал, что виноват не меньше. В конечном итоге, о помешательстве Виктора, о его маниакальном желании отомстить за свою семью было известно давно и всем, а вот ему, человеку более или менее здравомыслящему, следовало не поддаваться на уговоры полубезумного предка.
Слабым оправданием служило, конечно, желание подружиться с Виком де Нормондом, желание быть любимчиком хоть у кого-то из старших родственников (Романа, конечно, никогда не ущемляли, но подспудно юноша всегда чувствовал, что оба дядюшки благоволят скорее Людовику, и порой завидовал ему), но, с другой стороны, этот довод был чересчур слабым.
Они подходили к замку, и виконт всей кожей ощущал, как сгущаются над его головой незримые тучи.
Почему-то в том, что родные и друзья уже догадались о том, что случилось, он не сомневался.
Заметим, что юноша не ошибся.
Нейдр в замке полагался особенно ценной реликвией, предметом первой необходимости, поэтому исчезновение его было замечено быстро. Когда же стало известно, что в замке отсутствуют двое из его обитателей, ситуация прояснилась еще больше.
В холле их встретили Альберт, Луи и Эрик. За спинами их, скрестив руки на груди, стоял мрачный Чарли, лишенный предназначенного ему оружия. Неподалеку замер хмурый Ричард.
— Та-ак, — великий маг, окинув долгим взглядом понурых родственников, сдвинул брови, — Меча в руках ни у одного из вас я не вижу. И что же…
— Это моя вина! — Виктор, не желающий ждать, пока им начнут
задавать вопросы, предпочел предвосхитить их, — Я… это я убедил Романа пойти со мной, я надеялся, что смогу одолеть его!— Сможешь одолеть Романа? — Людовик, понявший сумбурное объяснение по-своему, негромко хмыкнул, — А ты самонадеян, предок, должен тебе заметить. С Романом даже я справиться не могу, а ты бы и меня не победил.
Виконт тяжело вздохнул. Он сейчас на шутку настроен не был, и одно это уже делало ситуацию угнетающе серьезной.
— Он хотел одолеть Чеслава, — мрачно бросил он и, переступив с ноги на ногу, махнул рукой, решая сознаться во всем и сразу, — И теперь меч в руках рыжего.
— Гром и дьяволы! — экс-пират, хмурясь, оттеснил плечом пораженного Эрика, занимая место рядом с ним, — Мой меч! Тот, что был предназначен мне, тот, при помощи которого я должен был избавить мир от этого отродья акулы! И вы проворонили его?! Отдали?!
— Я сражался! — Вик замахал перед собою руками, — Я сражался изо всех сил, но я… он… он сильнее меня, — граф поник, — Он остановил меч рукой, окропил его кровью, а потом…
— Секунду! — Эрик, изумленно слушающий эти излияния, вдруг вскинул руку, прерывая их, — Остановил меч рукой, забрал его… Но он бы не смог сделать этого — Нейдр должен был лишить его сил!
Альберт, мрачно размышляющий о чем-то, сжал губы и отрицательно качнул головой.
— Не обязательно, Эрик. Однажды был человек… я не помню его имени, но именно он создал меч. Он мог касаться его, мог его держать, не опасаясь лишиться силы. Должно быть, Чеслав узнал способ, каким он добился этого, узнал и использовал… Но, черт побери, почему вы вообще отправились к нему?!
Роман еще раз тяжело вздохнул.
— Он прислал Вику перо, на котором написал что-то в том смысле, что учителю не терпится повидаться с учеником. Мы и пошли…
Ричард тяжело шагнул вперед, сверля племянника пронизывающим взглядом. Виконт, ощутимо съежившись, опустил голову. Тучи, сгустившиеся над его головой, грозили вот-вот разразиться громом.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, Роман, — говорил оборотень негромко, однако, игнорировать его слова было невозможно. Он протянул к племяннику руку и выразительно кивнул куда-то за балюстрады, в левую сторону, туда, где располагался бальный зал.
— Идем, — велел он. Не попросил, не сказал, а именно велел — в голосе мужчины слышались взявшиеся ниоткуда властные нотки, и виконт, не в силах спорить с ним, покорно кивнул.
Никто не говорил ни слова. Дядя и племянник, прошествовав по холлу, скрылись за изгибом стены, а спустя мгновения хлопок двери известил, что они зашли в зал.
— Ну, сейчас кому-то достанется, — Луи довольно потер руки и, сцепив их в замок, елейно улыбнулся, поворачиваясь к Виктору, — А мы пока пропесочим тебя, предок. Считай, ты попал.
…Ричард закрыл, почти захлопнул дверь бального зала и медленно повернулся к понурому племяннику.
— Как ты мог? — голос его в большом помещении прозвучал гулко. Роман тяжело вздохнул, не зная, как оправдываться.
— Дядя, я…
Мужчина вскинул руку, прерывая его. Лицо его было серьезно; в глазах застыла горечь.
— Как ты мог, Роман? Я не виню Виктора — он безумен, он одержим жаждой мщения, и тебе это прекрасно известно, — но ты, ты, человек, как мне казалось, благоразумный, как ты мог пойти на это?!