"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Я просто… — вновь попытался что-то сказать юноша, но дядя не позволил ему этого.
— О чем ты думал? Хотел доказать нам, что не только Виктор способен на предательство? Что ты, тот, кому мы все безгранично верили, тоже можешь подставить нас? Ты хотя бы понимаешь, что вы — вы оба! — натворили?
Виконт мрачно кивнул. Он понимал, и винил себя ничуть не меньше, чем винили его другие, но куда деться от этой вины, не знал.
— Понимаю.
— А мне кажется, нет, — Ричард нахмурился, вглядываясь в племянника, — Ты лишил нас единственного шанса на победу, отобрал у нас надежду! Я не понимаю, как тебе хватило совести вообще явиться сюда!
— Дядя! — Роман так и вскинулся, сжимая кулаки, —
— Это заметно, — оборвал его оборотень, — Ты не хочешь думать, Роман, и никогда не хотел. Ты относишься к жизни легко, даже слишком легко, а ведь ты уже взрослый человек и вполне можешь утруждать себя взрослыми мыслями. Ты же до сих пор как ребенок: пришла в голову авантюрная мысль — надо ее исполнить! Мне кажется, ты даже не ощущаешь сейчас своей вины…
— Ощущаю, — виконт скрипнул зубами, — Ощущаю, дядя, и виню себя ничуть не меньше, чем ты винишь меня, клянусь! Я… я не должен был поддаваться на провокацию Вика, не должен был позволять ему брать меч и идти против Чеса, я же знал!.. Знал, что он не сумеет справиться с ним, я в этом даже не сомневался, но… — он тяжело вздохнул и, опустив голову, покачал ею, — Жалким, слабым оправданием мне может быть лишь то, что я хотел завоевать его расположение. Я хотел быть ему другом… Хотел, чтобы хоть кто-то из старших любил меня, а не Людовика! — последние слова парень откровенно выкрикнул и, резко выдохнув, отвернулся.
Дядя его, на несколько мгновений откровенно опешив, изумленно приподнял брови.
— Ты считаешь… Роман, — он шагнул вперед, касаясь плеча виконта ладонью, — Что за глупая ревность? В моем сердце ты, Луи, и Эрик занимаете одинаковое место, я люблю вас троих одинаково. Вы — мои племянники, моя единственная родня, и я счастлив тому, что могу находиться рядом с вами. Но это также значит и что я имею право влиять на ваше воспитание, ваше поведение, а то, что ты сделал… не было поступком, достойным дворянина.
— Дядя, я знаю! — виконт рывком обернулся, и мужчине на миг показалось, что в серо-зеленых глазах его блеснули слезы, — Знаю, что я натворил тех еще дел, знаю, что поступил плохо, что повел себя как идиот! Что я могу сделать, что я могу сказать? Прости меня! Я дурак, прости!
— Ты не дурак, — Ричард глубоко вздохнул, продолжая сжимать плечо племянника, — И я никогда не считал тебя дураком, Роман. Ты очень умный парень, и я всегда знал это и всегда говорил это, и сейчас я этого не отрицаю. Ты умен, но иногда ты излишне заигрываешься в ребенка, и забываешь о необходимости действовать здраво. Я понимаю… Понимаю — ты хотел завоевать расположение Вика. Но, поверь, предательство своей семьи — не лучший способ добиться чьей-то дружбы, — мужчина примолк и неожиданно безрадостно улыбнулся, — Ты ведь уже поступал так однажды. Довольно давно, несколько лет назад, когда забыл сообщить, что дружишь с Владом, на тот момент работающим на Альберта. Тогда тебе это сошло с рук, да и Влад, как оказалось, не желает нам зла, но сейчас…
— Вик тоже не желает нам зла, — сумрачно буркнул виконт, — Я знаю, дядя, я чувствую! Твой бывший друг не так плох, тем более, что он искренне пытается завоевать наше расположение. Пойми — он хотел как лучше! Он думал, что, став человеком, сумеет удержать Нейдр, а значит, сможет и одолеть Чеслава. После всего… я даже не знаю, бессмертен ли он еще, ему было тяжело.
Ричард промолчал, и Роман воодушевленно продолжил:
— Он сражался, дядя, сражался, как лев! Поверь, мне, бывалому фехтовальщику, было видно, сколь хороша его техника — он атаковал, он старался исполнить то, зачем пришел!.. Кто же знал, что все это было только подставой…
Оборотень горько усмехнулся в ответ. С его точки
зрения, в том, что от Чеслава иного и ждать не приходится, можно было бы и не сомневаться.— Вспомни, о ком мы говорим, Роман. Разве можно было ждать от него чего-то еще? — он вновь вздохнул и покачал головой, — Счастье еще, что ты сам не схватился за Нейдр. Если бы меч коснулся тебя…
— Ну, уж нет! — молодой человек нахмурился: обвинения такого рода были ему неприятны, — Я, может, и сглупил, Ричард, но я же не настолько безмозглый! Честно, от меча я старался держаться как можно дальше, не позволял Вику подносить его близко ко мне, а сам не использовал силу. Я только сопровождал… хотя должен был, конечно, остановить. Но пойми — это была такая заманчивая перспектива! Мы бы избавились от Чеслава, мы вдвоем бы победили его и избавили вас всех от бесконечной мороки!.. — воодушевленный, было, собственными словами, виконт тотчас же помрачнел и опустил голову, — Правда, в результате мороки мы создали еще больше. Прости, дядя. Правда, прости меня и мою дурную голову, я… я не буду больше так.
Мужчина попытался подавить улыбку. Племянник, стоящий перед ним, был и вправду уже очень взрослым человеком, однако, продолжал вести себя, как ребенок, и даже извинялся по-детски, и это невольно вызывало в душе баронета умиление. В конечном итоге, маленьких племянников он когда-то потерял, и был иногда рад увидеть, что кое-кто взрослеть не планирует.
— Я-то тебя прощу, — задумчиво вымолвил он, — Не взирая на твою глупую ревность, Роман, ты должен знать, должен понимать, что ты мне как сын. Вы трое — все для меня, как мои собственные дети. Вы — моя семья и, конечно, я не могу не прощать вас, не прощать тебя… Но вот с Альбертом дело обстоит сложнее, — Ричард нахмурился, — Для него Нейдр был особенно ценен — хоть он и скрывает истинную причину своей неприязни к Чеславу, она очевидна: он жаждет мести за поражение. За предательство. Теперь ты лишил его надежды на это… — оборотень тяжело вздохнул, — Он будет разгневан.
По губам Романа скользнула знакомая шаловливая улыбка, и он легко пожал плечами, разводя руки в стороны.
— Вот тогда и станет понятно, кто из вас нам больше дядюшка — ты или он. Ты не убил меня, а если он убьет… — парень наигранно вздохнул и внезапно посерьезнел, — Спасибо, дядя. Знаешь, Вик говорил мне, что ты — замечательный человек, очень благородный и добрый. Я кивнул, но пропустил мимо ушей, а теперь понимаю… Мне чертовски повезло иметь такого дядю, как ты, нам всем повезло! Ричард… мы тебе не говорим этого — мы, в конце концов, мужчины, нам не до сантиментов, — но мы все тебя действительно, по-настоящему, искренне любим. Не знаю, чтобы я чувствовал, если бы ты не простил меня.
— Наверное, то же, что чувствовал, возвращаясь в замок, — мужчина чуть дернул уголком губ, изображая улыбку. Слова племянника польстили ему, обрадовали, пролились бальзамом на душу, но, как сказал сам Роман — мужчинам не до сантиментов.
— Вернемся к друзьям, — он мягко приобнял племянника за плечи и, приподняв подбородок, весомо прибавил, — Будем решать, что делать теперь.
— И решим, можешь не сомневаться! — виконт гордо выпрямился и, тряхнув шевелюрой, нахмурился, — Лично брошу рыжего в мясорубку, как только увижу, вот тогда…
— Когда мы вновь встретимся с ним, я тебя не подпущу к нему, — Ричард нахмурился, — Он слишком опасен. Особенно теперь. Идем.
Первым, чей гневный взгляд встретил Роман, очутившись в гостиной (из холла, как выяснилось, все успели уйти), оказался, как это ни странно, вовсе не Альберт, а… Винсент.
Юноша, обнаружив во взоре хранителя памяти желтые искорки львиного гнева, поспешно спрятался за спину весьма польщенного этим Ричарда и, уцепившись за его плечо, осторожно выглянул.