"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21

Шепсет вспоминала его присутствие – словно тёплый свет солнечной ладьи, бьющий сквозь сомкнутые веки. Его воля была рукой, выводящей из шепчущей тьмы первых кошмаров. Тогда он просил её – шелестящим шёпотом, ласковым ветром среди ветвей в садах её снов, разносившим сладкие ароматы: «Найди… найди…»

Найти нужно было даже не убийцу – проклятия, сковавшие его голос. Теперь она отыскала – и была вознаграждена за это.

Не в силах поднять на него взгляд, Шепсет ждала.

– Возвращайтесь в места своего природного обитания, – повелел Владыка и повторил: – Маат торжествует над всем.

Визг и рёв тварей угасал в тающем мраке, и мёртвые возвращались в тёмные ртутные воды. Стены гробницы снова смыкались вокруг них, пока всё не стало как прежде: разбитые рельефы, беспорядочно сложенные груды артефактов.

Но крышки ларцов теперь были распахнуты, а восковые фигурки в них – изменены до неузнаваемости.

В центре гробницы раненый меджай сжимал в кулаке амулет, и жрица, бессильно опустившаяся на колени на каменном полу, крепко обнимала тяжело дышавшую чёрную собаку.

Они победили.

Последнее, что услышала Шепсет, был голос её Владыки, запечатывающий проклятие:

– Имя Сенеджа предаю забвению. Его жизни не будет на земле, и вечность отринет его.

* * *

Нахт

Нахт едва осознавал, что было после. С трудом помнил, как помог Шепсет вынести ларцы и передать воинам Таа. Как люди чати спустились в погребальную камеру, чтобы перенести остальное. Как они обсуждали ночное нападение и странные звуки, доносившиеся из утробы гробницы. Отряд воинов прорвался в катакомбы и попытался прорвать оцепление. Сенедж всё-таки привёл сюда своих солдат – живых солдат, не только мёртвых. И очевидно, у него были некие свои договорённости со стражами Абджу.

Хоть и не без потерь, но воины Таа отразили нападение, никому не позволили войти в гробницу.

Тело самого Сенеджа нашли глубже в катакомбах, в одной из соседних заброшенных погребальных камер. Хека остановилась у замаскированного входа и отказывалась двигаться, пока Шепсет не обратила на это внимание Таа.

Здесь были разбросаны ритуальные инструменты, догорал масляный светильник и курились приторные благовония, запах которых напоминал дух разложения. После встречи со Странниками Нахт понимал, что ещё долго не забудет этот тяжёлый запах болезни и гниения.

Придворный чародей лежал в полумраке, притянув колени к груди в позе, в которой хоронили древние. Его рот застыл в безмолвном крике, а на лице отображался такой ужас, что Нахт не хотел даже представлять себе, что же чародей увидел перед смертью.

Шепсет лишь устало покачала головой и покинула зал, не сказав никому ни слова. Всем им требовался отдых. Но по крайней мере сегодня они одержали победу.

Глава XXII

1-й год правления Владыки

Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона

Нахт

Для отдыха им были отведены комнаты в прихрамовых владениях, в числе свиты Таа. Впрочем, толком отдохнуть никто так и не сумел. Какой уж тут сон, когда стоит лишь сомкнуть глаза, и за хрупким сумраком век мерещится что-то нездешнее… Нахт подумал, что теперь ещё долго сможет спать только днём.

Хека вдумчиво вылизывала себе лапы – ни дать ни взять обычная собака. И вот у неё с крепким сном никаких трудностей не было – отсыпалась весь минувший день и следующую ночь, иногда просыпаясь чтобы поесть и прогуляться.

Нахт оглядел себя, коснулся свежих, наложенных Шепсет повязок. Как странно, в этом кошмаре ему казалось, что тело рассыпается от изнеможения, что на нём уже нет живого места. Но от полученных в гробнице ран осталась только вязь уродливых шрамов, застарелых, каких-то иссохших. Следы от побоев на рынке выглядели куда свежее. Да и раны из Сет-Маат почти зажили, но заживали своим чередом, как задумано природой.

Жрица едва ощутимо коснулась его волос у виска, и взгляд её стал печальным. Тихо стукнули бусины браслета. Приятно было, что она его так и не снимала.

Впрочем, и тот свой золотой лотос – тоже.

– Не должен ты был сталкиваться с таким… прости, – тихо проговорила Шепсет.

– Что ты там такое увидела? – усмехнулся Нахт.

– Седые пряди. Белые, как лён.

– Ну и что, – он беспечно пожал плечами, стараясь просто не вспоминать об увиденном.

– Просто всё это… не для живых. Так не должно быть.

– Скажи лучше, почему у меня так? – он указал на шрамы и развёл руки.

Шепсет чуть улыбнулась.

– Никто не попадает в Дуат во плоти. Это против всех законов Маат. Пространство там иное, и времени нет вовсе. Но это хорошо… что ты цел и почти невредим.

– Да уж. Я не вполне понял, чем это наше приключение отличалось от того боя в гробнице, но видимо, отличалось.

Девушка задумчиво перебирала свои снадобья.

– Тогда мы были на самой границе. Так сказать, в преддверии. А теперь оказались там, где и я бывала прежде только в видениях. Мои живые глаза не видели там – я могла узреть что-либо только глазами своего второго Ка. Но сейчас… – она замолчала.

Нахт вздохнул, сел напротив. Нужные слова на ум не шли, да она ничего и не ждала. Меджай накрыл ладонью её тонкие пальцы, прохладные, хрупкие.

Шепсет вдруг порывисто обняла воина, уткнулась ему в плечо, заговорила тихо, порывисто, не давая вставить ни слова.

– Ты спас меня там, понимаешь… спас. Когда он звал меня, побуждая бросить всё и всех, это казалось так… правильно.

Она рассказывала о разговоре с Сенеджем, который Нахт даже не слышал. Там, в тайнике, ему казалось, что жрица то ли шепчет молитвы, то ли говорит с мертвецами. Теперь он понимал, почему тогда ей так важно было услышать. Осторожно меджай погладил девушку по волосам, заплетённым в тонкие косы, украшенные бусинами, которые дарила ещё Садех.

– Это ты нас спасла. Призвала их всех. Знаешь, это было жутко, но вместе с тем как-то… естественно – сражаться с ними плечом к плечу. Не могу объяснить. И я благодарен им. Но, конечно, до сих пор не по себе. Хоть бы не снились все эти наши помощники… – Нахт тихо рассмеялся, но девушка напряглась, чуть отстранилась, вглядываясь в его лицо. Хотела что-то сказать, но к ним постучали, и Шепсет резко отстранилась.

Слуга застыл на пороге, кашлянул, глядя на меджая и жрицу, сидевших на циновках совсем рядом. Хека поднялась и потянулась.