"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Слишком много, – возразила девушка. – И проход, по которому мы шли… он…
Нахт не стал смотреть – и так понял, что она имела в виду. Если стены гробницы разверзлись – проход мог неузнаваемо измениться в этом искажённом пространстве, а то и вовсе исчезнуть.
– И я не оставлю вас здесь одних, – твёрдо добавила Шепсет. – Дай мне только… немного времени разобраться.
Нечто приблизилось к границам, и меджай почти разглядел хищные изломанные образы. Так это и были твари с перевёрнутым лицом из старой колыбельной? Когтистые руки потянулись из тьмы, заскребли, зашуршали по каменным плитам пола, словно лапки тысячи невидимых насекомых.
Хека
Судорожно меджай соображал, что надлежит делать, как помочь Шепсет.
– Как Имхотеп освободил твоё Ка?
– Стёр магические формулы. Но не только это… он сделал очень много для моего исцеления.
– Ну так сотри эти проклятые формулы! Они начертаны Меду-Нечер. Всё, что от Меду-Нечер, ведь имеет силу. Или вот что… Ты можешь, как Сенедж, призвать этих мёртвых сама и заставить их сражаться на нашей стороне?
– Это кощунство! Я бы никогда не стала!
– О Боги…
– Но я могу их попросить.
Больше меджай ничего не успел сказать – заметил краем глаза какое-то движение.
Повинуясь инстинкту, он вскинул руку, принял на щит могучий удар такой силы, что завибрировали кости. Заживающее плечо отозвалось притуплённой болью, но выдержало.
Нахт резко ткнул копьём в темноту, нащупывая мягкую податливую… нет, не плоть, а словно сгусток плоти, гниющий, пахнущий болезнью и разложением.
То, что таилось во тьме, больше не желало скрываться.
Шепсет
Увидеть Странников не мельком, не смутной тенью дано было немногим, но жрица предпочла бы не видеть это неописуемое изломанное существо. Она зажала рот ладонью, чтобы только не закричать, не отвлечь меджая, сражавшегося с тварью. Ларец выскользнул из её рук, и фигурки посыпались к ногам. Шёпот мёртвых усилился, окатывал её восприятие, бился о её заслоны, как волны Итеру о борта ладьи.
«Мы здесь. Мы рядом с тобой. Найди остальных…»
Голос Руджека был громче прочих, и жрица почти чувствовала его за своим плечом. Можно было позвать его, позволить захватить тело, как в тот раз, – но тогда она не сможет расплести колдовство Сенеджа. Нет, сегодня её личный бой заключался в ином. Покидав фигурки обратно в ларец, Шепсет ринулась к следующим.
Она пыталась вспомнить детали видений, но как ни пыталась, не могла воссоздать в памяти имена: чьи же Ка похитил и подчинил себе её бывший учитель? И как она могла рассчитывать бросить вызов чародею, когда не владела даже толикой его знаний и силы?
«Ты нужна нам…»
Нет, Шепсет не имела права сомневаться – не теперь, когда уже пришла сюда, когда чувствовала за спиной незримое присутствие мёртвых, что защищали её.
Проверяя ларец за ларцом, Шепсет то и дело бросала взгляды на Нахта, сражавшегося с тварью Той Стороны. Странник не пересекал границу круга, но становился сильнее, стоило свету факелов поколебаться. Крепкий деревянный щит меджая стонал под каждым ударом мощных то ли рук, то ли лап, но пока выдерживал. Копьё Нахта раз за разом находило цель, и тварь визжала, кровоточила тенями, но упрямо не отступала. Вокруг вилась стая мелких уродливых созданий, пришедших вместе со Странником – как гиены идут по пятам за львом. Хека, держась рядом с меджаем, клацала челюстями. Рвала их, как гончая мелкую дичь, не подпускала к воину.
«Защити его,
Инпут, молю», – прошептала девушка и опустилась на колени, расставив перед собой несколько изуродованных восковых ушебти.Как их призывал и подчинял себе Сенедж? Сейчас, в её руках, они казались не жуткими тварями, с которыми Шепсет и Нахт сражались в гробнице в Сет-Маат, а несчастными измученными созданиями. С болью она вспомнила Имхотепа – жреца, который спас её, освободил, исцелил.
«Он провёл пальцем по воску, стирая узор надписей и её имя, дававшее заклинаниям силу. Дёрнул иглу, пронзавшую сердце – средоточие мыслей и чувств.
– Вот так… Пора тебе стать собой…»
Хриплый вой твари совсем близко заставил жрицу вздрогнуть, отвлечься. Нахт издал боевой клич, выталкивая из круга Странника, озверевшего от ярости и близости добычи.
Огни факелов подрагивали, пока ещё удерживая Шепсет, Нахта и Хека ближе к миру живых. И с ужасом жрица понимала, что когда гробница погрузится во тьму – привычные законы могут перестать действовать. Тогда, в Сет-Маат, они сражались на границе реальности, но здесь дыхание Дуата было куда ближе.
Поспешно девушка развязала бечеву на шее фигурки женщины, прочла имя, показавшееся ей знакомым.
Тиити.
Бережно она стёрла формулы проклятий, а рядом с именем кончиком своего ритуального ножа нацарапала со всем возможным тщанием хорошо знакомую ей, как жрице Инпут, формулу: титул мёртвых, чьи сердца были взвешены и кто уже прошёл Суд Усира.
Тиити Маахеру [273] .
Над самым ухом раздался вздох, но в этом вздохе было заключено не страдание – облегчение. Воодушевлённая удачей, Шепсет брала фигурку за фигуркой, не переставая шептать молитвы своей Богине и Усиру. И каждую формулу она исправляла, дополняя имя титулом Маахеру. Оставалось надеяться только, что это были изображения мёртвых, а не живых.
273
Маахеру (др. егип.) – «Истинный голос», «Оправданный», «Правогласный». Этот титул связан с именем богини и самой концепцией Маат, Закона, Истины. По сути, Маахеру – это душа, получившая покой, соединившаяся с Осирисом.
Первая фигурка, бережно отставленная ею в сторону, подкатилась к ногам жрицы, словно сама по себе. Озадаченно девушка подхватила её. Чья-то лёгкая ладонь легла ей на плечо, и мистический шёпот над самым ухом проговорил: «Смотри!»
Шепсет вздрогнула, повернула голову. В неверном свете она разглядела то, что не сразу смогла увидеть. Скрытый под плетёными корзинами, под грудой черепков и дроблёных костей стоял большой ларец, завёрнутый в льняное покрывало. И даже само покрывало было испещрено знаками, чёрными и алыми. Прикасаться к этому было особенно жутко – видимо, так сказывалось отвратительное колдовство.
Освобождённое Ка Тиити направило её.
«Меня использовали, чтобы… чтобы…»
Шепсет сорвала покрывало, наощупь такое отвратительное, словно уже сгнило, пропиталось разложением. Хотелось немедленно омыть руки, но такой роскоши в её распоряжении не было.
Девушка распахнула крышку и в тот миг вспомнила, чьё имя увидела на фигурке.
Тиити, Хемет-Нэсу-Урет – последняя, кто носил этот титул. Покойная супруга Владыки. Мать старшего царевича.