"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Доброе утро, — прошептал я, прижимая девушку к себе. — Как спалось?
— Замечательно.
Разумеется, я тут же забыл о чётках, Алексе, Антигоне и вообще обо всём. На некоторое время. Довольно продолжительное, надо признаться…
Удивительно то, что мне не хотелось есть. В смысле — питаться. Точнее, пить.
Поясню: с тех пор, как я стал стригоем, утреннее пробуждение было самым тяжелым временем. Я просыпался так, словно восставал из мёртвых — со всеми вытекающими… Казалось, что тело высохло, как старая туалетная бумага. Глаза походят на два сморщенных шарика, язык — кусок пемзы,
Это напоминает ломку наркомана — во всяком случае, по описаниям очевидцев. И длится до тех пор, пока я не приму дозу… Не обязательно крови, подходит любая пища: энергия людей и животных, главное, чтобы это было что-то живое.
Я научился брать понемногу, только излишки. Точнее, учусь. Пока не всегда срабатывает.
Обязанность следить за тем, чтобы у меня всегда была кровь, добровольно взяла на себя Антигона — после того, как обнаружила в нашем саду целую стаю дохлых голубей…
Они любили отдыхать на крыше старого Алексова особнячка, и вот однажды, проснувшись в пустом доме, я не отыскал ничего «съедобного» и высосал энергию из птиц. Досуха.
Сейчас, лёжа в кровати с Алевтиной, я с удивлением понял, что не чувствую жажды. У меня ничего не болит, нет свербящего, сводящего с ума ощущения ломки — когда кажется, что ещё секунда — и я не выдержу. Рассыплюсь, как статуя из песка.
Я не стал анализировать это ощущение. Точнее, инстинктивно я и так понимал, отчего мне так хорошо. И просто наслаждался.
К сожалению всему, даже очень хорошему, рано или поздно приходит конец.
Лёжа в постели, мы с Алевтиной слушали, как просыпается терем. Заскрипела деревянная лестница, заходили половицы в горнице, запахло дымком из печи. Затем хлопнула дверь чёрного хода, со стороны озера послышались голоса.
Антигона, — узнал я. — И Чумарь. Неужели, они — тоже?..
Об этом думать совсем не хотелось.
А на улице, между прочим, бушевала гроза. Пока мы с Алевтиной были заняты друг другом, небо окончательно нахмурилось, и последние полчаса мы слушали дробный стук капель по тёсовой крыше.
Лежать в тёплой постели под шум дождя — это очень приятно…
— Где тут у вас умываются? — прервала мои счастливые мысли Алевтина.
— Вообще-то во дворе, — привстав, я посмотрел в окно и содрогнулся. Гнать гостью к умывальнику в такую погоду… — Но я лучше принесу воды сюда.
Как в лучших домах, под кроватью стоял эмалированный горшок, который я ещё в первый день задвинул в угол, как можно дальше. А на комоде — ему в пару — большой кувшин, разрисованный алыми маками, и такой же тазик.
Раньше я с предубеждением относился к умываниям в тазу, но сейчас он мог решить проблему утренней гигиены.
— Вода, правда, будет холодная, — извинился я. — Электричества у нас нет, а на печи кастрюля будет греться минут сорок.
— Ты забыл, что я ведьма, — улыбнулась Алевтина. — Согреть воды — это пара пустяков. Так что тащи вёдра, устроим горячую ванну.
Совершенно счастливый, я наскоро оделся и выскочил из комнаты. Игнорируя прожигающий взгляд Антигоны, выкатился за дверь и поджимая босые пальцы, застучал пятками по доскам причала.
Вёдра и большую лохань для
ванны я отыскал в бане…Бросив мельком взгляд на озеро, я поразился, как изменилась погода. Мягкие солнечные деньки конца лета, которые стояли с начала нашего приезда, казались теперь волшебным сном. Вода в озере сделалась свинцово-серой, шероховатой, как наждачная бумага. Косые струи дождя больно секли лицо, ветер наддавал в спину и презрительно окатывал холодным душем.
Лес подёрнулся мутной дымкой, из-за деревьев полз густой туман.
И казалось, что в этом тумане, кроме нашего терема и крохотного кусочка озера, больше ничего нет.
Туман пах пылью и почему-то порохом…
Но в тереме меня ждала Алевтина! Я вспоминал её улыбку, всполохи её тяжелых волос — они текли, как расплавленное золото. Её мягкую горячую кожу, её длинные ноги…
Чёрт с ним, с дождём. Так даже лучше: приятно посидеть в тёплой кухне за кружкой чая, слушая, как трещат дрова в печи.
Когда я зачерпывал воду, мне послышался далёкий стук движка. Моторная лодка?.. Ну и пёс с ней. Мало ли, кого нелёгкая в такую погоду на озеро вынесла.
Оставив вёдра с водой и большое оцинкованное корыто Алевтине, я всё-таки взял себя в руки и пошел вниз. Надо поговорить с Антигоной. Объяснить ей…
Я не представлял, что именно, но чувствовал, что без этого не обойтись.
Но они подружатся, я уверен. Конечно подружатся! Как же иначе?
— Ведьма должна уйти.
Я просто окаменел. Ни здрасьте, ни доброго утра…
—?..
— Не люблю ведьм.
— Но…
— Пусть собирает манатки и валит ко всем чертям. Иначе я за себя не отвечаю.
— Она пришла помочь.
— Нет, нет, нетушки… — Антигона затрясла головой так сильно, что рыжие косички заходили ходуном. — И не проси, не уговаривай. Никаких ведьм на моей территории.
— Задание шефа, — я прибёг к крайнему средству. — Он просил ведьму помочь с охраной села. Так что не тебе принимать решения.
— Это по его заданию ты с ней шуры-муры крутишь? — голосом Антигоны можно было травить мух.
— Не твоё дело. Подумай лучше, как ТЫ объяснишь свои шашни с Чумарём.
— Он хотя бы не строит из себя невинную овечку.
— Да ну?.. А шефу будет интересно знать, чем ты тут без него занималась?
— Я взрослая женщина. Не ваше дело, чем я занимаюсь.
— Значит, и в мои дела тоже не лезь!
Разговор зашел в тупик. Так сильно мы с Антигоной ещё не ругались. Если подумать, мы вообще ни разу не ссорились — как-то не из-за чего было… Но сейчас я просто не мог её понять. Какая муха укусила нашу уравновешенную, рассудительную девочку? Опять Лихо? Не похоже. Тут что-то другое.
— Повторяю в последний раз, — тихо, стараясь не сорваться на крик, сказал я. — Присутствие ведьмы не обсуждается. Это приказ шефа. Она нужна для того, чтобы охранять людей. Если что-то не нравится — можешь уматывать в Питер. Отпуск всё равно закончился.
Ни слова ни говоря, Антигона встала из-за стола. Прямая, как палка, обошла меня по широкой дуге и направилась к выходу.
Хлопнула дверь — я невольно вздрогнул.
Через пять минут послышался рёв Хама, и я с трудом подавил порыв выскочить на крыльцо, остановить её, позвать назад, извиниться…