"Фантастика 2025-92". Компиляция. Книги 1-26

Если Чумарь спал наверху, и я точно знаю, что не в моей спальне, то… остаётся лишь Антигонина.

— Что ты о нём думаешь? — прервал поток моего сознания майор. — Стоит брать? Или свалим по-тихому… — он как бы извиняясь посмотрел на Алевтину.

— А давай возьмём, — решение пришло неожиданно.

И немаловажную роль тут играло то, как рэпер смотрел на мою Алевтину.

Конечно, может оказаться, что он на всех женщин так смотрит. Вплоть до глубоких старух. Но мне-то от этого не легче… К тому же я помнил, как он легко, одной кашей во рту, подчинил себе толпу. Почему-то казалось, что это может пригодиться.

Когда рэпер, экипировавшись по последней городской моде в непромокаемый трэнч и скинхедские ботинки, спускался по лестнице, в парадную дверь заколотили.

— Ну вот, зря панику устроили, — с облегчением пробормотал Котов и помчался открывать.

Но это был не Алекс. Пришел староста.

Я ни капельки не удивился: с чего бы шефу стучать в собственную дверь?..

Староста был мокр, как бродячий пёс. С вислых усов его текло, картофельный нос был красен и распух.

— Это, я чего пришел, — он недоумённо посмотрел на лужицы воды, натёкшие с его плаща на деревянные половицы. — Гришка не у вас?

Он уже прекрасно знал, что нет: чутьё оборотня не могло ошибиться. Но всё равно задал вопрос. Потому что надеялся на чудо.

— Я его сто лет не видел, — честно признался я. — Давно его нет?

— Со вчера ещё. Я сперва думал, что он тут толчётся, но потом соседка сказала, что он перед закатом ещё в лес побёг… А нынче утро уже.

Я не знал, что делать. Как разорваться? Ехать на остров, искать Алекса, или бежать в лес, выручать непутёвого Гришку?.. Кудлатый оборотень мне нравился. Было в нём что-то честное, настоящее.

— Идите на остров, — решила Алевтина. — А я здесь поворожу, — она подошла к старосте и взяв его под локоток, проводила к столу. — Присаживайтесь, тятенька, отдохните. А мне какую-нибудь вещичку вашего сыночка дайте. Не беспокойтесь. Найдём пропажу. В крайнем случае, к сестрице моей обратимся. Для неё — весь лес, как на ладони…

С тем мы и ушли. Моторка, одолженная Котовым у МЧС, была шустрой и летела над водой, как сытая чайка. Дождь не кончился, а припустил с новой силой. Видимость была нулевая. И когда остров неожиданно встал лесистой громадой перед нами, лодка чуть не врезалась в берег…

Глава 16

Мы никак не могли пристать к берегу. Высокие, как китовые спины, волны, перехлёстывали мостки и бились о прибрежные скалы с такой силой, что обратно летели лишь мелкие брызги. Зато кучно: словно в нас лупили из гигантского душа Шарко. Лёгкая моторка качалась и прыгала, как сухой лист в водовороте.

Наконец Чумарь изловчился и выпрыгнул на скользкий причал. Упал пузом, поднялся на карачки, и с такого положения поймал верёвку.

Удивляюсь я на него: гопник и скандалист, чванливый представитель новой богемы. Но копнёшь глубже — нормальный парень, смелый и решительный.

На мостки вылезли мокрые, как утопленники. Дождь, словно дождавшись именно этого момента, припустил с новой силой. Тропинка превратилась в желтый глиняный поток, ветхие кустики травы выдирались из-под рук пучками, и к тому времени, как мы взобрались на высокий откос, выглядели, как вылезшие из могилы зомби.

Скит словно вымер.

Ворота были закрыты, и судя по всему, заложены изнутри засовом. Колокольни из-под стены не видно, но если верить моим ощущениям — несмотря на ледяной дождь, всё тело словно жгло раскалёнными угольями — читающие монахи были на месте.

Не завидую я им… А с другой стороны: выхода-то нет. Если бы не они, думаю, Лихо уже докатилось бы до Питера. И представлять, что оно могло натворить в большом городе, совсем не хочется.

Аварии на дорогах, взрывы газовых колонок, пожары на бензозаправках, отключения электричества… А также сердечные приступы, травмы, всеобщее безумие и вандализм.

За пару дней Лихо превратит просвещенный город в зону стихийного бедствия.

Майор уже со всей дури колотил в ворота. Звуки ударов тонули в грохоте грома, в разрядах молний, страшных и ослепляющих, в шуме воды… Вот уж, воистину, разверзлись хляби небесные. Если на большой земле дождь был просто дождём — хотя и сильным, то здесь создавалось впечатление, что над островом опрокинули бассейн.

Не добившись результата, Котов развернулся к воротам спиной и принялся стучать каблуком. Чумарь выкрикивал неслышные из-за дождя угрозы. Один я стоял, как столб.

Мокрые волосы прилипли к голове, по куртке и джинсам текли бурые потоки глины, с кончиков пальцев капало. А я думал о том, что забыл чётки из драконьих жемчужин в тереме… Не то, чтобы они могли здесь пригодиться. Просто я ни разу не оставался без них с тех пор, как принял из рук Светлейшего князя. И теперь чувствовал себя неуютно.

Очнулся, когда Котов, ругаясь сквозь зубы, полез под куртку, рванул застёжку кобуры и потащил наружу пистолет.

Я кинулся на него инстинктивно, не думая. Обхватил руку, повис всей тяжестью, и только сейчас понял, что Чумарь висит на Котове с другой стороны.

— Пустите, идиоты, это ракетница, — майор встряхнулся, как медведь, и поднял освобождённый пистолет стволом вверх.

В небо взвилась, оставляя шипящий след, белая звезда и зависла над скитом…

Когда мы уже потеряли всякую надежду, и обсуждали, как бы взять стену штурмом, — а стена здесь была высокая, тринадцатого века, рассчитанная на нападения шведов… Так вот, когда мы уже примеривались, как бы перекинуть Чумаря на ту сторону, открылось окошко и появилась мокрая и грязная физиономия.

Я не сразу узнал инока Софрония.

Щурясь сквозь струи дождя, он смотрел на нас пару секунд, затем захлопнул окошко и загремел засовом.

Скитский двор, вымощенный неровным серым базальтом, превратился в мелкое озеро. Большое здание с слепыми тёмными окнами тонуло в тумане. Ни одной живой души не было видно в этом насквозь промокшем, промозглом мире.

Инок Софроний махнул нам рукой и пошлёпал к домику, притулившемуся к самой стене возле ворот. Сложенный из цельных брёвен, он походил на избушку медведя в Московском зоопарке, или сказочный терем-теремок…

Гостевой домик, — понял я, взойдя на высокий порог.

Здесь были стол и несколько лавок, в углу — большая икона. Перед иконой на поставце горела лампадка, освещая лицо святого и делая его по-человечески тёплым и живым.

Котов на икону перекрестился. Чумарь, неуверенно покосившись на инока, просто поклонился в пояс, я последовал его примеру: не представляю, как при прочих равных на меня подействует крёстное знамение…

Здесь были крохотная газовая плитка с чайником, корзинка с постными сухарями и вазочка с колотым желтым сахаром. Просто праздник какой-то.