"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29

Даже не успеваю ответить ей, сказать, что тоже люблю… не ненавижу, а прощаю… но всё остается невысказанным.

Она не дышит.

Моя мама больше не дышит!!! Она умерла. От моей руки.

Внутри меня разгорается нечто большее, чем просто ужас. Не могу описать. Хочется просто кричать, кажется, я это и делаю, держа всё ещё теплое тело Лойс Рид.

Каждое рыдание вырывается из глубины души. Я теряю всякий ориентир того, где нахожусь, забываюсь, сосредотачиваясь лишь на теле мамы. Кажется, я начинаю трясти её и просить о том, чтобы она открыла глаза, вновь заговорила со мной… хоть где-то внутри и понимаю, что этого уже не случится.

Она не очнется.

Теперь лишь пустота, словно заливает всё вокруг безмолвным эхом.

Я продолжаю держать её мертвое тело и сжимать в своих объятиях, рыдая, захлебываясь собственными слезами.

Постепенно окружающие звуки возвращаются, и до меня доходит, что люди с трибун что-то кричат. Они радуются, хлопают и свистят, выкрикивают моё имя.

Меня охватывает неконтролируемая злость. Для них это всего лишь развлечение, шоу, они делают ставки и радуются, когда она оказывается выигрышной. Им всё равно на наши жизни. Им нужно лишь одно – чтобы их вариант выиграл.

Я аккуратно опускаю тело мамы на землю, смотря на её красивое лицо и закрытые глаза, замечая тонкую струйку крови возле рта.

Прошу у неё прощения, шепчу это и вытираю слёзы прежде, чем встать на ноги. Вытаскиваю из её живота нож, ощущая, как он скользит из-за крови.

Мои губы подрагивают, когда я продолжаю перед ней извиняться.

Каждая клеточка моего тела словно заполняется огнем, который не угасает с течением времени. Я ощущаю, как дыхание срывается, и сердце стучит в унисон с бурей, бушующей внутри. Вспышки ярости пронзают мозг, словно острые иглы, и всё, что было до этого, теряет смысл.

С усилием отрываю взгляд от тела Лойс Рид и поднимаю его к верху, туда, где сидят и стоят люди. На трибуны. Вижу их намерения, их лицемерие, каждый жест и каждое слово вызывают лишь усиление моей агрессии.

Гнев.

И нет, это не просто гнев – это рвущаяся изнутри лавина эмоций, которая требует выхода.

– Понравилось? – кричу я, и тут же слышу утвердительный ответ. – Вам понравилось?!

Я сжимаю нож, пропитанный кровью моей мамы и поднимаю его к верху.

– Для вас это всего лишь шоу! Вы ставите кафоликон, чтобы развлечься, а для тех, кто находится по эту сторону – это жизнь! – продолжаю кричать, чувствуя, как все эмоции выплескиваются наружу. – Я ненавижу вас! Вы гребаная куча людей, которым нужно только шоу!!! Вместо того, чтобы сражаться с пожирателями, вы лишь смотрите, как они убивают людей! Вы ничем не лучше тех, кто всё это устроил… – Мой голос срывается, но я заставляю себя продолжить. Лезвием ножа указываю на тот балкон, что всегда скрыт в тени. – А вы прячетесь в тени и уверена, что, окажись вы здесь, то сдохли бы в первый день. Я не знаю ваших лиц, не знаю, кто вы, но уверяю и даю обещание… что вы обо всем пожалеете. Вы сдохните, обратитесь или просто погибнете от пули или… моего ножа, но итог у вас будет один!!! – я кричу и набираю в грудь больше воздуха. – Ненавижу… НЕНАВИЖУ вас всех!!!

Я чувствую резкий удар током, но стараюсь не отключаться и не падать на ноги, однако боль всё не заканчивается… Держусь до последнего, а после всё-таки падаю, наконец погружаясь в спасительную тьму.

Глава 23

Лойс Рид мертва.

Моей мамы больше нет в живых, и я убила её. Она умерла от того, что я воткнула ей в живот нож. Она истекла кровью прямо на моих руках, и я не могла никак помочь ей.

Я пришла в себя уже в клетке всё ещё с окровавленными руками. Таз с водой стоит рядом, но не могу заставить себя подняться и смыть кровь. Не могу.

Бесцельно пялюсь в потолок, наблюдаю, как капли влаги медленно капают прямо на угол моего матраса.

Тогда на арене я кричала и плакала, а сейчас не произношу ни слова и не могу выдавить даже слезинку. Кажется, что я всё выплакала.

На душе происходит неизвестно что.

За пределами этой ярости, возможно, существует мир спокойствия, где нет места боли и разочарованию, но сейчас этот мир кажется недоступным, затмённым тяжёлым облаком.

Мысли постоянно возвращаются к тому, что мне пришлось сделать. Лежа здесь, никак не могу отвлечься, да и не желаю этого.

Я не реагирую на то, кто подходит к клетке, не реагирую на то, что Лизи что-то говорит, а Ашер просто смотрит. Мне всё равно. Сейчас я думаю и мечтаю лишь об одном. Чтобы Сицилия Дарс умерла.

Прикрываю глаза и обещаю себе это. Она обязательно умрет. Такие люди, как эта женщина не должны жить в этом мире. Без неё всем будет лучше. Остатками разума понимаю, что не вправе решать кому жить, а кому умереть, ведь тогда я буду такой же, как и она. Но сейчас мне всё равно. Я желаю отмщения. Мой дух, подобно заклятому воину, готов броситься навстречу судьбе, чтобы восстановить справедливость.

Мгновения проходят, но воспоминания остаются. Они как призраки, шепчущие мне на ухо, побуждая действовать. Я вижу лицо мамы, когда лежу с закрытыми глазами.

Как Сицилия узнала о маме? Она видела что-то по камерам, но в столовой была суматоха… Или Сицилия заметила, как я остановилась, смотря на женщину? Как замерла. Как Ашер остановил меня и что-то произнес. Неужели, она всегда наблюдает через камеры? Или мне просто не повезло в очередной раз?

В голове происходит хаос из-за сотни терзающих вопросов. Каждый из них, словно остро натянутая струна, резонирует в сознании, вызывая пульсирующую боль неопределенности.

Окончательно теряюсь во времени и продолжаю ни на что не реагировать. Не могу спать, не могу принять пищу, даже не уверена, что еда какая-нибудь есть в клетке.

Теперь мне страшно закрывать глаза, ведь тогда вижу безжизненное тело мамы. Каждый раз, когда тьма накрывает меня, я ощущаю холод её отсутствия, как будто в этом мире не осталось тепла.

Света больше нет в моём сердце, теперь там начинает расти тьма.

Кларк. Этот чертов ублюдок влюбил в себя маму, уверена, что это была именно его идея – оставить нас с Тоби в Архейнхоле. После он оставил маму, забрав у неё весь тот кафоликон, который она украла у нас.

Я найду его.

Переворачиваюсь на бок и упираюсь взглядом в бетонную стену.

Мне нужно взять себя в руки, постараться запихнуть боль куда подальше и начать хоть что-то делать. Лежа здесь – ничего не изменится. Мысли вполне логичны, но сердце отказывается им подчиняться, слишком изранено. Оно стучит, как будто желая вырваться из груди, и колит – лишает надежды, оставляя лишь пустоту, за которой, кажется, нет будущего.

Холодный воздух поступает в легкие, заставляя прибывать в сознании и хоть как-то отвлечься. Да. Холод помогает. Благодаря ему я будто заново чувствую и сосредотачиваюсь над своим телом. Каждое движение становится осознанным, каждая клетка наполняется силой.

Я обязательно отомщу. Не сразу, нет. Я обязана выжить и жить теперь не только из-за Тоби, но и будущей мести. Глава 24

Сон прерывается также резко, как и начался.

Она снится мне, и мне сложно отличить сон от жестокой реальности. Я вижу её, словно нахожусь в бреду, но реальность накрывает сознание, когда отдаленно различаю крики и чувствую, как меня пытаются поднять.

Я поднимаю затуманенный взгляд и вижу перед собой одного из сопровождающих Сицилии Дарс, после смотрю ему за спину и вижу скривившееся выражение лица женщины.